Специальность есть?.. Откуда призвали?.. Музыкант?..
Всех быстро разобрали по подразделениям. Воронка тоже увели:
Тромбонист, значит? Не из Ташкента? Я тоже не из Ташкента. Земляки!
Сергей хотел было объяснить, что никакой он пока не тромбонист, но забравший его усатый, рослый дядька с лычками на погонах робы не слушал:
Иди за мной и всегда слушай меня. Я твой командир отделения, старшина 1 статьи Виктор Палыч Бесхозный «туба» в оркестре. Есть хочешь?
Еще бы он не хотел после полуголодного экипажа и дороги, в которой они выменяли у проводника вагона сухой паек на водку. Рот Воронка мгновенно заполнился слюной:
Хочу.
Кто бы сомневался, усмехнулся старшина и кивнул: Сейчас поешь, как раз ужин
Через минуту они оказались в кубрике, заполненном двухъярусными койками, в проходах между которыми стояли столы. За ними на подкоечных рундуках сидели в робах, тельняшках, трико усатые и безусые, здоровые и не очень матросы, всего человек двадцать. Все с любопытством смотрели на Сергея:
Здорово, мышонок! Бес, откуда он? Нет, не земляки
Приведший Воронка старшина Бесхозный, которого также звали и «Бесом», показал на ближний стол:
Садись, это будет твой бак. Одному из сидящих за столом-баком матросов приказал: Корыто, ну-ка, давай нам почифанить.
Как догадался Сергей, «чифаном» называли пищу на корабле. Уже позже он узнал, что само слово «чифан» китайского, «соседского» происхождения и означает «еда», «кушать рис». На Черноморском флоте, когда говорят о приеме пищи, употребляют «бакланить». На других флотах «рубают».
За соседний бак усадили приведенного из клуба другим старшиной еще одного молодого матроса Удочкина. Это был здоровенный детина, игравший на маленькой флейте. Прежде Воронок с Удодом почти не общался тот числился в другой экипажевской роте. А теперь вот оказались в одном кубрике, за разными, правда, баками. В оркестре должен был быть и еще один экипажовец, игравший на баяне, но его при разборе в клубе перехватило какое-то другое подразделение: то ли кочегары, то ли провизионщики.
Сергей быстро съел полную алюминиевую миску борща и четыре куска хлеба. Оторвав глаза от ложки, увидел, что все, улыбаясь, смотрят на него:
Еще хочешь?
Он кивнул. Ему налили еще полную миску борща. Воронок съел и ее, и еще две миски гречневой каши с кусками мяса. Выпил кружку сладкого компота и, тут же разомлев, подумал: «Жить можно»
Сергей не заметил, как исчезла посуда с бака, как был сложен-«подрублен» и куда-то убран сам бак. Потом Корыто вместе с еще несколькими молодыми матросами вспенили мыльную воду в большом тазу-«обрезе» и разлили ее по покрытой линолеумом железной палубе кубрика. Приборщики растерли пену щеткой и стали собирать теперь уже грязную воду обратно в обрез. Они брали тряпку-«ветошь» двумя руками и тянули с одного конца кубрика до другого. Там выжимали воду в обрез и повторяли движение, сдвигаясь в сторону и постепенно высушивая все пространство. Сергей наблюдал за тем, как «тянут палубу», с рундуков, куда его загнали, чтоб не путался под ногами.
Потом по трансляции раздалась команда:
Малый сбор!
Все двинулись из кубрика на вечернюю поверку. Бесхозный остановил Воронка:
Можешь сегодня не ходить. Потеряешься еще
Сергей так и остался сидеть на рундуках. Глаза его быстро схлопнулись. Очнулся от того, что кто-то толкнул его в плечо:
Але, мышонок, харэ долбиться!
Он открыл глаза. Рядом стоял Корыто. Из угла кубрика слышалась медленная музыка. Там был проигрыватель. Возле него перебирали грампластинки несколько усатых матросов, среди которых находился и его командир отделения Бесхозный. Поставили новую пластинку, и ритм ускорился. Бес довольно кивнул головой и махнул Воронку:
Греби сюда!
Сергей слез с рундуков и подошел. Бес весело смотрел на него:
На гражданке танцы-дискотеки еще есть?
Конечно, есть! удивился вопросу Воронок.
А танцуют как?
Да по-разному.
Ну, покажи как.
Сергей замялся. Он любил танцевать. Они с Мариной в клубе ни медленные, ни быстрые не пропускали. Но танцевать в одиночку, под взглядами обступивших со всех сторон усатых мужиков
Бес усмехнулся, сверкнув железной фиксой:
Да ты не стесняйся. Нам просто интересно. Вот тебе еще компания.
К проигрывателю вытолкнули и Удочкина. Здоровенный Удод, покорно опустив плечи, смотрел в пол.
К проигрывателю вытолкнули и Удочкина. Здоровенный Удод, покорно опустив плечи, смотрел в пол.
Старшине между тем протянули бутылек одеколона и небольшой плафон от аварийного освещения. Бес набулькал в него душистой жидкости и выпил, занюхав кусочком сахара. Налил еще и протянул плафон Сергею:
Давай, Воронок, с прибытием на боевой корабль!
Сергея, не раздумывая, влил в себя вонючую жидкость: ему было все равно, что пить лишь бы затуманить сознание.
Потом они танцевали с Удодом. Вернее, двигал руками и ногами больше Сергей. Удочкин, как медведь, топтался на месте. Воронок же представил, что он танцует рядом с Мариной, и выделывал «па», которые только-только стали модными у них в деревне. Стоящие вокруг усатые мужики озадаченно переглядывались:
Вот оно как теперь
Потом все улеглись по койкам-«шконкам». Воронку выделили матрас, подушку, одеяло, простыни. До тех пор пока не освободится «шконочка», спать ему, как и другим молодым матросом, предстояло на рундуках.
Ложись на моем, указал Бес, заодно имущество будешь охранять
Так и не поняв, о какой охране идет речь, Воронок быстро раскинул матрас на трех рундуках под шконкой Беса.
Сергей не помнил, как заснул тогда. Разбудил его Гимн Советского Союза, который в шесть утра по будням и в семь по воскресеньям поднимает экипаж корабля:
«Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь.
Да здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз!
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надежный оплот!
Партия Ленина сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведет!
Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил:
На правое дело он поднял народы,
На труд и на подвиги нас вдохновил!
В победе бессмертных идей коммунизма
Мы видим грядущее нашей страны,
И красному знамени славной Отчизны
Мы будем всегда беззаветно верны!»
Тем утром Сергей готов был служить верой и правдой. И дальше все пошло вроде, как он задумал: всего лишь через несколько дней, после того как молодое пополнение прибыло на корабль, «Суворов» отвалил от стенки.
Воронок, оставшийся один в кубрике, с восторгом ощущал, как начала покачиваться под ногами палуба. Он мнил себя уже настоящим моряком и не сомневался, что таковым его теперь признают и Бес, и другие усатые обитатели кубрика, которые должны вернуться в кубрик после отбоя приготовления корабля к бою и походу. Если б Сергей только знал, что его ожидает впереди
«По морям, по волнам»
«Пройти незамеченными!»
«Суворов» миновал Патрокл, Ольгу все бухты, в которых обычно отстаивался рядом с Владивостоком. Вышел за боны плавучие заграждения военно-морской базы. Дальше было открытое море.
По кораблю разнеслись три продолжительных звонка:
«Отбой»
Все обитатели КДП вылезли друг за другом на площадку. У кого-то громко забурчало в животе, и Белаш, закрывая «броняшку» на замок, заметил:
Да, почифанить бы не мешало, а? По времени ужинать пора. Никто не видел, что в корабельную провизию перед выходом загружали? Только бы не «сухач»
Так они называли сушеную, порошкообразную картошку, которую корабельные коки превращали в несъедобную жижу.
Да я бы даже и сухача съел, подал голос Шуша.
Старик на это поморщился:
Тебе любую дрянь давай сожрешь.
Конечно, один «сухач» это дрянь, а вот «сухач» с капустой или цибулей
О-о-о, тут уже поморщились все, кроме Шуши.
Когда в картофельную жижу закладывают еще и разваренную капусту, то чаще всего эта бурда идет прямым ходом в помои. И тогда оставшиеся голодными матросы добывают себе еду, кто как может.
Пасько вспомнил:
Мне земеля с камбуза доложил, что свежую картошку загрузили. И еще куриные желудочки. Много. Теперь недели две будем их на второе есть
Белаш кивнул:
Уж лучше желудочки. И салатик бы какой на закуску капустки свежей, а то красная рыба просто достала. Уже две недели подряд дают.
Угу, согласился Пасько, могли хотя бы селедки для разнообразия дать. Помните, какая жирная, вкусная была в прошлом месяце. Как мы ее с лучком
Все сглотнули, а Шуша опять возразил:
Не, красная рыба тоже ничего. Соленая только дюже
И тут Старик сообразил:
Да не будет сегодня уже ни салата, на рыбы! Обед-то был, а на ужин закуску не дают