Еще несколько минут он просидел неподвижно, погрузившись в свои размышления, а затем резко встал, будто встряхнувшись от странного и несвойственного его деятельному характеру оцепенения, покрутил головой, словно отгоняя навязчивые мысли, и бодрым шагом прошелся по своему кабинету. Мысли, которые он гнал, не хотели покидать его головы, а наоборот, словно сопротивляясь его воле, еще настойчивее закрутились и стали похожи на досаждающих и неугомонных ос, делающих тщетными все попытки отогнать их от облюбованного ими сладкого блюда. Чем сильнее их гонишь, тем с большей активностью и энтузиазмом они возвращаются, привлекая жужжанием еще больше своих собратьев. Наконец, когда это становится совсем невыносимым, тебе остается только сгоряча плюнуть и ретироваться самому. В точности так это сейчас и произошло Бобров раздосадовано стукнул кулаком по письменному столу, рядом с которым проходил в этот момент, и нажал кнопку селектора:
Мариночка, организуй крепкий кофе, пожалуйста! И не забудь к нему чего-нибудь сладенького.
Конечно, Сергей Иванович, сейчас все принесу, весело отозвалась Марина и через две минуты вкатила в кабинет шефа сервировочный столик с ароматно пахнущим, дымящимся кофе и несколькими вазочками: с сахаром, конфетами и печеньем.
О том, что начальник сладкоежка, знали буквально все в его фирме, и вопрос с подарками на разные праздники всегда решался без труда и вполне однозначно хорошая коробка конфет доставляла шефу истинное удовольствие, сладостям он всегда радовался, как ребенок. Секретарь же, зная о такой слабости руководителя, всегда в начале недели закупала в кондитерском магазине разные вкусности, чтобы было чем его побаловать в загруженные рабочие будни, когда пятиминутный перерыв на чай или кофе был приятным отдыхом, во время которого можно получить положительные эмоции. Бобров умел ценить такую заботу и никогда не забывал благодарить за нее, причем делал это всегда искренне, от души. Впрочем, так же как и Марина делала это не только по долгу службы, но и из личной симпатии к своему руководителю, желая его порадовать. Вот и сейчас, зная, что наступает то время, в которое обычно шеф просит принести ему чай или кофе, она заранее заварила свежего листового чая и в кофеварке сварила его любимый кофе.
Глава IV. День Рождения
Ровно в 18.00 в дверь кабинета Боброва постучали, и молоденький мальчик-курьер доставил букет из цветочного бутика Бориса Макаровича.
Да, опытный мастер по составлению букетов не обманул ожиданий Боброва и на этот раз Это был не просто букет, а всем букетам букет! Даже не букет, а настоящий Букетище с большой буквы! Помимо того, что он имел внушительные размеры (и при этом не выглядел слишком вычурным или чересчур помпезным наоборот, сразу бросалось в глаза, что он вышел из-под руки опытного флориста, и был предельно элегантен), весь букет состоял из таких удивительных, невероятных чудо-цветов, которых Бобров не только не знал по названиям, но даже никогда и не видел прежде. Вот уж, воистину, насколько богата и непредсказуема матушка-природа, если способна создавать такие творения!
К букету была приколота записка, в которой перечислялись названия всех этих экзотических растений: орхидея, стрелиция, левкой, протея, фрезия, эустома, аспарагус, вероника, триферн, амариллис, корилос, молюцела, гинистра, плюмозус, трахелиум, солидага, шамрок, гиперикум, рускус, листья аспидистры, альстромерия, антуриум, берграс.
Из всего списка Бобров знал только орхидею, ну и, пожалуй, приходилось слышать про левкой
Расплатившись по счету, в котором была обозначена не менее внушительная сумма, Бобров отпустил курьера и вышел из своего кабинета, прихватив букет.
В переговорной уже собрался весь офисный народ, все толпились вокруг накрытого праздничного стола, во главе которого стояла сама именинница в сногсшибательном вечернем платье, с вечерней прической и соответствующим макияжем.
«И когда только все это успела сделать?», недоуменно подумал Бобров, сосканировав ее взглядом с головы до изящных вечерних туфелек.
Оказалось, что ждали только его, и как только он присоединился к компании, праздничный вечер был торжественно открыт. Ему, как руководителю, было предоставлено первое слово, чтобы произнести поздравительную речь. С речью Бобров не стал особенно мудрить, т. к. адекватно расценивал тот факт, что ораторским искусством, к сожалению, не обладает, поэтому обошелся набором стандартных слов для поздравлений счастья, мол, здоровья, успехов в личной жизни и карьере. На этих словах ему показалось, что по лицу Агаты скользнула едва уловимая улыбка. Или ему это только померещилось? Когда с речью было покончено, пришло время вручать букет
«Интересно, как она отреагирует, и что отразится на ее лице?» промелькнуло в голове у Боброва, когда он доставал из-за спины спрятанный там «для сюрприза» чудо-букет. Но Агата никак не выразила своего удивления, когда увидела этот шедевр флористики, а только вежливо улыбнулась и поблагодарила за подарок. Бобров почувствовал некоторое разочарование все-таки так старался, а она приняла его как обычный букет из роз или каких-нибудь банальных ромашек. Могла бы хоть поахать там, поудивляться Можно подумать, что ей каждый день преподносят такие!
Она, словно почувствовав его разочарование, посмотрела ему прямо в глаза и опять ухмыльнулась. Именно ухмыльнулась, а не просто улыбнулась, потому что в том, как она сложила свои губы, Бобров прочитал самодовольство, превосходство и даже некоторое снисхождение Или у него уже начинается паранойя? Чтобы не срулить с катушек, как говорили у них в детстве, Бобров тряхнул головой и потянулся за бутылкой шампанского, которая громко пальнула у него в руках (хотя раньше он всегда безупречно открывал любые бутылки со спиртным), обдав всех присутствующих за столом фонтаном бурлящего напитка. И как только влияет на него эта женщина! И опять эта улыбка легкой тенью мелькнула на ее лице!
Бобров понял, что сегодня явно не его день, а потому не стоит задерживаться на фуршете, дабы еще больше не растравить свою душу. Пригубив для приличия бокал с шампанским и взяв с блюда тарталетку с черной икрой, он со всеми распрощался, пожелал от души повеселиться и, сославшись на неотложные дела и извинившись перед именинницей, удалился.
Вернувшись в свой кабинет, он закрыл за собой дверь, несколько раз прошелся от стены к стене, заложив за спину руки и время от времени встряхивая головой, словно отгоняя надоевшие мысли. И, так и не сумев обрести душевного равновесия, а, наоборот, еще больше разозлившись то ли на нее, то ли на себя самого, плюхнулся в одно из кресел. Но не в то, в котором обычно сидел за своим столом, а одно из тех, что стояли у окна кабинета, то самое, на которое забралась с ногами Агата в момент их первой встречи. Сел, прикрыл глаза и как будто отключился, выпал из реального времени, погрузившись в какие-то грезы
Из оцепенения его вывел какой-то странный, но уже знакомый звук в дверь опять как будто скреблись, как тогда, в тот самый грозовой день. Бобров замешкался с ответом не мог решить, стоит ли подавать признаки своего присутствия в кабинете или сделать вид, что его уже нет в офисе. Потом вспомнил, что, заходя в кабинет, не закрыл дверь на замок, а только прикрыл ее, и громко сказал: «Войдите!»
Дверь, тихонько скрипнув, приоткрылась узенькой щелочкой, и в нее не вошла, а проскользнула легкой тенью хрупкая фигурка. Не смотря на полумрак, царивший в кабинете (вернувшись с банкета, Бобров не стал зажигать свет), он не сомневался на тот счет, кто бы это мог быть. Напротив, он это почувствовал сразу, как только услышал царапанье по ту сторону двери уж больно своеобразный и странный способ был у этой визитерши испрашивать позволения войти. Услышав такой звук, можно было решить, что в дверь скребется кошка, но в его офисе кошек ни диких, ни домашних быть не могло.
Агата а это была именно она мгновенно сориентировавшись в темноте (хотя только что вошла из освещенного помещения, и, по идее, ее глаза не могли так быстро адаптироваться к изменившемуся освещению, а вернее полному его отсутствию), сделала несколько быстрых и бесшумных шагов, «Как кошка ступает на подушечках своих лап», промелькнула у него в голове странная мысль, и остановилась прямо перед Бобровым.
Он ничего не произнес, кроме позволения войти, и просто продолжал молча смотреть на нее, только сердце гулко запульсировало где-то в области барабанных перепонок. В какой-то момент он даже испугался, что она и сейчас каким-то мистическим образом чутко уловит это внезапно нахлынувшее на него волнение и опять, в очередной раз за сегодняшний вечер посмеется над ним. Он уже представил эту ее особенную улыбку и почувствовал, как внутри него начинает подниматься какое-то неведомое ранее сопротивление. Но темнота, в которой они до сих пор находились, не позволяла что-либо рассмотреть на ее лице в отличие от нее он не умел видеть без света.
И вдруг произошло совсем уж невероятное: Агата так же бесшумно приблизилась почти вплотную, наклонилась и поцеловала Боброва в губы. От неожиданности он несколько отпрянул назад, к спинке кресла. Она же, нисколько не смутившись его реакции, села к нему лицом на его колени так, что ее ступни оказались развернутыми назад, а коленки упирались в спинку кресла, и еще раз поцеловала, обхватив голову руками и запустив свои пальцы с острыми ноготками в его шевелюру. Бобров вышел из ступора и, уже плохо себя контролируя, крепко стиснул ее за хрупкую талию и притянул к себе еще ближе, впиваясь своим ртом в ее жаркие губы. Две-три секунды длился этот безумный поцелуй (которого, безусловно, он не должен был себе позволять, но кто способен сохранить трезвый рассудок в подобные минуты?!), после чего он почувствовал, как чем-то острым обожгло его щеку, и в то же мгновение Агата с силой оттолкнула его от себя, соскочила с кресла на пол, и следующее, что он уловил это был громкий стук открывшейся и с шумом захлопнувшейся двери.