Мне не уютно жить в больших особняках
Мне не уютно жить в больших особняках
Да я и не жила совсем и впрочем не пыталась
Я каждый день с утра до ночи в облаках
Для жизни мне всегда нужна была лишь только малость
Быть может и придёт такой чудесный день
Однажды всё изменится, нужно одно мгновенье
И прошлое покинет, уйдёт надолго в тень
В подарок мне останется лишь только вдохновенье
Пожар
Горит деревня, пламенем объята.
Уже занялся старенький амбар.
Оранжевое пламя обнимает хату.
О, Боже правый, начался пожар.
Взметнулись искры россыпью воздушной.
И лижут пламени кривые языки,
Сарая силуэт такой тщедушный.
Теперь слышны и крики у реки.
Горят дома один, второй и третий.
Уже сгорело столько их, не счесть.
Скажите же на совесть наши дети,
А кто ж деревню смог из вас поджечь?
Вот во дворах, садах и огородах,
Кучи пепла ветер набросал.
Залепил и лица и глаза народу.
Как поднялся, дров он наломал.
Гарь и копоть носятся по кругу,
Людям нечем стало уж дышать.
Оседлать бы лошадь, подтянуть подпругу,
Ваське за подмогою скакать.
Валит дым из красного домишки.
Вылезает старый дед ползком.
А скажите хлопцы, где же ребятишки?
Может быть сгорели уже в нём?
Где-то рядом сильно полыхало,
Мощный, громкий прокатился взрыв.
Всё горит огню, конечно, мало,
Будто прорвался опять нарыв.
Воду носят из реки ребята,
Но у них всего лишь две руки.
Где- то полыхает снова хата.
Сколько можно Боже, помоги!
Новый взрыв раздался в отдаленьи.
И огонь пошёл уже в отрыв.
Скачет он, беснуется и пляшет,
Обо всём на свете позабыв.
Огненная пасть всех обжигала.
Будет ли когда-нибудь конец?
Перекрытия она уж целовала,
Скоро рухнет всё быстрей, отец!
Вот уже бегут навстречу люди,
Те что из соседнего села.
Хлопец, что позвал тогда на помощь,
Чуть живой, валился из седла.
Тьма кругом огня лишь отголосок,
Промелькнул внезапно вдалеке.
Люди все дела свои забросив,
Выбегали быстро, налегке.
Бабушка в стороночке молилась,
Чтобы Бог послал на землю дождь.
И просила всем у Бога, милость.
Так шептала тихо, не поймёшь?
Устал огонь, измучился наверно,
Чужие хаты долго теребить.
Сегодня поступил он с ними скверно.
Сельчанам вряд ли скоро позабыть.
Они стояли головы понурив,
Не понимая, что же предпринять.
Остались от деревни только угли,
Но люди продолжали все стоять.
Смотрели на оставшиеся трубы,
А ужас колыхался в их глазах.
И до сих пор тряслись у многих губы.
А слёзы высохли на их щеках..
Муза
На кухне стол, свеча, тетрадь, вино и ручка,
И белый чистый лист упорно режет глаз.
А моя Муза вот ведь всё же что за штучка.
Сбегает снова от меня, в который раз.
Гуляет по дворам, сугробам, саду, лесу.
Теперь не сплю из-за неё почти всю ночь.
Всё мне назло, нет и былого интереса.
Остаться одному совсем уже невмочь.
Оплывшая свеча, каркас свой обнажила.
Нисколько видно до поэта не дорос.
Глаза болят, назад уж выплыло светило,
А я сижу, невесело повесив нос.
Когда придёт опять гулящая обратно,
(Мне плохо без неё, и снова я грущу.)
Я с ней тогда прощусь навечно, безвозвратно,
Люблю её, но вот назад всё ж, не пущу.
Рвёт душу мне мелодия любви
Рвёт душу мне мелодия любви,
Которую поёт печально скрипка.
И губы медленно ползут в улыбке,
А сердце тонет в собственной крови.
Ты стал давно к моим словам глухим,
Стояла пред тобою, как немая.
Я становлюсь тебе совсем чужая,
А ты давно стал для меня родным.
Всю душу так не раз разбередив,
Тем плачем скрипки робким, заунывным,
Что на душе становится противно.
И всё однажды для себя решив,
Я не смирюсь теперь уже никак.
Опять одна, ну сколько это можно.
Приблизиться смогу я осторожно,
Я верю что простишь, ты не дурак.
Нам надо встретиться ещё хоть раз,
И может сможем всё начать сначала,
Тут скрипка веселее зазвучала,
А вера осушила слёзы с глаз.
Жизнь
Одна из многих, будто та игла,
Что колет в сердце, находя пороки.
И о которой вдаль летит молва,
Минуя все пристанища и сроки.
Эмоциями до краёв полна.
А сердце тонет в собственной крови.
Ты стал давно к моим словам глухим,
Стояла пред тобою, как немая.
Я становлюсь тебе совсем чужая,
А ты давно стал для меня родным.
Всю душу так не раз разбередив,
Тем плачем скрипки робким, заунывным,
Что на душе становится противно.
И всё однажды для себя решив,
Я не смирюсь теперь уже никак.
Опять одна, ну сколько это можно.
Приблизиться смогу я осторожно,
Я верю что простишь, ты не дурак.
Нам надо встретиться ещё хоть раз,
И может сможем всё начать сначала,
Тут скрипка веселее зазвучала,
А вера осушила слёзы с глаз.
Жизнь
Одна из многих, будто та игла,
Что колет в сердце, находя пороки.
И о которой вдаль летит молва,
Минуя все пристанища и сроки.
Эмоциями до краёв полна.
Они все ваши здесь гордыня, жалость,
Восторга, вдохновения волна,
Мятежности и лёгкой грусти малость.
Одна из многих, что для всех важна,
Нужна и днём всегда, и поздней ночью.
Я вашей скорбью, радостью пьяна,
Страдала с вами, разрываясь в клочья.
Я вместе с вами в полной тишине,
И снова с вами я в моменты счастья.
А в горе вместе с вами я вдвойне,
И распадаюсь с вами я на части.
Я с вами рядом и в чужой стране
Или в родном уютном, тёплом доме.
Хоть раз, ведь каждый вспомнил обо мне,
Не вспоминал лишь только тот, кто в коме.
Ловил мой взгляд во сне и на яву,
Искал на дне бокала или рюмки.
Среди дурмана, и в раю, в аду,
Когда всплывали вдруг о смерти думки.
Все находились у страстей в плену.
(Никто не исключение из правил).
Я каждого любовью обниму,
Чтоб он свой мир греховности оставил.
Ангелы
Вечерело
На скамейке склонился старик.
О жизни думал, был простужен.
Вокруг горели фонари,
А он один, совсем не нужен.
Он лишним стал в семье большой,
Но был когда-то полон сил.
Теперь хромой, полуслепой,
А раньше деньги приносил.
Одиночество
Оно сочилось изнутри,
Порхали мысли в голове.
Сидеть намерен до зари,
Уже темно и быть беде.
И воздух плотный, как туман
Уж заключил его в объятья.
Над ним склонился великан,
И посылал ему проклятья.
Ангелы
Они простёрли свои крылья,
И никого не подпускали.
Его накрыли, как мантильей
И до утра оберегали.
Им отдана на небе власть,
Хранить людей в своей печали.
А люди наслаждаясь всласть,
Их никогда не замечали
Рецепт
Возьму стакан муки из чащи леса,
Добавлю к ней ещё чуть- чуть росы.
К рецепту станет много интереса,
Ведь это будет средство от тоски.
Немного света из кладовок лунных.
Из тучки снеговой побольше града.
Подёргаю и арф небесных струны.
Быть может будет за рецепт награда.
Любовь и жизнь, удачу, радость, счастье
Крошить в муку едва ли успеваю.
А вот несчастье, боль, беду ненастье,
Что ни к чему совсем не добавляю.
Трудилась я без отдыха теперь уж брейк.
Готов сегодня вкусненький к столу капкейк
Я в небо шёл с огромным багажом
Я в небо шёл с огромным багажом, тяжёлым.
Сгибался я и падал уж не раз.
То по дорогам, по равнинам, то по сёлам,
То в гору, то искал какой-то лаз.
Здесь все грехи мои, обиды, не прощенья,
И зависть, и конечно, даже месть.
Я всё копил, хранил до умопомраченья.
И много там ещё другого есть.
Там есть местечко для вещей, для книг, журналов,
Которые читал по вечерам.
Недавно жизнь свою я начинал сначала,
И новую жену нашёл из знатных дам.
Я сразу всё сменил, не только гардероб,
Жену, машину, даже старый город.
Детей отправил за родной порог.
И будто стал душою очень молод.
Я жил на полную, красиво и беспечно.
По клубам, ресторанам каждый день.
Но быстро понял я, что время скоротечно,
И вечности увидел только тень.
И вскоре, всё ж дошёл я до открытой двери,
А сделать не могу последний шаг.
Вдруг пригвоздило к месту там, моё неверие,
Так кто ж войдёт, богач или бедняк?
Вот голос говорит мне, но настолько тихо,
Не сможешь ты войти с тяжёлым грузом.
Оставь багаж свой здесь и не буди ты лихо,
Лишь мне босой, нагой там только нужен.
Получишь там еду, и обувь и одежду.
Очисти сердце, душу сохрани,
И стань таким, каким был раньше, прежним.