Возвращение. Лирический дневник - Михаил Садовский 2 стр.

Десятый час.
В окно стучит звезда.
Прожитый день
Уходит навсегда.
Я понял вдруг,
Что было невдомёк:
Уйду, как день,
Когда приходит срок.

В пустом окне появится звезда,
Она во тьме блуждает без следа.

Но в той же тьме
И мой растает след.
Настигнет вечность
Наш далёкий свет.
Её бессмертный 
Ведь она звезда 
И мой, упавший
В бездну навсегда.

Нет, никуда ты не ушла 
В соседней строчке притаилась,
А я подумал, что со зла
Мне больше не окажешь милость.

Как лёгкой бабочке сродни,
Бывает вовсе не в новинку
Беспечно в ветреные дни
Менять травинку на травинку.

Ухмылкой тихою своей
Ты столько горького сказала:
 Со мной ты много лет и дней,
Так что же так ты понял мало!

Прости! Завлёк меня покой!
Но есть в тебе такая сила!
Своею горькою строкой
Меня ты навсегда пронзила

Жизнь моя  как отраженье
В чаше озера лесного.
Ветер дунул  всё в движенье,
Замолчал  и гладко снова.

Вдруг всплывут из зазеркалья,
Из глубин воды и тины
Страсти, горя и печали
Позабытые картины.

И промытые годами
Донесут рефлексом эха
Всё, что тянется за нами, 
Жизни путь за вехой веха.

Если ж озеро усохнет
Или ветру не подняться,
Ни за что моей эпохи
Миру звёзд не досчитаться.

Гладь затянется бесследно
Ряской суеты и пота,
Уплывут в аккорд последний
Вздохи тяжкие болота.

Были жаркие слова,
Пламенела голова,
Были слёзы от обид 
И реальный мир убит.

Мир наружный, мир натужный,
Мир биндюжный и ненужный.

Нам не горе и печали 
Страсть и радость обещали
Эти жаркие слова
Понимали их едва.

Мы когда-то их слыхали
И душой и сердцем ждали!

Ждали, ждали,
Ждали, ждали,
И дождались, и впитали!

Больше нечего сказать,
Но придётся ждать опять!

Вернулся слух,
И голос слышу вновь
Не из какой-то
Поднебесной выси,
Не из глубин
Межзвёздных облаков,
Не гром команд,
Не эхо чьей-то мысли.

Во мне звучит
Тревожный резонанс
Неодолимых боли и печали,
С которыми давно
В недобрый час
Без нашего согласья
Нас венчали.

Необъяснимо
Мой наполнен слух
Волненьем каждой клетки
Всей планеты,
Но я сквозь время
Крови и разрух
Твой слышу пульс
И знаю место, где ты.

Травинки в поле, грозы, лес, туманы 
Природы жизнь не ведает греха!
Засыпанные ландышем поляны 
Простые строфы вечного стиха.

Знакома и нова природы повесть,
И нрав суров, и неустроен быт,
Но не корит её за беды совесть,
И каждый день укором не казнит.

Дана нам совесть наша, как возмездье
За то, что миру противостоим,
И души устремляются в межзвездье,
Но нет пути, чтобы расстаться с ним

Ты гуляешь и не знаешь,
Что любуюсь я тобой!
Понимаешь, мне тогда лишь
Хорошо в толпе любой!

Много было прекрёстков,
Много было разных троп,
И понять совсем не просто,
Как мы шли, столкнуться чтоб!

Как дороги-недотроги
Указали поворот,
И какие мы пороги
Одолели в этот год.

Интуиция, быть может,
Ибо логика слаба,
Показалось мне, что всё же
Это попросту судьба.

Можешь верить и не верить,
И не знаешь, как тут быть
То, что будет, не проверишь
Значит, надо просто жить!

На расстоянии
Протянутой руки
Твои глаза,
Твои слова,
Твои звонки!

На расстоянии
Тебя обнявших рук
Твой аромат,
Дыханья шёлк
И сердца стук!

На расстоянии
К губам прильнувших губ
И счастлив я,
И нежен я,
И груб!

Осень ждёт зиму.
Утро ждёт солнце.
Речка ждёт море.
Берег ждёт волны.
Песня ждёт голос.
Мальчик ждёт маму.
Я жду тебя!

Осень ждёт зиму.
Утро ждёт солнце.
Речка ждёт море.
Берег ждёт волны.
Песня ждёт голос.
Мальчик ждёт маму.
Я жду тебя!

Тень собора нас накрыла.
Шли толпой со службы люди.
Ты припомни: это было?
Или это только будет?!

Мы с тобою были рядом,
В эту тень вошли случайно,
И понятна стала радость,
Стала тень для нас венчальной.

В полумраке светлым ликом
Ты казалась мне иконой,
Не чужою, не великой,
А родной и незнакомой.

Я ловил твоё дыханье
И горячий запах тела,
И без слов вошло в сознанье
Всё, что ты сказать хотела!

Ночь густела, и казалось:
В фонаре всё меньше света.
Нас под звёздный купол зала
Вознесла минута эта!

Окрестности разбудит
Зачем?  Нельзя понять.
Напрасно землю будет
И жалить, и ругать,

Разбередит ветрами
И, напугавши всласть,
Омоет всё слезами
Грозы нежданной страсть.

И где её граница,
И сколько силы в ней,
И где она хранится,
И кто владеет ей?!

Ледоход вовсю грохочет,
Ноги вдеты в стремена,
Голосит поутру кочет,
Что не кончена война.

Будто есть ещё кого-то
На деревне провожать,
Так привычно эта нота
Повторяется опять.

Не зови с утра напрасно,
Может, кто-то подрастёт,
Где конец войне, не ясно 
Сорок первый только год.

Пацаны в неё играют.
Вечер тих и нелюдим.
Вот придёт весна другая,
И фашиста победим.

От луны на пол квадраты,
От лампадки блеск в окне,
Молит старец бородатый
Из угла до утра мне.

Аты-баты, шли солдаты 
Не спеши на фронт бежать,
Хватит войн на всех. Когда-то
И тебе в земле лежать

Мы жили все в привычном частоколе
Речей пустых, запретов и невзгод,
И только пульс выстукивал: «Доколе?»,
И древний царь шептал, что всё пройдёт.

Являлся день газетный сквозь оконце,
Гремела цепь, из дома гнал звонок,
И, как в бору застенчивое солнце,
Сочился тайный смысл между строк.

Жить по приказу родина учила
И ничего себе не оставлять,
Но нас влекла неведомая сила,
Где есть другая жизни благодать.

Ну, что слова  забрезжила свобода,
Открыла путь за перевал судьба,
Но не забыть из прожитых ни года,
Чтобы в себе преодолеть раба!..

На той застенчивой поляне,
Где колокольчика звонок,
Ко мне слетает утром ранним
Ещё неясный ритм строк.

Потоки солнечные гласных
Между задумчивых стволов,
В преддверье строк, ещё неясных,
Мелодия грядущих слов.

Всё это выльется когда-то
В пространство стройною строфой,
Как фортепьянная соната
Из чрева чёрного порой.

И весь порядок мирозданья,
В себя загадочно вместив,
В ней выразит свои желанья,
Создав неслыханный мотив.

Штрихи бросают на бумагу
Все откровения души,
Подобно опытному магу,
Что чудо на глазах вершит.

В их точности необъяснимой
Закон движения планет,
Они своею пантомимой
Отождествляют целый свет.

И продолжаясь за пределы
Одушевлённости листа,
Вещают, что в порыве смелом
Доступны даль и высота.

Но чаще в дерзости таланта,
Что удивляет и влечёт,
Таятся горькая расплата,
Судьбы нежданный поворот!

Мы жили в голоде почти
В чужом, глухом углу России,
И нас туда не пригласили,
Нас там сгрузили по пути.

Был прегружен пароход,
Нужны рабы лесоповалу,
А всех одно лишь волновало 
Год сорок первый  первый год.

В суровой нищей суете
Страдала очень добродетель 
Не посторонний, не свидетель,
Я чудом выжил в годы те.

Не сныти и не лебеде,
Не дерзкой молодой крапиве
Нам память время окропило,
Не посвятив её беде.

Вставали в десять лет к станку,
А дома утварь мастерили,
И матерились, и курили 
Всё нам досталось на веку.

Но вспоминаю каждый раз
Не то, что ел, а то, что снилось, 
Четыре года уместилось
Всего в один Победы час!

Мне этот день  как эталон,
Когда тарелку наполняю
Я сорок первый вспоминаю,
Крапивою заросший склон,

Желанный наш деликатес,
Жмых и осколок чёрный вара,
И после гулкого удара
Катящийся с обрыва лес.