Князь Иван Хованский. Гравюра 18 века. Неизвестный художник
Бояре и сам Хованский ответили «зачем царям-государям из царства вон идти, мы рады за них головы свои положить». Почти все стрелецкие капитаны и раскольники начали молиться по-старинному «двумя перстами» и отвергая Святую Троицу упоминая учения апостола Павла вышли из Палаты с криками победили, веруйте: «Победихом, победихом! Сице, сице! Тако, тако!».
Все Государыни сошли в зал со слезами «с престолов царских, на них сидеша, снидоша плачущеся». Сама Царевна со слезами обратилась к выборным стрелецким людям, хоть как-то утихомирить раскольников. Те выйдя на лобное место. расставили свои иконы и начали учить простой народ. Всем показывали, как надо креститься двумя перстами «тако веруйте. Мы всех архиереев препрехом и посрамихом! Тако творите!». Позже Софья, подкупив большим жалование некоторых стрелецких полковников, которые тайно арестовали Никиту Добрынина и быстро без суда приказные люди казнили его «отсечена бысть глава его на Красной площади». Остальных раскольников захватили и выслали в дальние монастыри.
У Сильвестра Медведева находим такую цитату: «и от того времени раскольники по царствующему граду ходити явно по площадям и по торгу престали доселе-тайно же и ныне по дворах блядословят». Это глагол употребляли русские люди уже в года, у Медведева он встречается дважды.
Обстановка в Москве оставалась не стабильная и Царевна Софья Алексеевна принимает решение убрать из столицы молодых Государей в село Коломенское в хорошо укрепленную Троице-Сергиеву Лавру пока всё не утихнет. Там же Софья получила «подметное письмо» из столицы в котором приближенный к Хованскому полковник докладывал, что тот хочет убить молодых царей «царский корень известь и назвать вас Государей еретическими детьми и убить обоих и царицу Наталию Кирилловну и царицу Софью и патриарха, и властей а на одной царевне князь Андрею жинитца, а остальных царевен постричь и разослать в дальние монастыри и на царя избрати, егда не князь Ивана ли Хованского хотяху на царство посадити».
Бояре и Хованский хотели назначить Патриархом такого, «который бы старые книги любил а дали нам всем по 200 рублев денег человеку и пожаловать гостиным имянем и торговать вовеки беспошлинно». Это всё предполагали исполнить в августе месяце на празднике пресвятой Богородицы при крестном ходе в Донской монастырь.
В сентябре наступил новый 1683 год, Царей в Москве не было и командовал всем боярин Иван Хованский «и детям своим названным, служивым, зело во многих делах угождая, потакал, делал по их воли мимо всякие правды, собою, многия дела без доклада великих государей». Сильвестр Медведев наблюдал, как вел себя Хованский «а около его кореты в города ходили стрельцы человек по 50 и больше с ружьем, чего никогда не бывало и караул у себя ради своего бережения ученил на дворе-стрельцов стояти непрестанно человек по 100».
Видя такое положение дел Софья от лица Государей разослала тайные грамоты во Владимир, Суздаль, Юрьев Польский и другие города с призывом к стольникам прийти на помощь к молодым Царям. Хованскому был приказ от Царей выйти на встречу к селу Воздвиженское на встречу войскам гетманского сына, вышедшего из Малороссии. 17 сентября 1683 года он был захвачен вместе со своим сыном Андреем на дороге в селе Пушкине. Был издан срочно приказ с перечислением всех вин Ивана Хованского и вынесли решение «за все такия ваши великие вины и за многия воровства и за измену-казнить смертию». Сильвестр Медведев пишет: «и абие в той час в селе Воздвиженском на площади при всех боярех и при всем тамо народе отсекоша им главы их. И по их кажнении в нощи под 18 число сын князь-Иванов, князь Иван же. из Воздвиженского села во град Москву и сказал стрельцам, что отца его бояре убили». Он, будучи свидетелем этих обстоятельств сказал: «И тогда паки наста велие смущение в служивых людех. Паки неукротимая ярость и беды несказанныя объяша весь царствующий град». Везде начали звонить колокола, по всей столице прошел ропот среди народа, что бояре решили уничтожить всё население. Они как бы задумали сжечь посады и слободы вокруг Москвы. Все люди начали бояться своих соседей. Стрельцы были в замешательстве, так как привыкли что есть руководитель, который думает и даёт команды.
Патриарх Иоаким остался один и к нему в Крестовую палату начали постоянно приходить различные граждане Москвы прося помощи и совета. Народ выливал ему всю боль и злобу «противно же глаголати им, яко несмысленным, отнюдь было невозможно: такое бедство, что молчати трудно, глаголати же что-бедно». Заставляли его писать грамоты в Запороги черкасам чтоб те пришли «на помощь против бояр». Восставшие стрельцы протрубили «в барабаны в сбор и начаша вси собиратися в поход со всяким ружьем на бой и с пушками». Иоаким всячески отговаривал полковников вести войска против молодых Царей и Цариц. Ему грубо отвечали «есть ли ты мыслишь с ними заодно-убием тя и не пощадим никого же».
Народ московский просил спрашивал в недоумении и слёзно оставшегося правителя «почто государи Москву покинули и ныне у нас правителя нет!? Изволь государем отписать, чтоб пришли к Москве». 18 сентября прибыл к Патриарху от государей стольник Петр Петрович Зиновьев с грамотой, где было описано все дела изменника Хованского и решение о его казни. Эту грамоту читали неоднократно в Крестовой палате всем людям, приходившим узнать правду. Сын казнённого Иван Хованский младший призывал «пойдем за бояры и их победим».
В Троицком монастыре, Царевна Софья Алексеевна назначила дворовых воевод в походе: боярина Михаила Ивановича Лыкова, думного дворянина Алексея Ивановича Ржевского, думного генерала Агея Алексеевича Шепелева. Они собрали все войска и сделали укрепления вокруг монастыря, поставили стражу и караулы по стенам, разместили пушки по башням «и всякий полковой стой устроили». Так же начали укрепляться к осаде в Москве. Из государственных хранилищ выдали оружие и порох. С Пушечного двора свезли пушки и поставили на нужных местах. Хоть и противника не было видно, но все стали стрелять и день и ночь, как бы стращая неприятеля и никого из Москвы не выпускали. В простом народе нарастал страх «и от тех страхов начало было быти великая скудность убогим людем в хлебе и в дровах».
От Царей по прошению Патриарха в Москву прибыл боярин Михаил Петрович Головин с небольшим штабом, на которого пало много тяжестей «стяжав терпение и досаждение немало». 21 сентября прибыла новая грамота к Патриарху с думным дворянином Лукьяном Тимофеевичем Голосовым. В ней приказано было служилым людям идти к Царям на покаяние и снять военные посты со стен Кремля. Все боялись того что во время похода их поубивают без всякого суда как бунтовщиков. Московские сидельцы послали парламентариев по 20 человек от полка к царскому двору. Парламентариев приняла Софья Алексеевна и долго их знатных воинских людей упрекала и стыдила, те плача на коленях просили прощения. Царица приказала прекратить всякую стрельбу в Москве, разоружиться и только тогда Цари прибудут в столицу. В октябре месяце из Москвы прибыли парламентарии с челобитной. Царевна Софья приняла их слезные заверения «восставшие обещася совершенно служити без всякого злохитрства верно вся дни живота своего». Послана была грамота в Москву «с объявлением восставшим полного прощения за смятение», которая была зачитана перед народом и всеми пехотными полками Патриархом Иоакимом. Грамота была со многими статьями, которые потом долго разбирались в полках и все согласные ставили подписи под присягой. Вот такая статья, например, в этой грамоте была «никаких сборов не чинить и с ружьем в город и никуды не приходить и кругов по-казачью не заводить и воровских ясаков не вымышлять и каланчей не именовать и мимошедших дел не всчинать и не делать и тем не похвалятися и никому не уграживать».
Началась слякотная осень и в народе начался голод и разруха, а в Троицком монастыре всё ополчение, прибывшее по зову к Царице и Царям, было щедро награждено и велели всех поить из царских запасов. Также получили премию и земли разные государственные чины и больше всех получил боярин и дворовой воевода князь Василий Голицын.
6 ноября 1683 года Цари и Великие Князья Иоанн и Петр Алексеевичи со всем своим Двором «ис похода своего из Троицкого Сергиева монастыря в царствующий град Москву внидоша мирно». Самых решительных стрельцов выслали из Москвы, некоторых казнили, многие спасаясь от власти бежали в украинные городки в крестьянском платье.