Но, тем не менее, для Вики стал настоящим шоком тот факт, что Ариадна Васильевна отписала ей свою квартиру в завещании. Когда спустя неделю после похорон ей позвонил адвокат и сообщил об унаследованной «двушке», Вика лишилась дара речи и подумала, что это чей-то глупый розыгрыш. Первое время она даже ждала, что вот-вот заявятся настоящие наследники, связанные с покойной балериной кровными узами. Однако никто не появился
У Вики с Данилой не было собственного угла в Москве они снимали двухкомнатную квартиру. Поэтому подвернувшееся наследство было им очень кстати: Вика планировала продать самарскую однушку и квартиру Ариадны Васильевны, а на вырученные деньги купить в столице просторное хорошее жильё. Однако пока не минуло шести месяцев со дня смерти балерины, Вика не могла вступить в права наследования. Квартира Ариадны Васильевны пустовала и ждала своего часа.
Именно туда она и планировала временно поселить своего самарского братца.
Ух ты! глаза у Жени загорелись. Викуль, спасибо тебе огромное Ты меня так выручила! Разумеется, это только на первое время А потом я начну нормально зарабатывать и сниму себе жильё.
Вика написала на вырванном из записной книжке листочке адрес и принесла ему ключи.
Извини, провожать тебя не стану Мне ребёнка сейчас не с кем оставить, а вечером репетиция. Вообще, ты уже большой мальчик, так что сам доберёшься. Если что-то понадобится звони.
Ну конечно! возликовал он, загребая связку ключей в ладонь. Я понимаю, что уже утомил тебя, поэтому сию же секунду испаряюсь! было видно, что ему не терпится осмотреть своё новое жилище.
Жень, только одна просьба, окликнула она его уже на пороге. Не устраивай там сборищ и не превращай квартиру в притон.
Само собой, отозвался он совершенно счастливым тоном. Я твой вечный должник!
Репетиция предсказуемо умотала Вику вконец. Она и думать забыла о свалившемся на её голову младшем братце и без того было полно забот. Вика вообще не знала, как дотянет до получения диплома: её аккумуляторы были почти полностью разряжены. Она ужасно уставала, постоянно не высыпаясь и раздражаясь по пустякам. На репетициях Вика злилась на себя если не могла схватить и передать характер своей героини; на партнёров если они тупили или наигрывали; на Мастера за то, что он требовал «сыграть то, не знаю что»
Её ужасно бесила однокурсница Наташа Синицына, исполняющая роль Кати. По сюжету, эта героиня всё время взвизгивала, когда хохотала. Наташа же в своём рвении не просто взвизгивала она визжала, как недорезанный поросёнок. Спустя полчаса после начала репетиции у Вики страшно разболелась голова, но сделать замечание Наташе она не рискнула Мастер не выражал недовольства по этому поводу и, значит, был согласен с трактовкой роли.
Наука, она, конечно, движется бормотал Олег Кравцов в образе Ксан Ксаныча. Может, ещё доживём до такого дня, когда откроют мастерские для ремонта человеков. Надоел тебе, скажем, твой родной нос забежал в такую мастерскую, сменил нос и пошёл себе дальше с новым носом: хочешь прямой, хочешь с горбинкой!..
Наташа-«Катя» опять заходилась в поросячьем визге, и Вика снова морщилась и закатывала глаза.
Впрочем, по ходу действия родилось несколько свежих идей. Во-первых, Михальченко предложил Вике с Никитой играть так, словно Тося Кислицына была изначально влюблена в Илью Ковригина, ещё до знаменитого спора на шапку, а его она длительное время только раздражала. Вика изо всех сил старалась, изображая глупую восторженную девчонку: когда она шла рядом с Никитой, то мельтешила вокруг него, преданно заглядывала в глаза, точно верный пёс хозяину, суетливо и нелепо размахивала руками и постоянно хихикала невпопад. Ну, а во-вторых, с инициативой неожиданно выступила Варечка ей захотелось сыграть свою героиню, Надю, тоже тайно влюблённой в Илью. Мастер поначалу было отмахнулся мол, ни к чему нам эта Санта-Барбара, но затем заинтересовался идеей. Ведь по сюжету повести Надежда всерьёз завидовала Тоське. Почему бы поконкретнее не обозначить причину её зависти? Тогда и её финальный уход от Ксан Ксаныча становился более понятен Наде хотелось любви, такой же красивой, как у Тоси, и к такому же человеку, как Илья.
Ты зачем это придумала, Варвара? поддел её неугомонный Никита. Уже не можешь сдерживать своих реальных чувств ко мне и потому решила воплотить их на сцене?
Ты зачем это придумала, Варвара? поддел её неугомонный Никита. Уже не можешь сдерживать своих реальных чувств ко мне и потому решила воплотить их на сцене?
Стеснительная безответная Варечка покраснела чуть ли не до слёз, а Никита тут же получил традиционного тычка от Вики.
Замолчи, прошипела она ему одними губами. Что ты над ней всё время издеваешься! Ей и так нелегко. Угораздило же втюриться в такого обалдуя, как ты
Чего ж тут удивительного, отозвался Никита, в отличие от Вики даже не пытаясь понизить голос и насмешливо глядя на Варечку. В меня все влюбляются. Только ты, Белкина, удивительно равнодушна к моим чарам.
А тебя это заводит, да? усмехнулась она. Непременно хочешь и меня записать в свой фан-клуб?
Ну что ты, я об этом даже не мечтаю, отмахнулся он со смехом. Хотя надо бы поспорить с кем-нибудь на шапку, что через неделю будешь бегать за мной, как собачонка! произнёс он с интонациями Ильи. Вика снова ткнула его в бок.
Но-но, закатай губу обратно!
Слушай, я после репетиций весь в синяках домой прихожу, пожаловался Никита. Ты меня постоянно лупцуешь. Бьёшь значит, любишь!
На этот раз закончили в одиннадцать часов вечера можно сказать, детское время. Обрадованная Вика заспешила домой, мечтая о горячей ванне и о том, что хоть сегодня, быть может, ей удасться пораньше лечь и выспаться.
Приезд брата из Самары совершенно вылетел у неё из головы, поэтому мужу она так ничего и не сказала.
Галина Тесленко
Когда Галинка набрала подрагивающими пальцами заветный номер, было всего лишь восемь часов утра. Данила ответил не сразу. Она, зажмурившись, считала гудки: три четыре пять После восьмого он, наконец, отозвался.
Слушаю!
От звука знакомого голоса, хрипловатого спросонья, у неё привычно всполошилось сердце.
Даня, здравствуй, проговорила она неуверенно. Это Это я.
Кто «я»? он не очень-то хорошо соображал в такую рань.
Ну, я Галинка, ответила она, робея, что сейчас получит от него втык за беспокойство. Однако он неожиданно обрадовался.
О, какие люди! Вот уж не думал, не гадал Или что-то случилось? С мамой всё хорошо? Как вы там все?
С мамой да, всё в порядке. Дома тоже всё хорошо. Дань, я сейчас не в Ялте, а в Москве, выпалила она одним духом.
Ого! Какими судьбами? Надолго?
Пока не знаю Мы могли бы встретиться в городе? робко произнесла она, предполагая, что он сейчас же пошлёт её куда подальше. И в самом деле свалилась, как снег на голову, и ждёт, что женатый занятой человек, популярный артист, бросит все свои дела и помчится на встречу с малолетней подружкой.
Ммм он задумался. А который час?.. Сегодня до двенадцати у меня свободное время, когда тебе удобно и где?
Мне всё равно, торопливо заверила она. Я приеду, куда и во сколько скажешь!
Да ты где сейчас находишься?
На Казанском вокзале.
А что ты там делаешь? удивился он. Из Крыма теперь поезда на Казанский приходят?
Лучше я тебе при встрече всё объясню, отозвалась Галинка уклончиво.
Ну хорошо. Тогда давай, чтобы в толпе не потеряться, встретимся у главного входа Московского универмага. Знаешь, где это? На площади трёх вокзалов, прямо напротив Ярославского.
Найду, Даня. Я не дурочка.
Ну и хорошо, слышно было по голосу, как он улыбнулся. Тогда до встречи, соседка!
Она была влюблена в него с того самого артековского лета.
Да и как можно было не влюбиться в такого?! Ей завидовали все лагерные подруги. Для них, малолеток, парни из старшего отряда были совсем большими и недосягаемыми они зажимали в укромных уголках девчонок-ровесниц с уже округлившимися формами, покуривали тайком от вожатых, играли на гитаре у вечернего костра и пели взрослые песни, а кое-кто договаривался с ребятами из гурзуфской шпаны, и те контрабандой проносили для них в лагерь дешёвый портвейн
У Галинки сердце проваливалось в живот, когда она встречалась с Данилой на какой-нибудь залитой солнцем лагерной дорожке. Высокий, широкоплечий, с сияющей улыбкой на загорелом лице, он весело подмигивал ей и говорил какую-нибудь ерунду вроде: «Ну, как дела, соседка? Никто тебя не обижает?», а она млела и таяла.