Он вытащил небольшой фолиант, раскрыл его на нужной главе и кивком головы подозвал приятеля:
Как сутры читать, помнишь?
Авик с сомнением покачал головой.
Да ничего сложного нет, быстро сказал Хура, тыча пальцем в страницу вот раздел для двух магов, ты будешь читать правый столбец, я левый. Давай, начинай с первой.
Авик прочитал сутру, а Хура тут же ловко перевернул деревянный прямоугольник с врезанным в него набором песочных часов разного размера. Они сосредоточенно следили за тем, как падал песок. Как только астральное эхо колыхнулось где-то между затылком и позвоночником, Авик положил часы на бок, так что песок перестал сыпаться.
Вот видишь, ты везучий, объявил Хура, тринадцать сет. Комбинация Рош-Сул на внешнем крае есть. Одинарное было эхо?
Авик кивнул. Хура достал чистый лист пергамента, разлиновал таблицу и поставил точку в нужной клетке.
Проходим двойные комбинации рун, а потом для тех, что найдем, проверяем тройные, ясно? скомандовал Хура. Авик снова кивнул, и они принялись читать сутры. В горнице повисла напряженная тишина, прерываемая лишь сосредоточенным сопением Хуры и шуршанием песочных часов. Авик тоже сел на колени и бесшумно читал сутры, слушал астральное эхо, чертил на куске пергамента руны, снова читал, слушал, чертил, чертил и чертил.
Авик думал об Астральных Картах. Карта напоминает срез луковицы. В центре ее располагается Тайное Имя человека, а к нему примыкают те перманентные чары или, если хотите, Рунические Имена, которые чародеи наложили на него в детстве. Обычно они связаны с ростом и здоровьем. Потом на карте обычно располагаются чары, накладываемые в юношестве они дают молодому человеку силу, ум, красоту. За ними следуют чары зрелости, помогающие стать умелым охотником или искусным ремесленником. На Астральных Картах крестьян можно было найти Рунические Имена, дающие способность понимать потребности растений, предсказывать погоду, или наделяющие навыками лечения скотины. В старости многие люди получают руны, улучшающее их зрение и самочувствие.
В своей недавней речи Его Высокомогущество грандмаг Рамис Ацетус сравнил Астральную Карту с годичными кольцами дерева, в такт его мыслям зазвучал приглушенный голос сыщика. Чем дольше живет человек, тем больше колец приобретает его Астральная Карта. Сыщик выдержал эффектную паузу и продолжил, Сколько все-таки мудрости в этих словах! Я был удостоен чести присутствовать при этом блистательном выступлении
«Он болтает оттого, что ему стало скучно, или он решил что-то выведать у несчастной Дисы? раздраженно думал Авик, не отрываясь от чтения очередной сутры и не поворачивая головы. Приехал из города и думает, что он светоч. Не такие уж мы дикие на наших хуторах, чтобы нам пыль в глаза пускать». Он попытался вновь сосредоточиться на черчении.
Сейчас молодые люди исследуют внешний край с помощью временных заклинаний донесся до него серьезный шепот, Одно за другим они накладывают заклинания на короткий срок и смотрят, как скоро они отвалятся, если быстро значит, такой комбинации рун на карте нет, если же, напротив, заклинание останется надолго
Не «они отвалятся», а «возвратится астральное эхо», не выдержал Авик и повернулся к говорящему. Он хотел уже высказать приезжему следопыту все свои соображения по поводу мудрости и древесных колец, но застыл с открытым ртом: между сыщиком и вдовой на лавке сидела худенькая темноволосая девушка. Ее здоровый румянец на щеках и белая кожа лица контрастировали с темными кругами вокруг глаз и печальной складкой больших губ. Видимо, девушка проскользнула в горницу, пока Авик был погружен в черчение. «Надо же, Мавка стала такой красавицей!», подумал он. Не выдержав взгляда Мавки, он смущенно перевел взгляд на сыщика. Брови разговорчивого следопыта на пару секунд встретились у переносицы, чтобы, немного побыв рядом друг с другом, вновь расползтись по местам.
Простите моего невежества, сударь, подобострастно забубнил сыщик, кося по сторонам и шлепая губами, я всего лишь хотел рассказать этой юной особе, как продвигается расследование смерти ее бедного батюшки.
Авик вернулся к черчению. Сыщик продолжил что-то бубнить, но юноша больше не слушал его. Солнце уже почти садилось, когда чертеж был кое-как закончен. Они с Хурой сравнили получившиеся карты и свели все знаки воедино. Сыщик привел деревенского мага сгорбленного тугого на ухо старика, и они втроем взялись за проверку заклинаний. Старик не отличался твердой памятью и не помнил собственной работы, поэтому недоверчивый Хура лазал по своим фолиантам почти за каждым незнакомым Руническим Именем. Только глубокой ночью, при свете зажженных магами холодных огней, работа была завершена. Друзья валились с ног от усталости и разочарования. Их усилия оказались напрасными. Все Имена на внешнем крае были обычными деревенскими чарами. Конечно, старик не помнил точного их расположения на карте несчастного Атрака, однако ни одно Имя не насторожило ни его, ни Хуру. В конце концов, зевая и потягиваясь, старый колдун вышел в сени, и через минуту оттуда донесся его свистящий храп. Сыщик нервно бегал из угла в угол, теребя бородку и вращая глазами. Обессилевшие маги перешли в избу и сели напротив печи. Темноволосая Мавка принесла им краюху хлеба, головку сыра и две крынки чуть теплого молока.
Может, это укус оборотня? предположил Авик, сонно пережевывая свою порцию и провожая взглядом Мавку.
Укусы оборотней тоже перманентная Хура уже не мог раскрыть слипающиеся глаза. Мы бы не пропустили Через минуту он уже равномерно сопел, сидя на лавке. Авик перетащил его на полати, устроился рядом и тоже уснул, укрывшись овечьими шкурами.
Ему снилась та солнечная осень, когда он с котомкой за плечами покинул родной хутор. В котомке лежала новенькая роба, которую он выменял у проезжего торговца, и шелковый пояс перешитое бабушкино приданое. Бодро разгребая ногами сухие желтые листья, он двигался к тракту. Почти каждую минуту он оборачивался и махал бабушке рукой, чтобы она шла уже скорее в дом. Однако бабушка все стояла перед калиткой, глядя ему вслед, и от этого взгляда у него вставал ком в горле и хотелось плакать. Так он и ушел тогда а когда вернулся, бабушки уже не было.
По деревенской привычке проснулся Авик на рассвете. Хура беспокойно ерзал всю ночь, но под утро угомонился и чуть слышно бормотал что-то во сне. Сыщик по-солдатски похрапывал на лавке, он спал, не сняв сапог и нахлобучив тяжелую меховую шапку, так, что из-под нее виднелись только его мясистый нос и бородка.
Авик тихонько выскользнул из-под овчины, спрыгнул на пол и, прихватив свои сапоги, на цыпочках вышел наружу в рассветную полумглу. На крылечке Мавка, ее мать и старичок-колдун завтракали перловой кашей из дымящего горшка. Отодвинув в сторону внушительных размеров крынку с медом, престарелый маг жестом пригласил Авика присоединиться к их трапезе.
Ну што-ш ты не ужинал-то вчера? И как-ш это ш нашего Атрака-то так покалечили? прошамкал он, выждав пока Авик прожует одну-другую ложку каши. Тот в ответ лишь беспомощно пожал плечами.
Ээх.., потянул старик, в старые-то времена, пока Куницы по лесам рышкали, тут бы весь цвет городской собрался, и стар и млад, вся Школа бы билась над этой чертовщиной, что на этом хуторе происходит, а сейчас пришлали двух учеников желторотых, и вот на тебе
Мавка ойкнула. Старик гневно замахал на нее руками. Чуть не подавившись горячей кашей, Авик быстро проглотил свою порцию и сбежал к колодцу, подальше от ворчливого старика. Скинув робу, он облился ледяной водицей, растер дубеющие лицо и плечи, протер глаза, подергал себя за уши. Посвежевший и повеселевший, он потопал обратно в дом будить Хуру, но только завернув за угол, нос к носу столкнулся с Мавкой. Ее просторное платье и волосы отсвечивали золотым ободком в лучах утреннего солнца. От этого она казалась еще тоньше и прозрачнее чем вчера, когда Авик увидел ее в первый раз.
Послушай, Авик, начала она задумчиво, то, что случилось с папой, очень странно. Он пропал еще несколько месяцев назад, и мы почти уже смирились с утратой, но встретить его в лесу в таком виде! Он умер совсем недавно а что было с ним до этого? У нее на глазах навернулись слезы, Я хочу мне очень важно знать, что с ним произошло на самом деле. Ты уверен, что вы сделали все, что могли?
Я думаю, да Но мы всего лишь ученики, неуверенно сказал Авик, а когда за дело возьмется настоящий опытный волшебник, он обязательно поймет, что к чему.
Мавка повернула голову. На опустевшее крыльцо выкатился помятый и заспанный сыщик. От его вчерашнего возбуждения уже почти ничего не осталось. Потягиваясь, он продолжал говорить, обращаясь кому-то в доме: «Видите ли, применение перманентной магии это, по сути, преступление против власти государя, почти что военная измена, тогда как умерщвление простолюдина, не будем преувеличивать, это всего лишь банальное убийство. Само собой, оно должно расследоваться, но все же не силами городского следопыта. Тут он сделал значительную паузу. Так что этим займутся местные стражники: я распоряжусь, чтобы подобрали кого потолковее».
За ним в дверях показался такой же заспанный и помятый Хура. Подойдя ближе, он виноватым голосом обратился к Авику: «Этот человек хочет, чтобы вы в город с нами ехали, она как свидетель, а ты как ассистентв общем как мой ассистент». Авик для виду составил кислую физиономию, но не слишком усердствовал: ему почему-то вдруг захотелось поехать в город вместе с Хурой и Мавкой.
Через час они уже тряслись в тесной повозке, запряженной четверкой княжеских лошадей. На полу, зажатый длинными ногами Хуры, возвышался узел с «уликами», так обозначил его содержимое сыщик. Сославшись на дела, он ускакал вперед на своей холеной кобыле, такой же коренастой и упитанной, как и он сам. Один стражник сидел на козлах, другой ехал на тощей кляче позади повозки.