Я не педофил, если ты об этом.
В каком смысле? Я, вообще-то, давно уже совершеннолетняя.
Это ты в реальности взрослая! В моем мире тебе всего лишь лет шестнадцать. Посмотри, в воде твое отражение.
Я взглянула в ручей. И впрямь, на меня смотрела девочка-подросток.
Так, ты же хотел ту, что в реальности, значит, взрослая.
Он подошел ко мне и прижал голову к своей груди.
Глупенькая, глупенькая девочка! Я тебя и в реальности вижу такой. Или ты забыла, что здесь и там ты для меня цветная!
Значит, ты меня не любишь? заплакала я.
Конечно, люблю! Ты единственная, кто дает мне повод жить! Но, пока ты не станешь для меня взрослой люблю только как младшую сестренку.
И как мне ею стать?
Во сне не получится. Думай в реальности.
Герман! раздался приятный женский голос.
Он обернулся, а я выглянула из-за его спины.
О, кто к нам пожаловал! воскликнул он и приблизился к девушке.
Знакомься, сестренка, обратился он ко мне, это Ангелина. Моя
Любовница, заключила я.
Своего рода, ответил он и обнял ее за талию.
А в реальности она есть? поинтересовалась я.
Эмм, нет. Она плод моей фантазии. Ну, надо же взрослому, половозрелому мужчине как-то коротать ночи.
Он впился губами в её полуобнаженное плечо. Мне стало противно.
Ладно. Я пошла, сказала я и направилась в усадьбу.
Герман догнал меня, развернул и встал на колено. В его глазах я прочитала боль отчаяния, пульсирующей кровью на бледных висках бьющейся в его сознании.
Боже, девочка, сколько ночей я привыкал к тебе? Сколькими мечтами вознаградила меня твоя боль? Сколько снов назад я помог тебе родиться заново? Сколько ночей я навещал тебя? Сколько снов назад ты прокляла меня? Просто скажи мне, что тебе всё это не нужно, и я отпущу твою душу прочь из моего ада!
Герман смотрел мне в глаза, заставляя погружаться в безоговорочное подчинение его воли.
Послушай, маленькая моя, с какой-то бесконечной нежностью говорил он, как только ты станешь взрослой, то я в тот же миг выкину всех этих шалав из своего мира. Я буду только твоим. Только подожди. И, заметь, длительность моих отношений с той же Ангелиной зависит только от тебя.
Ясно, равнодушно подытожила я, собираясь снова идти, но он удержал меня.
Ты понимаешь, что нас ждет? Даже представить себе не можешь, я уверен в этом! Сначала рай, а потом грехопадение! Ад и вечные муки, пойми! Ты готова пройти через осуждение, клевету и прочие общественные мнения, которые повесят на нас ярлыки! почти кричал он от душевной боли, которая разрывала его изнутри на мелкие куски плоти.
Я бы умерла за тебя! спокойно и абсолютно серьезно глядя в его глаза, ответила я.
Он отпустил мою руку, а его испуганный взгляд выдавал его удивление.
Ты сходишь с ума, малышка прошептал он.
Займись своей дамой, я презрительно хмыкнула в сторону девушки, стоявшей за его спиной и пошла прочь.
Я действительно испугался за тебя, когда ты встретилась с волками! кричал он мне вслед. Не заезжай больше в лес!
Спасибо за заботу! бросила я ему и, обернувшись, увидела, как его обнимает и целует Ангелина.
7.45.
Утро не предвещало ничего хорошего. Я обиделась на Германа и не хотела его видеть. Со стороны это могло показаться бредом, но мы с ним оба знали, что все это происходит между нами на самом деле.
Я надела тапки, прошлепала в ванную комнату, умылась. Выпив кофе и, съев пару бутербродов, я натянула на себя джинсы, белую майку с двумя лямками шириной в пару сантиметров, нашла маленький рюкзак, засунула в него все, что до этого находилось в сумке и, схватив ключи, вышла на лестничную площадку.
9.17.
Когда я подъехала к клинике, по саду прогуливался Ваня вместе с Германом, сидевшим в кресле-каталке.
Опаздываешь! улыбаясь, крикнул мне санитар.
Я позвонила в домофон и зашла на территорию.
Как дела? заинтересованно спросила я у Вани, не глядя на пациента.
У Германа? Все хорошо.
Да нет. У тебя как? Он-то здесь при чем?
Мой подопечный удивленно посмотрел на меня, потом помрачнел и отвернулся. (Я все это наблюдала боковым зрением, пока доставала из рюкзака телефон).
У меня все хорошо, ответил мне Ваня, вчера вечером с Настей целый час по телефону разговаривали.
Молодцы. Я рада за вас.
У тебя как?
Я посмотрела на Германа.
Я посмотрела на Германа.
Нормально, сухо ответила я.
Санитар кивнул в сторону пациента, который сидел к нему спиной и не видел его жестов, словно спрашивая: «Он что ли виноват?»
Отчасти, сказала я и направилась в клинику.
Я зашла в сестринскую и попросила у медсестры костюм персонала. Она протянула мне аккуратно сложенный сверток. Я поблагодарила и ушла в свой кабинет.
9.31.
Я надела халат. Его рукава доходили мне до пястья. Он имел воротник-стоечку. Я застегнула его прямо до шеи.
Он видел меня в майке, которая обтягивала талию, грудь. Чуть выше верхнего края виднелся кусочек бюстгальтера. Все было достаточно откровенно, а теперь я закрыла все, что могла. Пусть побесится, Ангелины ведь рядом не будет, пока он бодрствует!
9.42.
Я взяла историю болезни Германа, спустилась вниз, закрепила волосы в пучок и зашла в палату.
Температуру сегодня мерили? спросила я у санитара.
Да, удивленно ответил он.
Сколько?
36,7.
Я записала эти цифры в его историю и продолжила опрос.
Боли какой-либо локализации были?
Ваня подошел ко мне.
Ян, что случилось?
Ничего. Я просто поняла, что и Филин, и Еремеев были правы. Нестандартный человеческий подход к пациенту ни к чему хорошему не приведет. Назначу ему стандартную терапию аминазин, метофеназат и еще что-нибудь для разнообразия. Я же все-таки врач и должна использовать традиционную медицину.
С тобой точно все хорошо?
Нет, Вань, все плохо. А знаешь почему?
Почему?
Я села на край кровати Германа и сложила руки перед собой. Голова опустилась на грудь, и я тяжело вздохнула.
Знаешь, как тяжело, когда тебя предает человек, которому ты только что начал искренно верить?
Кто же этот урод? возмутился санитар.
Тот, кто так поступил, уже все понял.
Я почувствовала легкое прикосновение пальцев чуть выше поясницы. Это был Герман.
Не трогай меня, пожалуйста, бессильно попросила я.
Ян, может пересмотришь позицию?
Потом поговорим.
Да, наверное, нет ничего хуже обиженной женщины, особенно, когда у нее есть власть над мужчиной. У меня она была.
10.02.
Я позвонила знакомому логопеду Логинову Максиму Анатольевичу. Мы с ним вместе учились в школе, только он был старше меня на три года.
Он обещал подъехать к одиннадцати часам.
Я назначила пациенту на сегодня УЗИ щитовидной железы, ЭХОКГ, а на завтра брюшной полости и малого таза, поскольку сегодня он уже завтракал.
Чтобы начать лечение препаратами, мне нужно было его полностью обследовать, с целью выявить противопоказания.
В конце концов, оправдывала я себя вслух, только теперь я поступаю правильно. Лечение, хоть и не помогало ему двадцать лет, но все-таки может помочь теперь. Боже, зачем я все это придумываю? Оно ему не поможет! Зачем я вру сама себе? Хотяс другой стороны Разве я доказала верность моего метода? Если он меня не задушил, хотя возможностей было предостаточно, то это значит только то, что он меня пожалелили был морально сыт. Ни о какой любви и речи не может быть.
Я замолчала и услышала шаги за дверью. Стук.
Войдите, записывая назначения в истории болезни, сказала я.
Здравствуйте, Яна, произнес гость.
Это был Еремеев. Он надел халат, но застегивать его не стал. Зайдя в мой кабинет, он поправил его рукава и воротник черной рубашки.
«Воистину, черно-белая реальность» снова подумала я, глядя на него.
Вы что-то хотели? уточнила я.
Мы вчера с Вами плохо поговорили Давайте перейдем на дружеский лад.
Я не выстраиваю никаких отношений с коллегами, кроме деловых.
Но это не значит, что мы должны быть врагами.
Вчера я поставила Вас на место.
Вы замужем? внезапно сменил он тему.
В некотором роде, не растерялась я.
Как это понять?
Как хотите, так и понимайте.
Жених?
Любимый мужчина.
Даже не парень И на сколько же он Вас старше?
Он даже Вас старше, поэтому, будьте добры, прекратите допрос.
Разве это допрос? Так Дружеская беседа.
Мы с Вами не друзья. А теперь извините мне надо работать.
Он оставил меня одну. Зазвонил телефон. Я ответила. Макс сообщил мне, что подъезжает. Я пошла его встречать.
10.55.
Логинов был двадцати пяти летним парнем мы еще со школы дружили. Сейчас он был женат, и его супруга была на пятом месяце беременности.