Agnec
Геннадий Копытов
© Геннадий Копытов, 2019
Agnec
What is mist is mistery.
What is hits is history.
1527 год от воплощения Господа нашего Иисуса Христа. Месяца апреля, числа 17. Кемптен, южная Германия.
В воскресенье, во втором часу по полудни, Агнесс Штиль направилась на городской базар, не обычной короткой дорогой, мимо собора Святого Петра, а в обход, так как боялась встретиться с настоятелем собора епископом кемптенской епархии отцом Бернардом.
Приближался праздник Святой Пасхи, в церквях шли приготовления и Агнесс была уверена, что наверняка столкнется со святым отцом где-нибудь на улице. Потому Агнесс и пошла через ратушную площадь. С окраины, где она жила это был самый долгий путь
Там, в Риме, ей казалось, что она совсем забыла его, и краткие воспоминания не были болезненными.
Но сейчас ей было страшно и одновременно сладко от мысли, что его можно встретить вот за этим углом или на этой узкой улице, и что живет он в каких-то двух кварталах от нее
На площади у ратуши было, почему-то, много людей. Под ногами чавкала жидкая грязь, а с крыши ратуши на головы ротозеев здоровенные сосульки поливали струйками мутной воды.
Агнесс протолкалась в толпе к дверям. На дубовых дверях была прибита грамота с печатью эрцгерцога.
Седой грамотный ремесленник в замусоленном суконном переднике сбивчиво читал вслух.
Грамота была странной и страшной.
«Мы, викарий, пресвятлейшего отца Вольфрида-инквизитора Мюнхенского, графства округа Кемптен, желая чтобы врученный нашему попечению христианский народ воспитывался в единстве и чистоте Католической Веры и держался вдалеке от еретической извращенности во славу Иисуса Христа, для искоренения еретических воззрений и помыслов, Мы, указанный инквизитор приписываем, увещеваем и приказываем всем и каждому, какое положение они не занимали; в этом городе и в двух милях в окружности, под страхом отлучения, явиться в течении последующих 12 дней в префектуру округа Кемптен, о которых, когда-либо, шла молва как о еретичках или ведьмах, или вредительницах здоровья, домашнего скота и полезных злаков, или приносящих вред государству.
Ежели те, кто знает о существовании таких женщин, или деяниях их, не явятся и не укажут их, то они будут пронзены кинжалом Отлучения или претерпят заключения в городской тюрьме, либо каторжные работы в каменоломнях.
Мы произнесем слово отлучение для всех кто упорно не повинуется.
Право отмены наказания остается за светской городской властью, а право возврата в лоно Святой Матери Католической Церкви оставляем за собой.
Наказываем всем жителям города собраться в полдень на площади у ратуши сего года, апреля месяца 24 числа».
Агнесс напугала странная грамота. Она попыталась выбраться из толпы, одетых во все грязное ремесленников, крестьян и мельников с плечами, осыпанными мучной пылью, и досужих горожан. Это оказалось не просто площадь была плотно набита людьми. Толпы любопытных прибывали и прибывали.
Часы на ратуши пробили три часа дня. Агнессу вновь вытеснили к самым дверям.
Створки дверей распахнулись. Десяток стражников прочистили дорогу щитами и древками копий. Кто-то должен был появиться из городского начальства.
Для обзора Агнесс имела небольшой клочок, выше двух сжатых стальных наплечников и ниже широких касок. И в этой амбразуре вдруг появилось лицо отца Бернарда.
Удивление и радость увидела она, но лицо епископа исчезло, за ним проследовал незнакомый мрачный священник в черном капюшоне и глава магистрата.
Но прежде, чем скрыться за щитом стражника рука епископа показала: следуй за мной.
Такое знакомое, едва заметное движение как раньше. Ладонь поднялась вверх и упала, согнувшись под прямым углом с плотно сжатым двуперстием, как указатель направления.
Сомнения исчезли: ничего не изменилось! Соблазн и грех преследовали ее повсюду. Она поспешила прочь от стального коридора Он догнал ее на узкой улочке.
Когда же вы вернулись из Рима?
Месяц назад, святой отец
Милая, где я смогу увидеть тебя?
О чем вы, святой отец?
Как о чем?! Нет, я больше не могу так! Я ждал тебя целый год! Ты убиваешь меня!
Он схватил ее за руки. Она отчаянно вырвалась, и оттолкнула его руки: Оставьте, оставьте меня, святой отец! закричала Агнесс: «Я не хочу!»
Прохожие удивленно оглядывались на них.
Успокойтесь, дочь моя, успокойтесь, усмирял более сам себя, чем ее отец Бернард: «возьмите себя в руки» Простите меня, фройлен Штиль! Я слишком возбужден нашей встречей!.. Это было так неожиданно Я давно не видел Вас До меня доходили слухи о Вашем сподвижничестве в Святых местах Я счастлив, я рад Я удивлен Я хотел бы видеть Вас сегодня вечером у себя Как тогда»
Агнесс вырвалась и убежала по грязным весенним улицам Кемптена, а ее забытую корзину попирали и пинали прохожие на углу ратушной площади.
Обиженный и униженный отец Бернард, еще несколько минут подавленно стоял в переулке, повторяя самому себе аргументы и фразы, которые он так давно приготовил, но так и не успел привести при, этой неожиданной, встрече с Агнесс.
И он нашел последний веский аргумент. Вечером отец Бернард пробрался в мирском платье под мост к знакомой колдунье по имени Асхара. За несколько золотых монет Асхара согласилась приворожить Агнессу Штиль Это был не первый заказ епископа
***
Среди ночи Агнесс вдруг проснулась от невыносимой тоски и тревоги и долго ее подушка была мокрой от слез. Всю ночь ей казалось, что епископ зовет ее откуда-то сверху. Несколько раз она выбегала на улицу. Даже забралась на чердак, прислушивалась.
Это была страшная и долгая ночь.
***
24 апреля 1527 года от Р.Х. жители г. Кемптена собрались на площади у городской ратуши. На море взволнованных голов набегал, словно шквальный ветер на зыбкие травы, уверенный и мощный голос брата-инквизитора отца Вольфрида, который взывал с высоты крыльца ратуши.
Жители города Кемптена! В ваших краях появилась и плодится ересь. До Его Святейшества дошли сведения, что здесь у вас, с Божьего попущения, процветает богомерзкое, ужасное явление, которое является страшнейшим грехом перед Богом и название которому колдовство!
Толпа испуганно ахнула.
Да-да, уважаемые горожане Кемптена, и вас затронула эта зараза!.. Ибо сказано в писании будут прокляты занимающиеся: волшебством, гаданием, киданием костей, метанием рунических палочек и прочими лжепредсказаниями и мерзостями во веки веков. И так если кому-либо, что-либо известно о деяниях ведьм и колдовстве незамедлительно сообщить в письменной форме в магистрат. Неграмотным допускаются устные денунциации. Только незамедлительные денунциации освободят вас от духовного и светского преследования Упорствующих же еретиков мы будем карать. Для того у нас имеются специальные полномочия Его Святейшества Папы Климента VII и булла Вормского собора, в которой указано, что за недоносительство наказание: мужчин посечение мечем, женщин зарытие живыми в землю Вероотступники, язычники, ведьмы и прочие еретики передаются светской власти для пыток и сожжения!..
Неожиданно откуда-то появился епископ Бернард. У Агнесс екнуло сердце, ей хотелось спрятаться от него.
Я требую, чтобы вы, дочь моя, пришли ко мне сегодня к вечерней службе!
Я не приду, святой отец.
Отчего, дитя мое?
Я не могу!
Можете! стал повышать голос епископ.
Не хочу!
Хотите, хотите! близко, зло и горячо зашептал отец Бернард: вспомни помнишь? Он смотрел ей прямо в глаза. Ты помнишь?
Помню.
Так ты придешь!?
Нет, святой отец!
Стерва!! закричал он и оттолкнул ее: «Сука!»
***
Доминиканец менее уверенно продолжал: «Кто все же утаится от нас да не утаится от кары Господней!..»
Вдруг на ступеньки крыльца поднялся епископ отец Бернард. Его голос дрожал, руки блуждали по сутане, лицо было в пунцовых пятнах.
Жители Кемптена Я долго не решался, но Господь принуждает меня к истине Эта женщина ведьма! (его рука поднялась, прошла по замершей толпе и указала на Агнесс) обвиняю ее в колдовстве!.. Она приворожила меня. Names Dominus, возьмите ее!
Агнесс ничего не успела ни подумать, ни испугаться, а стража уже опрокинула ее на землю и тащила куда-то.
***
Агнесс оказалась в темноте на мокром полу каземата. Дверь гулко грохнула. В камере была абсолютная тьма. Потом глаза немного привыкли к темноте и она стала различать углы и стены, дверь и потолок