Рюмочки было крохотные и я ожила: в мыслях я уже представляла, как он пьянеет, как я волоку его за дверь и вызываю такси (хватит ли у меня денег-то?), как звоню Алке, чтоб помогла его отсюда убрать, а ее нет, как назло, и я должна Олега где-то устроить на ночлег, не иначе, в кухне, не рядом же со мной в комнате.
От радости я заулыбалась, выставила на стол пирог, испеченный для гостей, и налила чаю. И вино тоже поставила, куда ж деваться, раз ляпнула. Бутылка неполная, не напьется, решила я.
Гость наелся, все время сообщая мне, как я хорошо готовлю и как мало нынче женщин, которые умеют это делать. Потом он поднялся и сказал: «Ну, мне пора. Завтра на работу». В этот миг я его почти полюбила: я не знала, чего еще от него ожидать и слова Олега меня просто осчастливили: неужели он уйдет?!
Я подала ему его пакет с куском капусты, луковицей и редисками: «Возьмите, это не пригодилось, и так еды хватило». Олег забрал, правда, попенял мне, что можно было б еще и этот салатик сделать чем больше, тем лучше.
Ну ладно, заберу, раз тебе не надо. А то смотри, может, себе нарежешь?
Но я решительно отказалась от подарка, сказав, что у меня все есть.
«Ну хорошо, сказал гость. -А дай ты мне твоей квашеной капусты с собой, она у тебя страшно вкусная». Уже не удивляясь, я завернула ему с собой пол-литровую банку квашеной капусты и оставшийся кусок пирога в придачу.
Внутри все пело: сейчас он уйдет!!! И я его больше никогда, никогда не увижу!!! А Алке я ей все скажу!!! Но пусть он только уйдет, скорее бы!
Растроганный и сытый гость облобызал мои щеки (губы мне удачно удавалось отводить в сторону) на прощанье, сообщив, что я ему очень понравилась, забрал пакет с продуктами и ушел.
Когда-то я читала такую притчу, про козу, помните? Там было что-то, вроде: «Заведи себе дома козу, а потом, когда ты от нее избавишься, ты поймешь, что такое счастье».
Вот и я поняла. Я не хочу замуж. Я совершенно этого не хочу.
Назавтра, встретив Алку на службе, я сказала ей: «Спасибо».
ПИТЕРСКАЯ ВЕСНА
В городе снова была весна.
Холодная питерская весна, которая приходит совсем незаметно, потому что островки талого снега тут и там лежат до самого тепла, словно забытые в углах грязные тряпки, которыми смыли, наконец, всю зимнюю грязь с мостовых и тротуаров.
И кусты начинают пахнуть смолистыми почками еще не раскрытыми, осторожно, словно выглядывая: а точно ли потеплело и пора Так, что листочков еще и не видно, но уже пахнет их клейкой массой
Трава робко выглядывает из-под нанесенных за зиму куч песка и мусора на газонах
И темнеет намного позже, а толпы народу, как охмелевшие после долгой и темной северной зимы, бродят по улицам низачем.
И вот уже ветер гонит морскую воду в Неву, она поднимается высоко, затапливая ступеньки около задумчивых и вечных сфинксов, до самых решеток ограждения у каналов, выплескивается на мостовую, под колеса автомобилей, и снова стекает в реку, омыв набережные после пыльной и грязной городской зимы.
Наводнение повторяется каждый год, и кажется уже чем-то вроде принадлежности Питерской весны, самого города. И после устанавливается теплая и совcем весенняя погода.
Весна в Петербурге явление особенное. Как-то незаметно, сразу подкрадываются белые ночи ну, пусть не сразу ночи, но уже до 10 вечера на улице можно читать газеты. И разом, резко вылупились листья на деревьях и кустах, так что однажды, с утра, на бегу, вдруг обнаруживаешь, что на газонах появилась яркая трава, кусты и деревья обернулись, как шарфом, зеленой пеленой, и пахнет удивительно и неповторимо зеленью, морскими водорослями с Невы, волшебной питерской рыбкой корюшкой от лотка на углу, дымком и бензином от набитого под завязку автомобилями Невского проспекта
В Петропавловской крепости до ночи бродят пары, кто-то уже загорает на пляже у стены, а скамейки под кустами теперь всегда заняты днем пенсионерами и собачниками, вечером влюбленными. Сирень склонилась над ними, совсем скрывая от посторонних глаз то, что там происходит
И гулкий бой часов, отсчитывающих половину каждого часа, несется эхом в чистом прохладном небе, и тоже кажется весенним, особенным
Она заблудилась в толпе людей и зданий в этом огромном и каком-то очень уютном городе, парадном и простом в то же время И мелкие капли дождя, и тумана, что лежит вечером на траве в скверах, а машины гудками и светом фар прорезают его на мгновение и снова сумерки и туман окутывают город. Словно уши заложило, и все звуки глуше и интимнее.
Она заблудилась в толпе людей и зданий в этом огромном и каком-то очень уютном городе, парадном и простом в то же время И мелкие капли дождя, и тумана, что лежит вечером на траве в скверах, а машины гудками и светом фар прорезают его на мгновение и снова сумерки и туман окутывают город. Словно уши заложило, и все звуки глуше и интимнее.
Как славно в такой вечер идти с кем-то под руку просто чувствовать его рядом, касаться плеча, покрытого капельками осевшего тумана Запах влаги и моря, водорослей ветер доносит с залива
Тихо, приглушенно шумит река за гранитным барьером Огни отражаются в тяжелой, масляной воде Огней теперь стало много: иллюминированы все мосты и многие здания на набережной.
Стучат каблучки по мокрому стеклу асфальта. И тихий, мягкий его смех гаснет в тумане
Слышна музыка рядом здание филармонии.
Волшебная тихая ночь Волшебный удивительный город
НЕТЕРПЕНИЕ СЕРДЦА НЕ ЦВЕЙГ!
Всю жизнь мы ждем Любовь
Не просто любовь, но Любовь!
Чтоб вот так замирала душа в ожидании Любимого, и вся музыка казалась написанной только для двоих, все стихи и песни были только для них, и впечатления души делились без слов.
Ах, как нетерпеливо мы ждем ее прихода!
И в юности, и позже, в более зрелые годы нетерпеливым сердцем принимаем за Единственную Любовь желание любить.
Так любить хочется но некого!
Нет еще этого человека, единственно близкого, родного, своего.
Не пришел пока, не нашелся в огромном мире.
И оглядываешься вокруг, и становится страшно: а не пропустил ли я свою судьбу, ведь уже почти все сверстники парами, а ты один, один и кажешься себе и нелепым, и смешным, и одиночество давит, когда видишь умиротворенные лица семейных друзей.
Грустно и завидно, и хочется, чтоб вот в такую вот славную, туманную ночь кто-то близкий был рядом.
Чтоб можно было коснуться виском плеча, поймать встречную улыбку, чтоб горячая его рука держала твою, и можно было одним взглядом, улыбкой поделиться впечатлениями души.
И вот нетерпение сердца подводит нас.
Приводит к другому человеку, не своему, не близкому.
Но КАК хочется, чтоб все получилось!
И мы торопливо задвигаем недоразумения, непонимание, разность душ, как тряпки в плохо упакованном чемодане: лишь бы влезло и не торчало явно на виду.
И строим свое несчастье, несчастье своей жизни.
Проходит мало времени, и ты обнаруживаешь, что все эти уголки и лоскутки, торопливо упакованные в образ, созданный твоим жадным, нетерпеливым воображением, торчат, как и торчали, и все труднее на деле жить рядом с чужою душой.
Обвинять себя трудно, и мы начинаем винить в разладе душевном другого, стараемся изменить его на свой лад, и ничего не получается!
И вот вы смирились, призвав на помощь расхожее выражение «все так живут, идеальных людей нет, надо терпеть».
И началась еще одна грустная человеческая жизнь без будущего, без радости и света. Просто жизнь, которая «как у всех», чтоб терпеть, потому что так надо, потому что «жизнь есть жизнь».
Какое всеобъемлющее, все объясняющее выражение!
Чтоб примирить и соединить несоединимое
Несчастие пылкой души, пришедшее вот такой, мистической, туманной белой ночью
СКАЗКА О ЖЕНСКОЙ ГЛУПОСТИ
Ольга сидела за столиком в ресторане и с тоской смотрела на тяжелый, из старого коричневого дерева, стул напротив пустой
Она только представила, как там, напротив нее, на этом самом стуле, сидит Он, глядя на нее, пламя свечи между ними на столе колеблется, мигает, а он смеется, закидывая голову назад открыто и как-то совсем легко, и все вокруг даже вот та старая ножная швейная машинка «Зингер», которая стоит у окна в качестве своеобразного украшения, медные кастрюли на стенах, инструменты, потемневшие от времени все сразу видится другим. Счастливым. Уютным.
Она пообедала и вернулась в номер гостиницы. До самолета было еще 5 часов Алексей прилетал ночью. Она не могла лечь и поспать, как собиралась, но ходила и ходила, сжав руки
Как же она не поняла глупая! что не его она ждет Но того, кто не прилетит, не приедет. И кто ей единственно нужен. Единственно и навсегда.
В одну несчастливую минуту Ольга решила быть, как все. Жить, как живут все вокруг: семья, спокойный размеренный быт. Тихое счастье Убежать от одиночества. Она оправдывала себя: но ведь Сергей тоже несвободен. У него рядом близкие люди, семья, а у нее что? Его письма, редкие, обжигающие душу подробностями его домашней жизни. Без нее.