Что, опять? Андрей хмурится. Опять накатило, да?
Отстань!
Ясно Андрей включает газ, наливает воду в турку, ставит турку на огонь, роется в шкафчике:
Где кофе, а? Кофе осталось еще?
Алина молчит, ее взгляд неподвижен, ее лицо ничего не выражает.
Выпила за ночь все кофе?! Да?.. Ну, выпила, так и скажи! Мне ведь не жалко Я сбегаю в магазин, еще куплю. Но чего молчать-то Царица медной горы!
Алина тушит сигарету в пепельнице, меняет положение тела только затем, чтобы вставить в мундштук новую сигарету и, смерив своего любовника тяжелым взглядом больших прекрасных черных глаз, закуривает и пускает струю дыма в сторону Андрея.
Что случилось? Андрей нервничает. Я что-то не так сделал? Или не то сказал? Или опять твои психозы У тебя, как всегда, на пустом месте шекспировская трагедия пополам с мексиканским сериалом!
Пока здесь психуешь только ты. Алина отворачивается. Я же совершенно спокойна. Алина отвечает нарочито равнодушным тоном, с интересом наблюдая за пауком, бегущим вверх по стене.
Ну, ладно Я пойду в магазин, куплю кофе к завтраку чего-нибудь сладкого Хочешь чего-нибудь?
Алина не отвечает, Андрей произносит «Тьфу ты!» и, махнув рукой, вешает на плечо сумку, нахлобучивает кепку, козырьком до переносицы, обувается, и с обиженным видом уходит. На улице его настроение улучшается. Он, блаженно улыбаясь, смотрит на высокое голубое небо, на зеленеющие деревья, на прохожих и на витрины магазинов. Мимо, виляя попами и колыхая бюстами, проходят две цветущие девушки, они кокетливо смотрят на Андрея. Он какое-то время мечтательно смотрит им вслед. Одна из девушек оборачивается и что-то шепчет на ухо подруге, и обе хихикают.
Андрей сбивает кепку на затылок, думает: «Елки, надо бы познакомиться с какой-нибудь простой, хорошей девчонкой. Без особых выпендронов. С какой-нибудь продавщицей или с медсестрой или с воспитательницей в детском саду А то эти поэтессы сожрут мне все мозги!» Андрей заходит в небольшой бакалейный магазин. Покупателей нет, а за прилавком симпатичная, веселая продавщица, она смотрит на Андрея с неким вызовом.
Кофе, плы-ы-ыз! говорит Андрей. Нет, не это, вон то В синей пачке Хлеб белый батон, да. Пачку масла, соленого. Плавленый сыр, пачку. Банку огурцов Чего-бы еще сладкого такого?..
Я сладкая! продавщица прямо и смело смотрит Андрею в глаза, наклонив голову к плечу, девушка слегка покачивается, опираясь на одну ногу, ее пальца накручивают рыжий локон, а влажные алые губы приоткрыты.
Да?.. от такого откровенного заигрывания Андрей смущается, но он готов поддержать флирт. Я должен в это наслово поверить? Или
Он кладет деньги на блюдце. Дверь открывается, к прилавку подходит Артур Пучков и пристраивается слева от Андрея. Артур Пучков вынимает из кармана авоську, кивает Андрею головой.
Чем занят?
Как всегда.
Артур Пучков худ и сутул. У Артура резкие черты лица, брезгливо поджатые бледные губы и колючий взгляд.
Мне кокосового печенья! говорит Артур, и продавщица тянется за пачкой на верхней полке. Артур жадно разглядывает ее бедра и ноги.
Я как раз хотел тебе звонить, говорит Андрей. По делу
Я тоже собирался тебе звонить. По делу
Жду у входа, и, кивнув продавщице, Андрей выходит.
Артур улыбается продавщице, а она, положив на прилавок пачку кокосового печенья, посуровев лицом, строго спрашивает:
Что-нибудь еще?
Андрей щурится на солнце. Артур выходит из дверей магазина.
Продавщица достает из-под прилавка плеер, нацепляет наушники и под латиноамериканскую музыку качает бедрами, закрыв глаза. Она известная на весь мир киноактриса. На ней роскошное красное платье с глубоким декольте, на шее драгоценное колье. Она выбирается из белого лимузина, ей подает руку кавалер, одетый в смокинг. Бывшая продавщица крохотного бакалейного магазина берет под руку модного кинорежиссера, и пара поднимается по лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. За заграждениями толпятся фотографы и поклонники. Деятели киноиндустрии улыбаются и помахивают ладонями в ответ на восхищенные возгласы из толпы и вспышки фотокамер.
Молодые люди неторопливо идут по улице.
Симпомпончик какой! говорит Артур. Новенькая, наверное? Раньше ее не видел
Я хотел тебе сказать, говорит Андрей, я подумал, что вобщем, подборку стихов, что я тебе выслал ее надо в другом порядке составить Цикл тот же, но только порядок другой. Последнее и первое стихотворения надо поставить в середину, а из середины кое-какие стишки переставить в конец и начало. Я новый план уже почти набросал, скоро вышлю тебе Также я решил изменить общее название цикла. Он теперь будет называться не «Новые спиритуализации». Я придумал название получше, поэффектней «Жареные цветы»! А? Как? Более провокативно, что ли Жареные цветы!!! Звучит, да?
Молодые люди неторопливо идут по улице.
Симпомпончик какой! говорит Артур. Новенькая, наверное? Раньше ее не видел
Я хотел тебе сказать, говорит Андрей, я подумал, что вобщем, подборку стихов, что я тебе выслал ее надо в другом порядке составить Цикл тот же, но только порядок другой. Последнее и первое стихотворения надо поставить в середину, а из середины кое-какие стишки переставить в конец и начало. Я новый план уже почти набросал, скоро вышлю тебе Также я решил изменить общее название цикла. Он теперь будет называться не «Новые спиритуализации». Я придумал название получше, поэффектней «Жареные цветы»! А? Как? Более провокативно, что ли Жареные цветы!!! Звучит, да?
Ну, так себе хмыкает Артур. Нормально звучит. Название, как название. Не хуже предыдущего. Хотя и ничего особенного Из того же ряда, что «Дохлая луна» и тэпэ. Но мне это все равно, потому что Я тебе как раз об этом хотел сообщить. Твой цикл, как бы он ни назывался, не будет опубликован в очередном сборнике Сорри, конечно, но
Почему? Андрей резко останавливается.
Таково решение редакции, Артур тоже останавливается.
Какой еще, на хрен, редакции?! восклицает Андрей. Редакция, это ты. Тебе, значит, и вопрос, почему?
Ладно, это мое решение. Я его принял.
Но еще месяц назад, ты говорил, что опубликуешь мой цикл.
А потом я передумал. Бывает.
Но мы договорились, что все железно. Я обещал никому не отдавать эти стихи. А у меня их просили между прочим Но я обещал отдать их только тебе, а ты обещал опубликовать Был договор?!
Но договор был устный. Письменного договора мы не подписывали.
Ах, ты, мизерабль! Андрей угрожающе приближается к Артуру.
Но-но, полегче!.. Артур отшагивает назад.
Молодые люди снова двигаются вперед по улице, полной шумящей листвы и солнечного света, разговаривая все эмоциональней и эмоциональней. Свернув за угол, они сталкиваются с подвыпившим мужичком в истрепанном пиджаке. Пьяница едва не падает, но, оправившись, увязывается вслед за молодыми людьми.
Хотя редакция и не обязана объяснять авторам причины отказа говорит Артур. Но мы не первый год с тобой знакомы, поэтому объясняю: твои стихи недостаточно актуальны.
Чиво?! Андрей прикладывает ладонь к уху, карикатурно изображая глухого дедка.
В твоих новых стихах нет ничего прогрессивного. Артур отвечает, нарочито повышая голос, как будто и вправду разговаривает с глухим.
Чиво-чиво в них нет?! тон Андрея становится откровенно издевательским.
И кроме того, они не в формате нашего моего издания Артур чувствует себя не в своей тарелке, ему хочется побыстрее закончить неприятный разговор.
Ах, они «не в формате»! А месяц назад они были, значит, «в формате»? Месяц назад они были актуальными и прогрессивными, а теперь, значит, протухли как сардельки?!
Месяц назад я недостаточно хорошо в твои новые стихотворения вник. Ошибся! Бывает. Редактор тоже может ошибиться
Хорошо, однако, что ты редактор, а не сапер! Значит, я «не актуальный» и «не прогрессивный»? А раньше? Раньше со мной все было в порядке?
Раньше ты версифицировал гораздо интересней, кивнул Артур. Мы же я же печатал тебя в нашем в своем сборнике. Всегда, с самых первых твоих шагов в литературе.
Ты это чего со мной, как мэтр, разговариваешь? «С первых шагов в литературе» передразнивает Артура Андрей. Да, меня уже вовсю печатали, когда ты еще только букварь осваивал!
Гм-м Мы вообще-то ровесники.
Стихи мои, оказывается, «не в формате» Андрей заводится еще сильнее. Когда ты издавал свой журнал за три гроша, на паршивой бумаге, не выплачивая авторам гонорары, тогда мои стихи были «в формате»?! А как только ты выбил грант у америкосов, как только появились серьезные деньги на финскую бумагу, на типографию, на жирные гонорары, то сразу вдруг стал «не в формате», да?!
Артур резко останавливается. Андрей по инерции пролетает чуть вперед.
Я не хочу продолжать этот разговор, говорит Артур. С тобой сейчас совершенно невозможно общаться. Ты слишком взвинчен. Я тебя понимаю. Успокоишься, дай знать И, несмотря на твое хамство, я, как редактор и издатель, всегда готов рассматривать все твои новые тексты. И публиковать их если они мне подойдут.
Андрей разворачивается и, не спеша, вразвалочку, возвращается к собеседнику, цедя сквозь зубы: