Много света не надо. Торшера вполне достаточно, продолжал он, оставаясь при этом неподвижным, не люблю много искусственного света. Да и вообще, пока так будет лучше. Ты, я вижу, здорово не в себе.
Я послушно подошел к трюмо и, нащупав выключатель торшера, зажег свет. Свет был мягкий и приятный. Он шел в основном вниз из-под большого красноватого абажура, но вполне приемлемо освещал комнату, не мешая при этом глазам.
Потом я снова повернулся к собеседнику. Подтянул к себе стоявший неподалеку стул с барахлом и сел напротив, пытаясь хоть немного разглядеть его лицо.
Лицо как лицо. Наверное, моего возраста. Небритое разве, как и у меня. Ничего определенного по поводу лица я пока сказать не мог.
Мой собеседник снова улыбался. Бокал в руке был почти пуст. Но словно вспомнив про него, он одним глотком допил содержимое и поставил бокал на пол.
Что-то определенно знакомое в общих чертах. Даже не знаю, что именно. Глаза, нос, прическа? Хотя прически как раз не было никакой. Мимика? Тембр голоса?
Пока я не узнавал этого человека. Никто из близких мне людей не походил на него даже приблизительно.
Случайно бросив взгляд в зеркало, я и там наткнулся на взгляд незнакомца. Потом посмотрел на свое отражение и снова на того человека.
Что за мистика!? Этого просто не может быть! Если только и вправду пожаловали духи?!
Ведь это был Я! Я собственной персоной!
***Что же нам снится, когда мы не видим снов? Невозможно допустить, что ничего не происходит в этот момент. Просто по каким-то причинам нам этого не показывают. Или же мы сами отказываемся смотреть.
В тот раз я сначала видел лишь свет, он пробивался ко мне через сгустившийся мрак такого вот сна без сна, как солнце через густую крону высокого дерева. И только под утро пробилось и привиделось что-то определенное.
Вроде как обыкновенное раннее утро. Начинается новый день. И я еду куда-то. Мне представляется, что с ночной какой-то работы еду домой. И вроде даже инструмент у меня в ногах стоит. Но это не точно.
Из непривычно прозрачного и чистого окна автобуса, проезжая мимо, вижу аварию. Две машины. Одна в другую уткнулись, носом в корму. Почти и без следов, не особо побитые, но все равно стоят, ждут чего-то. И стоят прямо на трамвайных путях. А за ними трамваев! Один, другой, третий, и так далее.
Водитель передней машины мечется, бегает вокруг да около. Зачем-то, приседая, смотрит под передний бампер, будто ищет повреждения какие-то. А ведь стукнули-то его сзади. И курит. Нервно курит одну за другой и смотрит вокруг. И женщина в его машине тоже сидит и нервно курит. И все смотрит куда-то в сторону, через стекло. И во второй машине пожилой господин в костюме с телефоном в руке тоже курит и смотрит. И вожатый в трамвае, довольно объемная дама в оранжевом жилете, сидит и курит. Но спокойно. Ей все равно.
А вокруг довольно пустынно. Еще слишком рано. Часов семь утра или даже только шесть. Основная масса работающих еще не выехала на свои работы. И людей особо не видать, и машин мало.
Интересный сюжет. С утра, да подобная композиция. Мир вокруг сразу представился гармоничным и удивительным.
А я еду дальше. Куда-то, куда мне на самом деле совсем не хотелось, но уже не так отрешенно. Уже как-то живее взгляд и позитивнее мысли. Хоть и не совсем понятно отчего.
И потом не понять, то ли это сон был, то ли пересказанное кем-то воспоминание. То ли раннее утро навеяло, то ли солнце такое пронзительное, будто зимним утром на тройке мчишься.
***А солнце и правда заливало все вокруг пронзительным ослепляющим светом.
Я счел это хорошим предзнаменованием, ибо чувствовал я себя вроде выспавшимся и отдохнувшим. Я просто открыл глаза и увидел совершенно другую комнату. В том смысле, что на дневном свету выглядела она совершенно иначе. Интерьер определенно сделался свежее и достовернее.
Как будто преодолевая за раз все свои смертные грехи, я нерешительно и с некоторым трудом встал и первым делом направился к окну.
За окном до самого горизонта висели красивые кучевые облака, такие выпуклые и четкие, что хоть бери в руки и тискай их. Поначалу, ослепленный солнцем, я почти ничего больше не увидел. А когда глаза привыкли, разглядел вчерашние крыши, все сплошь под снегом.
И сразу мне стало ясно, что это другой город. Похожий на мой, но другой. Островерхие черепичные крыши, мансарды тут и там, масса башенок, и больших, и малых. Отсюда все это выглядело будто бы игрушечным. Словно это какой-нибудь сказочный городок.
И сразу мне стало ясно, что это другой город. Похожий на мой, но другой. Островерхие черепичные крыши, мансарды тут и там, масса башенок, и больших, и малых. Отсюда все это выглядело будто бы игрушечным. Словно это какой-нибудь сказочный городок.
Чувствовалось, что за окном очень холодно. И снег искрился, и дым из труб валил как-то по-особенному.
Вообще-то все это было странно, ибо всего день или два назад была самая что ни на есть осень. А то, что я видел теперь, больше всего напоминало вторую половину зимы. Февральские морозные дни. Но и весна уже близко.
Я снова было расстроился. А потом подумал, что оно того не стоит. То, что я непосредственно вижу, совсем не обязательно обстоит именно так на самом деле. Да и совсем не обязательно вообще существует. К этому уже можно было привыкнуть.
Причем это правило справедливо всегда, вне зависимости от времени и места. И здесь, и там одинаково. Что есть вся эта видимость? Всего лишь видимость! То, чем мы ее называем в данный момент, не более того. Что тогда эти дома, крыши, времена года? Там, за окном? Сущие пустяки, одним словом.
Я несколько успокоился и еще немного полюбовался на это ярко-голубое, уже почти весеннее небо. На небо, которого я так давно не видел. По крайней мере, мне казалось, что я его не видел уже целую вечность. Я даже немного попрыгал на цыпочках, поприседал и сделал пару наклонов, чтобы как-то утрясти в себе пережитое за последние дни и свыкнуться с тем, что я видел теперь.