Девушке не терпелось поскорее убедиться в этом. Но через несколько часов забрезжит рассвет, а это значит, что нужно поторопиться и затемно добраться до города, чтобы избежать сплетен и разговоров неприятного толка. Варенька завернула человечка в чистый носовой платок, который приберегла специально для этого случая, и, взяв под руку трясущуюся от ужаса Марию Гавриловну, стала быстро двигаться по направлению к главному выходу.
Дойдя до центральных ворот, Варенька залезла в карман с землей, которую она взяла на первой могилке, и, разбросав ее со словами «ты наши следы заметай, а всяк видевший в эту ночь все забывай», как ошпаренная выскочила с кладбища. Ей казалось, что она что-то напутала с последним заклинанием, но о том, чтобы вернуться и произнести слова в том порядке, в котором ей завещал колдун, не могло быть и речи. Гуляя спокойно по кладбищу еще минуту назад, теперь она не могла даже смотреть в его сторону. Утешая себя тем, что главные ритуалы она сделала правильно, и догадываясь, на что направлено последнее заклинание, она поняла всю его бессмысленность и абсурдность. «Никто не мог видеть нас этой ночью, а значит, в последнем заклинании нет никакого смысла беспокоиться не о чем», думала Варенька, не подозревая при этом, как же сильно она ошибается.
Спрятавшись за старым большим дубом, местный сторож Степан Еремеевич наблюдал за происходящим с того самого момента, когда услышал, как к его часовне кто-то подходит. С пьяных глаз в ночное время ему мерещились разные чудеса на кладбище: шабаш старых ведьм, свадьба веселых чертей, похороны дочери Люцифера. Но сегодня он был трезв, как стеклышко. Наблюдая тайком, как набожные Савельевы вытворяют на кладбище странные сатанинские ритуалы, Степан Еремеевич недоуменно протирал глаза. Такого странного спектакля, да еще и от Христианских людей, он не ожидал увидеть, будь даже пьян в стельку или во власти белой горячки!!! С трясущимися от страха ногами он удалялся в глубь кладбища, приятно осознавая ту правду, что, кроме полного граненого стакана с самогоном, страх с его души не снимет ни одна, пусть даже самая сильная молитва
Дело близилось к утру, но ночь как будто и не собиралась отдавать свою власть рассвету до тех пор, пока две женщины, возвращавшиеся с кладбища, не дойдут до города. Степан Еремеевич накатывал третий стакан кряду и, глядя на часы, не мог понять, почему до сих пор так темно. «Эка бесовщина какая творится сегодня» говорил он граненому стакану, на котором было нарисовано лицо человека. Эту рожицу он пририсовал специальной нестирающейся краской, когда, сидя как-то вечером на свежей могилке, ему было тоскливо и страшно. Стакан весело заулыбался, а учитывая, что там еще плескался горячительный напиток, Степану Еремеевичу и вовсе повеселело. В ту ночь, обретя нового друга в лице граненого стакана, он на радостях надрался до такой степени, что уснул прямо на искусственных цветах. Случись сие событие зимой, то он бы наверняка встретился с костлявой и не увидел то, что видел сегодняшней ночью. Но июльская жара спасла ему жизнь, а пришедший утром могильщик разбудил от сладкого сна. С тех пор Степан Еремеевич, опасаясь замерзнуть, вместе с младшим Степанычем (так Еремеевич прозвал граненый стакан) выпивал исключительно в часовне.
Рассуждая вслух об увиденном, Степан Еремеевич сожалел о том, что стакан не видел всего этого мракобесия собственными глазами, так как в это самое время остался стоять на могилке, где сторож выпивал за упокоение души недавно погребенного. Услышав с замиранием сердца, что возле часовни раздаются едва знакомые голоса, Степан Еремеевич кинулся туда и забыл про стакан. Рассказывая граненому другу о том, что ему довелось увидеть сегодняшней ночью (иногда приукрашивая детали), Степан Еремеевич вошел во вкус. Видя, что Степаныч верит всему, что он ему говорит, сторож не жалел слов и своей фантазии, которая к шестому стакану разыгралась, как метель в зимнюю ночь. У Степана Еремеевича не укладывалось в голове, как семья Савельевых, которую он, бесспорно, уважал, могла связаться с черной магией. Ведь кому скажи такое, никто не поверит! «Христовы отступники, хорошо, что вы попались мне на глаза», говорил захмелевший Степан Еремеевич, в то время как Варенька, подходя к городу, говорила матери о том, что беспокоиться не стоит, что их никто не видел, а если и видел, то сказанное заклинание поможет забыть не только это, но даже собственное имя.
Вернувшись домой уже на рассвете, женщины, не снимая с себя одежды, без памяти упали на кровать и проспали так двое суток. Наиболее суеверные и внимательные соседи, которые не понимали, что происходит с Савельевыми, все же усмотрели связь с нечистой силой. Иначе как объяснить частое появление Горицына в их доме, временный отказ от икон, ночное исчезновение, а потом еще задернутые шторы и никаких признаков жизни аж целых двое суток! Другими словами, соседи блюли, стараясь понять, что же происходит с Савельевыми. Савельевы же, придя в себя и отмывшись от кладбищенской грязи, стали ждать чуда. Но вместо чуда в лице Сергея Александровича явилось другое, менее ожидаемое. Сам Виктор Иванович пожаловал к ним и, усевшись, как обычно, на свое любимое место, пристально взглянул на Марию Гавриловну. Выглядел он, мягко сказать, паршиво, но зато внутри весь светился от счастья.
Я вот зачем приехал Тут люди стали судачить о том, что вы водитесь с нечистой силой. А где эта нечистая сила, кто ее видел? В общем, держите язык за зубами, а то болтливость может помешать общему делу А так вроде все сделали правильно, мне уже сообщили оттуда, сказал Горицын, указав большим пальцем куда-то вниз. В общем, готовьте свадебное платье, скоро и жених явится Хороша будет парочка! и, громко расхохотавшись, удалился.
После его ухода Марию Гавриловну не покидало чувство чего-то родного, светлого, чистого, чего раньше она никогда не чувствовала в отношении него. Похожие чувства в ней вызывала родная дочь, а здесь ее душа как-то по-матерински потянулась к этому неприятному человеку. Чудеса, да и только! Много странностей в доме стала замечать Мария Гавриловна после той ночи на кладбище, но особенно странно ей было то, что Варенька, закрывшись в своей комнате, очень часто с кем-то разговаривала. Наверное, так разговаривает мать со своим младенцем, но в комнате девушка находилась одна. И такие разговоры пугали Марию Гавриловну еще больше.
Не сказав матери истинного предназначения деревянного человечка, Варенька действительно теперь целыми днями не выпускала его из рук. Ни на минуту не расставаясь с ним, она таскала его повсюду с собой, а когда выходила на кухню и садилась за стол, прятала человечка в карман. Когда же приходила ночь, глаза статуэтки начинали светиться странными огоньками, и после этого Варенька брала в руки старый желтый лист с напечатанными заклинаниями и начинала читать вслух демонический текст. После таких бессонных ночей, после прочтения заклинаний солдатик как будто оживал, и на нем все отчетливее проявлялись черты настоящего человека. В такие моменты девушка начинала верить в чудеса и ее настроение заметно улучшалось.
Но в одно пасмурное крещенское утро человечек снова стал таким же безжизненным и игрушечным, каким и был в самом начале. Варенька, и без того уставшая ждать воздействия потусторонних сил на Сергея Александровича, от отчаяния воткнула кончик иголки, которой она штопала старое платье, в левую ногу статуэтки. Но никаких изменений с человечком не произошло, а кровь, которая, по подозрению девушки, якобы бежала в этой безжизненной игрушке, так и не потекла. Разозлившись еще сильнее, Варенька кинула игрушку на пол, а сама решила прогуляться по утреннему заснеженному городу. Проскользнув незаметно мимо хлопотавшей на кухне Марии Гавриловны, девушка вышла на улицу и пошла в сторону центральной площади.
Чем ближе она подходила к главной улице города, тем больше стала жалеть о том, что вообще отправилась на прогулку. Снег огромными хлопьями ложился на землю, а колокольный звон, который раньше в крещенские морозы приятным переливом отражался в душе, теперь раздражал. На центральной улице оказалось так много народу, что было не протолкнуться. Все поздравляли друг друга с праздником, куда-то спешили, не успевая запрыгнуть в переполненные трамваи, громко спорили, а потом, видимо, боясь небесного гнева, просили друг у друга прощения. Три женщины-медсестры, стоявшие на углу Милютинской больницы, внимательно слушали, как их подруга, здоровенная баба-медсестра лет пятидесяти пяти, рассказывала о недавнем происшествии:
Вот, значит, гляжу я, идет наш красавчик, Сергей Александрович, мимо главной городской больницы, никому не мешает, а здесь на него огромная собака набросилась, да как укусит его в левую ногу Но, что самое интересное, крови я не увидела Потом собака быстро скрылась из виду, а мы даже не успели понять, чья она и кому предъявить претензии. А Сергея Александровича как будто подхватила какая-то сила и брякнула что есть мочи о землю Потом я помогла ему подняться, доковылять до больницы А он обещал сводить меня в кино и даже поцеловал в щеку.