Тело Виктории дрогнуло, закружив вокруг себя пространство нехитрой комнаты, и на том самом месте, где еще недавно находилось женская фигура милой барышни, появился наш давний знакомец демон по имени Викто̀р.
Викто̀р приосанился. Он был одет в английский клетчатый дорожный костюм, шляпу с мелкими полями, в руках золотым набалдашником поблескивала изящная трость. Демон решительно распахнул дверь и шагнул за порог унылой комнаты. Его каблуки простучали по деревянным ступеням Викто̀р спустился на первый этаж.
Все постояльцы в гостинице уже спали, только хозяйка убирала в обеденном зале со столов посуду.
«Кому это там не спиться?» подумала она, услышав стук шагов на лестнице.
Ее взору предстал довольно высокий и дорого одетый господин. Среди ее постояльцев не было таких. От неожиданности хозяйка открыла рот.
Вы кто такой будете, господин хороший?
Я, моя дорогая, приходил в гости к одному из ваших жильцов.
Что-то я вас не видала раньше, рассеянно проговорила хозяйка.
Мужчина хитро улыбнулся, стремительно обошел женщину сзади и совершенно бесцеремонно хлопнул ее по пышному заду.
Так и я вас, голубушка, тоже не видел, он рассмеялся. Адью, моя дорогая.
И быстрым шагом он вышел вон из гостиницы. Сразу за дверью наш давний знакомец растворился в воздухе, оставив после себя лишь легкий запах серы.
* * *Через пару дней Глаша и Татьяна оказались на улицах Нижнего Новгорода.
Сколько тут церквей-то, Глашенька! умильно проговорила Татьяна, перекрестившись. Красота-то какая
Но, наряду с белокаменными церквями и резными домами в центре города, на окраинах всюду была грязь. К тому же приближался паводок Волга стремительно выходила из берегов. Старожилы опасались очередного половодья.
Пока Глафира сидела на лавочке в центре города и тревожно посматривала на суетливых прохожих, Татьяна обежала несколько рабочих кварталов и даже нашла место для ночлега.
Ну вот, завтра нас должны принять на работу, в швейный цех. Пошли в комнату, Татьяна показала Глафире ключи.
Через четверть часа они оказались в длинном рабочем бараке, разделенном тонкими перегородками на маленькие комнатушки. Как только девушки вошли в барак, в нос ударили отвратительные запахи кислых щей, гнилой картошки, сажи, пота и немытых тел. В одной из комнат пиликала гармошка, раздавался грубый мужской смех, женские визги, и матерная брань. Глаша побледнела.
Ну, чего ты нос морщишь? Переночуем пока здесь, а там как бог даст.
Глаша с брезгливым отвращением смотрела на закопченные стены их нового жилища.
Таня, гляди, тут тараканы!
Да, а где ж им быть-то еще? Где человек, там и эти твари пробавляются, успокаивала ее Татьяна. Обожди чуток. Зимой их выморозим.
А до зимы? Глаша делала страшные глаза.
Я тут все побелю, салфеточки постелем, простыни чистые. Распаковывай пожитки.
Нет, Таня, обожди. Не мило мне здесь. Гнусно все
Полюбовницей у Махнева было мило?
Глафира с гневом смотрела на Татьяну. Она с ужасом поняла, что совершила непоправимую ошибку, отправившись в город с Таней.
Ночь, последовавшая за сумбурным днем, окончательно привела ее к мысли о том, что они должны покинуть Нижний.
То плача, то слегка упрекая друг друга, подруги ближе к вечеру улеглись на ночлег.
Завтра нас ждет у себя портниха с соседней улицы. Она готова нас взять на работу. Деньги, конечно, небольшие, зато кормежка бесплатная. Ну, чего ты молчишь?
А что тут скажешь?
Ну, раз неча, тогда спи, зло отозвалась Татьяна. Нам завтра вставать рано.
Но спать спокойно им не дали. Примерно в полночь в коридоре раздались громкие шаги, шум и мужские пьяные голоса. Дверь, закрытая на плотную щеколду, затряслась.
Бабоньки, откройте, раздалось за дверями. Мы к вам в гости. У нас вино и закуска.
Проваливайте, не надо нам вашего вина.
А, это ты долговязая? Можешь и не пить. Мы не станем за то печалиться. Ты нам подружку свою мягонькую отдай. Мы потискать ее хотим. Не пойдет с нами по-хорошему, поколотим вас обеих.
Я сейчас в участок пойду, гневно отвечала Татьяна.
Тю-юю, напугала, дылда. Не успеешь добежать. Открывай лучше по-хорошему. Не то в окно влезем.
Бледная Глафира тряслась от страха. А Таня, схватив полено, подошла к двери.
Только попробуйте, воинственно крикнула она. Живыми не дадимся. Трех из вас я точно покалечу.
Васька, ну их к лешему. Пошли лучше к нашим бабам, предложил кто-то невидимому Ваське.
Но тот продолжал колотиться в плотную дверь. Татьяна выудила из чемодана портновские ножницы.
У меня нож в руках! Всех вас порежу! крикнула она.
Вася, пошли от греха. Ты же видишь, они полоумные. Может, монашки Ну их.
Видал я их днем. Не монашки, не Одна длинная, как мужик. А другая пригожая. Я ее сразу заприметил, заплетающимся языком пояснял Васька, только ночи ждал.
Вот эта длинная-то тебя и отходит поленом по башке, раздался дружный смех Васькиных собутыльников.
Какое-то время невидимый Васька продолжал колотить в дверь новой комнатки подруг. Пока Татьяна переругивалась с незваными гостями, Глафира, зажмурив глаза, читала про себя молитву. Чуть позже Ваське надоело биться возле девичьих дверей. Шумная компания скрылась в глубине барачного коридора. Они приходили еще раз, под утро, но были уже не столь настойчивыми выпитое вино валило их с ног, делая желания слабыми, а поступки невнятными.
Ну, погодите, бабоньки. Дайте только проспаться. Завтра вы обе моими станете, пообещал им разбойник-Васька.
Глаша не спала всю ночь. А когда первые лучи рассвета забрезжили за пыльными окнами барачной комнаты, она решительно поднялась с кровати.
Мы едем в Санкт-Петербург. В этом городе я не намерена оставаться ни минуты.
Полюбуйтесь-ка на нее, калика перехожая выискалась! злобно огрызнулась Татьяна. Я могу найти другую квартиру, где мужиков нет, а женщины живут.
Нет, благодарю. Мне не нравится этот город.
Воля твоя. Пошло-поехало По дорогам охота, значит, мотаться.
Не охота. А только тут я не останусь. Пьяниц здесь много.
А в столицах-то поди-ка меньше?
Может и меньше.
Ну, будь по-твоему. Ты же у нас барыня, тебе и приказывать.
Собрав свой нехитрый скарб, подруги покинули на рассвете сей неласковый приют, а заодно и сам город. Голодный до утех Васька так и остался ни с чем.
Дорогие читатели, мы не станем утруждать вас подробным описанием дороги двух наших героинь. Больше месяца они добирались до Санкт-Петербурга, ночуя на постоялых дворах, пугаясь и радуясь безотчетной надежде, которую связывали с прибытием в столицу. Глаша стремилась туда всей душой, ибо юность ее и учеба были связаны с гранитными берегами Невы. В Москве Глафира простудилась, и им пришлось задержаться там на несколько дней. Татьяна, раздобыв мед и листья малины, ухаживала за своей любимой барынькой. Но молодой организм быстро справился с простудой, и девушки продолжили свой путь.
Санкт-Петербург встретил их июньским теплом. Легкий ветерок с Невы трепал Глафире волосы. Всей грудью она вдыхала знакомый воздух. Татьяна любовалась огромными домами, широкими улицами, соборами, мраморными львами и тайком крестилась.
Гляди Танечка, это и есть столица! на осунувшимся лице лихорадочно блестели фиалковые глазищи. Как тебе, нравится?
Камней больно много, супилась Татьяна. Тут человеку пропасть, все равно, что чихнуть. Раз и нет тебя. Потерялся, и не сыщут.
Да, ладно тебе, смеялась Глаша.
О, гляди, какие ноздри у львов. Отчего таки страшные? Как есть, бесовский город.
На счастье, девушки нашли довольно быстро швейную мастерскую в Щербаковом переулке[7], недалеко от набережной реки Фонтанки, куда их охотно взяли. Хозяйка мастерской, строгая дама, лет сорока, обговорила с ними условия работы, предложив неплохой заработок и даже похлопотала об их жилье. Она проводила подруг к своей приятельнице, сдающей комнаты.
Комнатка тоже оказалась в Щербаковом переулке, совсем близко с работой, сухая и чистая, с одной широкой кроватью, образами над ней, обеденным шкафом и комодом. Но главное, чему так обрадовалась хозяйственная Татьяна, это то, что в углу комнаты располагалась прямоугольная голландская печь с плитой для готовки, облицованная голубоватыми, веселыми изразцами.
А печка не дымит? деловито осведомилась рыжеволосая умница.
Нет, только в прошлом годе чистили дымоход, и ремонт в комнатах делали.
Ну вот, тут-то можно и жить теперь, обрадовалась наконец Татьяна. Я посмотрела соседи тут тихие. Кажись, трезвые.
Ну, что вы, девушки. С этим у нас строго, согласилась хозяйка. У меня здесь больше работницы живут. Из мужчин только студенты, а мужиков я не селю сюда с ними хлопот много. И семейных с дитями не селю. Сейчас я вам чайник принесу.