Я должен навестись товарища, ухмыльнулся он. Забрать один должок.
Я думала, Вы всех уже давно простили, вздохнула женщина.
Она помогла открыть ему входную дверь, и еще раз с любопытством посмотрела на него. Адам чувствовал, что он ей нравится. Это уже нельзя было скрывать под маской актрисы. И вот так уйти, не воспользовавшись таким случаем, выглядело для него сейчас очевидной глупостью, некой поспешностью. Он понял это, глядя, как Анна почти дрожит под его проникающим взглядом, как прикусывает губы и поправляет локоны за ушами. Несомненно, она сама была в его вкусе, он явно желал с ней близости. Нужно было, как-то приободрить эту женщину, дать ей надежду. И когда они оказались на лестничной площадке, то оба с минуту молчали, пытаясь придумать повод, чтобы задержать друг друга.
Вы даже не оценили мою утку! вдруг сказала она, взглянув в глаза с неким укором.
Ему стало совсем неловко, что он уходит. Будто провинившийся школьник, стоял он перед ней и пытался найти оправдание за свой проступок.
Анна, вдруг сказал он, обернувшись. Я вернусь, обещаю Вам
Но не успел он договорить, как горничная прижалась к нему. Он посмотрел на свои дрожащие ладони через узкие плечи Анны, как они хотят обнять эту несчастную и никого не любившую женщину. Но когда лифт подошел, она отстранилась.
Ты плачешь? сказал он, заметив блеск ее глаз.
Это от лука, махнула рукой она и пошла к двери.
Адам хотел сказать еще что-то вслед, но в лифте был очень важный пассажир с портфелем, который поздоровался с ними слабым кивком головы.
Вы знакомый Айрата Тахировича? спросил он у революционера, когда лифт тронулся.
Сантехник огрызнулся тот. Знаете ли, эти итальянские оливки
X. Ссора с товарищем
Район сильно изменился. Пятиэтажки давно снесли, а на их месте выросла высотка. Адам уже не надеялся отыскать товарища, когда заметил знакомую ГАЗель. Машина стояла в кустах у мусорных баков. Революционер ударил ногой по колесу, чтобы сработала сигнализация. На сирену скоро вышел недовольный хозяин. В ходе короткого разговора Адам выяснил, что предыдущий владелец продал машину еще года два назад, но, к счастью, живет в этом же доме.
Что-то ты запозднился дыхнул Гром перегаром. Я знал, что ты придешь.
Он стоял в семейных трусах, но Адам на всякий случай вставил ногу в дверной проем.
Я удачно зашел, ухмыльнулся Адам, протискиваясь настойчиво в квартиру.
На кухне стол был завален пивными бутылками, а на заляпанной плите варились креветки.
Жена с ребенком у тещи, почесал Гром лысину. Набираю, а она орет: «деньги на телефоне не трать». У них там праздник.
От меня поздравь.
Что ты! отмахнулся Гром. Ей не понравится, если она узнает, что мы виделись. Вот, посмотри, что я купил ей в подарок! и он достал с полки обтянутую шершавой кожей шкатулку.
Хороша вещица! заметил гость, разглядывая вещицу. Но только будь осторожен. Каждая женщина знает, что если мужчина задаривает ее, он заглаживает свою вину перед ней.
Это точно. Я вчера сидел в офисе. Уже после работы, а сам хочу так, что не могу. На порносайт зашел. Вдруг чучмечка приходит и начинает полы мыть, пыль стряхивать. А я уж завелся. Говорю ей, не хочет ли она немного подработать, а она обиделась и ушла. Я, кстати, джип купил недавно, прямо с салона взял.
Хозяин квартиры подошел окну, чтобы показать свою новую машину, но революционер даже не поднялся.
Уходи! вдруг прошипел Гром и, схватив пивную бутылку, разбил ее о подоконник. Или я за себя не ручаюсь!
А ты очень гостеприимен! холодно ухмыльнулся Адам, глядя в глаза бывшему товарищу.
Ты знаешь, Адам, я тогда сильно обиделся на тебя Хотя все справедливо.
Гром немного успокоился и отложил «розочку» в сторону.
О чем ты?
Ну, тогда, когда ты сказал, что я не люблю жену, и что она моя привычка, потому что пришло время жениться и заводить детей. И мне не по себе сейчас, что живу так бездарно, работая с утра до ночи, чтобы прокормить ее амбиции, а ей далеко плевать на меня, с кем я сейчас и кого я
Гром упал на колени и зарыдал. Осколки стекла рассекли ему колени.
Гром упал на колени и зарыдал. Осколки стекла рассекли ему колени.
Ты прости меня, ради Бога, прости! Не все такие, как ты, железные. А что с меня, я тоже человек, тоже хочу жить по-человечески. Смотрел я на тебя тогда сквозь прицел и думал, в голову или в сердце, а потом думаю, в голову безобразно будет совсем, пуля-то разрывная, дай думаю в сердце, да рука дрогнула, видно Бог тебя берег для другого случая. Веришь, никогда в жизни не промахивался, никого не подводил, а тут Размазня я, сам знаю и страдаю от этой мысли каждую минуту Душит, душит меня совесть, что товарища своего чуть не погубил, что гнида я последняя. Я после того раза даже в психбольницу попал, душу свою лечил, да понял, что не вылечить никогда в человеке подлость, если он уж подл с рождения
Ты сохранил мой пистолет? спросил Адам, больше не в силах находиться в одной квартире с предателем.
XI. В нефтегазовом клубе
Всю дорогу в машине молчали. Анна сидела в обворожительном платье цвета алого мака на заднем сиденье, и Адам чувствовал, как незаметно она кладет свою руку поверх его руки, словно хочет что-то сказать. Он знал об особых ее отношениях с сенатором, поэтому отстранялся, но женщина настойчиво сжимала его пальцы.
В нефтегазовом клубе обычно обсуждались острейшие вопросы общества. Этот клуб был своего рода кулуарной площадкой для политических дебатов, здесь формировалось общественное мнение. Адам прикрывал лицо от вспышек фотокамер. Показаться рядом с сенатором являлось для него, да и для самого Айрата Тахировича, скорее пиар-ходом, чем проявлением взаимного прощения. Несомненно, общество поддерживало освобождение революционера, но Адам чувствовал, что истинная причина, по которой сенатор обхаживал его, утаивалась. Возможно, здесь в неформальной обстановке бывшие враги могли поговорить об этом.
Буржуа в изысканных одеждах курили сигары и о чем-то разговаривали, приветствуя зашедших легким поклоном головы. Их дамы курили поодаль, создавая впечатление грандиозного показа мод или выставки ювелирных украшений. Сенатора проводили за столик у самой сцены, и он попросил помощницу сесть с краю, чтобы было проще общаться с Адамом. На сцене звучала ирландская музыка, и артисты танцевали кейли. Одна полная дамочка, уже в годах, но с милым, приятным лицом, держала на руках йоркширского терьера, хотя правила клуба запрещали вход с животными. Герман остался в фойе, встретив давних знакомых по службе безопасности. Адам вслушивался в разговоры участников клуба, которые в большей степени сводились к «обсасыванию» слухов и сплетен. Он старался выглядеть безучастным, чувствуя, что все внимание окружающих приковано к нему.
Какой ужас ахнула дамочка с йоркширским терьером, через пенсне рассматривая революционера как дикаря.
Собачонка вдруг вырвалась и стала носиться, тявкая, по залу, и ее пытался догнать почти весь обслуживающий персонал.
Фифи! кричала дамочка в истерике, хватаясь за сердце. Иди к своей мамочке!
Плутовку, наконец, вручили владелице под общие аплодисменты. На сцену вышел ирландец. Он около получаса расхваливал достоинства хереса на ломаном русском и говорил о проблемах дистрибьюции в России, чем вогнал присутствующих в состояние дремоты. Члены клуба почти не слушали его, вяло дегустировали херес и закусывали оливками. Официанты, словно пчелки, кружились между столиками. Каждый сорт хереса ведущий комментировал с особой благосклонностью. Он даже сравнивал сорта этого продукта с женщинами разных возрастов. К концу его речи многие захмелели на «пятидесятилетней женщине». Членам клуба рекомендовали закусывать херес сыром, обвернутым в лист салата и буженину.
Адам сидел возле сенатора, быстро хмелеющий и чувствующий себя далеко не в своей тарелке, и тот, чувствуя это, всячески пытался поддержать его. И когда Адам спросил у официанта, бывают ли «шестидесятилетние женщины» и можно ли их дегустировать, а его проигнорировали, то сенатор шепнул ему на ухо:
Тут все рассчитано до грамма. Иностранцы уже усвоили, что разговор о бизнесе с русскими часто переходит в банальную пьянку.
Скажите честно, Айрат Тахирович, не скрывая раздражения, спросил революционер, какое отношение имеет нефть и газ к этому напитку?
У председателя клуба жена владеет заводом по производству хереса. Возможно, они хотят договориться с кем-то из депутатов внести поправки в закон о торговле, которые позволят им увеличить свою долю на российском рынке.