Уходя от ударов Сороконожки, которая то и дело пыталась ударить нас своими массивными острыми лапами-клешнями, мы забрасывали ее магией. Ламберт атаковал черными молниями, Кира ледяными стрелами, Винсент использовал жидкое пламя, Элиас стрелял синими ранящими вспышками, а я пускала жгучие фотоны света.
Чудовище ревело, истекая зеленой кровью. Малик подпрыгнул под потолок, поравнявшись с головой старухи.
Дамочка, не слишком ли вы взрослая для подобных увеселений?
Малик резко взмахнул рукой, и воздух рассекла красная нить. Кровавое заклятие отсекло старушечью голову от тела насекомого брызнул алый фонтан.
Осторожно! скомандовал Ламберт.
Малик безумно засмеялся, а тело монстра с грохотом повалилось на пол и размякло, будто существо сделало последний выдох.
Все закончилось. На мгновение в отделе фруктов и овощей воцарилась тишина.
Бабулька была, что надо.
Мы увидели Малика, который шлепал босыми ногами по лужам крови, наслаждаясь вкусом фруктового льда. От этого мороженого его губы покраснели.
Ах, это вы!
Он явно обрадовался, увидев нас снова.
Давно не виделись, без особого энтузиазма ответил Ламберт, мы бы и сами сделали все.
Если ты переживаешь за награду, Блэк, то я с радостью отдам эти бесполезные бумажки, которые вы цените превыше всего, вам.
Дело в не этом. Ты подверг опасности людей.
Малик расширились глаза. Он не мог понять, в чем его обвиняют. Демон несколько раз обернулся, чтобы напомнить нам о теле гигантского насекомого, лежащего на полу.
А она в этом не виновата?
Ламберт не стал отвечать, а просто заверил его:
Просто в следующий раз постарайся все сделать так, чтобы причинить меньший вред окружающим.
Тоже мне мамочка
Малик закатил глаза, а потом ему так наскучил Ламберт, что он перевел свое внимание на нас. От этого его красные губы обратились в жуткую улыбку.
А вы как поживаете, малыши? Плохой дядя еще не успел вас обидеть?
Мы избавимся от него, Малик, я тебе обещаю, вырвалось у меня.
На меня странно посмотрели. Все кроме Малика!
Вот это настрой! Мне всегда казалось, что ты скрываешь в себе много тайн, Эмили Элизабет, я тебе говорил? Я жду, когда вы закатите самую масштабную вечеринку. И можете не брать с собой этого Черныша, а то он такой зануда Совсем не умеет веселится!
Заткнись, Малик, бросила Кира.
Демон обаятельно взглянул на Киру.
Ох, ты, мой пупсик, мы еще с тобой пообщаемся. Сегодня я спешу.
Малик одарил Ламберта странным взглядом, а потом резко прыгнул под потолок и появился на вершине пустого стеллажа.
Чао, бамбино!
Новый прыжок, и Малик исчез так же внезапно, как и появился.
Я уже вызвал ребят из Гильдии, сообщил Винсент Ламберту, они скоро будут.
Спасибо, Винсент.
Ламберт посмотрел на меня.
Эмили
Да?
Этот тон мне совсем не понравился. Я почувствовала, как мои пальцы похолодели.
Ты ничего не хочешь нам рассказать?
Глава 3. Приход Кумакакаток
Я никогда не была в этом ледяном коридоре. Странно, но я не чувствовала холод, находясь здесь. Только страх.
Страх за то, что вот-вот может произойти нечто ужасное и неисправимое.
Бело-голубые стены переливались в ледяных узорах. Они завораживали меня, но эта увлеченность проходила через пять-шесть секунд, и я все шла дальше, вперед.
Знала ли я, куда иду? Конечно, нет. Где выход? Тоже неизвестно.
Все за моей спиной превращалось во тьму, в ничто. А потому путь оставался только один.
Наконец я сделала еще один поворот направо. На протяжении всего своего пути я старалась не оглядываться и не смотреть на ту тьму, что клубилась у меня за спиной.
Я покинула узкие туннели и вышла в более просторный ледяной зал, где передо мной возвышалась ледяная растрескавшаяся колонна с черной омерзительной оболочкой, заточенной внутри.
Это меня напугало больше всего.
Лед начал трескаться, и я понимаю, что грядущего не избежать. Я не могу укрыться, спрятаться или исчезнуть. Мне придется остаться здесь, когда это случится.
Вот ледяная колонна покрылась трещинами до такой степени, что смогла в один момент просто лопнуть, взорваться, и ужас, запертый там долгие восемнадцать лет, наконец вырвался на свободу.
Он просто стоял передо мной и смотрел в мои глаза.
Темная кожа лица, трещины за уголками улыбки бледных губ, которые сшиты пятью-шестью швами с каждой стороны, красные уродливые шрамы, струящиеся от подбородка к глазам. Яркие золотистые глаза с алым зрачком, что искрился чернильными искрами. Полное отсутствие бровей. Овал лица обнимали длинные черные волосы.
Он просто стоял передо мной и смотрел в мои глаза.
Темная кожа лица, трещины за уголками улыбки бледных губ, которые сшиты пятью-шестью швами с каждой стороны, красные уродливые шрамы, струящиеся от подбородка к глазам. Яркие золотистые глаза с алым зрачком, что искрился чернильными искрами. Полное отсутствие бровей. Овал лица обнимали длинные черные волосы.
Эмили Мерседес Грей, раздался его голос приглушенный хриплый ледяной шепот, мы так и не поговорили о многом.
Мне не о чем с тобой говорить, спокойно ответила я.
Брось!
Его улыбка стала шире.
Тебе же так интересно узнать, что произошло тогда, восемнадцать лет назад, когда ты чудом осталась в живых. Я недооценил Лантана. Он быстро бегает.
Он тихо посмеялся про себя.
И, конечно, ты хочешь узнать, что будет дальше? Ты сказала, что готова уничтожить меня.
Да. И я не из тех, кто не держит слово.
Ему это явно понравилось.
Ах, как хорошо, что ты не из тех «правильных» и «послушных» девочек.
Напротив. Я правильная. И послушная. Но иногда нарушаю правила.
Я тоже.
Он наклонился ко мне ближе, и я почувствовала на себе его дыхание.
Ты же понимаешь, что я могу убить тебя прямо здесь и сейчас?
К твоему сожалению, это невозможно, тоскливо подметил он, не здесь и сейчас точно.
Почему же?
Хотя, он прав в какой-то степени. Что-то не так с окружающей обстановкой. Что мы здесь вообще забыли?
Ты уже сделал то, что хотел сделать со Скрижалью Смерти?
Еще нет. Пока. Все это время я готовился. Приходи завтра. Я тебя не разочарую.
Прийти?
Да, ко мне в гости. Я тебя кое с кем познакомлю. Нас тут становится все больше и больше.
Зачем это?
Его руки коснулись меня. Я застыла.
Первым делом я вспомнила как дышать и потом поняла, что его холодные бледные ладони лежат на моих плечах, а лицо так невыносимо близко к моему.
Мы можем не сражаться. Пандемония слабая трусиха, которая предаст тебя. Я знаю. Ты для нее станешь оружием, которым она прикроется от меня, словно щитом. Эмили, ты не должна становится «пушечным мясом». Эта роль совершенно не для тебя. Если ты выступишь против меня, у меня не останется выбора, как просто убрать тебя с дороги.
«Убрать»? Будто я мусор какой-то?!
А мне этого так не хочется, заверил он меня, если бы ты знала. Я я хочу помочь.
Не трогай меня!
Я сделала шаг назад. Он отпустил меня и не стал удерживать силой.
Скоро Лос-Марис пошатнут большие изменения. Если Пандемония не пойдет на уступки, то мне придется принять меры.
Что за «меры»?
Мне нравится твое любопытство, Эмили, но терпение все же должно его ограничивать, иначе есть риск лишиться очень много тут же и сразу.
Что ты задумал?
Не хочу раскрывать всех карт, пока время не пришло. А в ваших интересах, чтобы оно вовсе не пришло.
Это можно отсрочить или обойтись без этого?
Конечно.
Я выгнула бровь. Как он может торговаться?
Все зависит от благоразумия вашего Президента. Ей не стоит совершать новые ошибки.
Единственный раз, когда она ошиблась, так это тогда, когда она тебя не убила, а заточила в плен.
В тот момент ее совесть просто не позволила сделать иной выбор. Правда, сейчас ее приоритеты могут кардинальным образом изменится. Да, мне все больше кажется, что она предпочтет мою смерть очередному плену. Как вы все могли заметить, тюрьмы меня не держат.
Если бы не профессор Гаригари, этот подонок до сих пор был бы заточен во льдах. Согласна: порой не повредит иметь друзей или послушных рабов дело предпочтений.
Приходи, дорогая. Я буду тебя ждать. Завтра я тебе все покажу
Ты пришел только за этим?!
Он странно взглянул на меня. Отсутствие бровей вызывало некоторые трудности в определении его эмоций.
Сегодня да. В следующий раз тебе лучше засыпать с мыслью о том, что мы можем встретиться снова.
Засыпать? Значит, это
Прощай! почти крик.
И смех.
* * *
Я открыла глаза и вскочила.
Осознание того, что происходящее являлось сном, мгновенно вырвало меня из мира грез.
Мне стало жутко от того, что он может проникать в мои сны, когда ему будет угодно. Это мерзко!
Теперь я вообще не могу нигде спрятаться него.
Пока он не будет повержен, он станет доставать меня каждую ночь
Боже мой как же стремно! Черт!
Я бросила подушку в стену и всплакнула, прикрыв рот ладонью.