«В полку объявили тревогу»
В полку объявили тревогу.
Отправились мы на войну
За неправославного бога
И за неродную страну.
В нас били с вершин и со склонов,
Стреляли в упор и вдогон,
И скоро из трёх батальонов
Остался один батальон.
И всё-таки до перевала
Дошли мы в указанный час,
И дел натворили немало,
И вновь усмирили Кавказ.
Живые вернулись в санчасти,
Больницы и госпиталя,
А тех, кому не было счастья,
Укрыла чужая земля.
И новые русские парни,
Отцовскую помня вину,
Ждут в старенькой нашей казарме
Сигнала идти на войну.
Владимир Силкин, полковник запаса
Владимир Александрович Силкинродился 14 октября 1954 года в городе Ряжске Рязанской области. Окончил редакторское отделение Военно-политической академии. Более 32 лет прослужил в Вооружённых Силах в Белорусском, Сибирском, Дальневосточном военных округах, Южной группе войск, Главном управлении кадров МО СССР и РФ. Полковник запаса. С 2000 года по настоящее время начальник Военно-художественной студии писателей Культурного центра Вооружённых Сил Российской Федерации им. М.В. Фрунзе. Секретарь Правления, председатель Комиссии по военно-художественной литературе Союза писателей России. Автор более 30 книг стихотворений, в том числе детских, эссе, песен, переводов.
Заслуженный работник культуры РФ, лауреат Государственной премии России, кандидат педагогических наук, кавалер ордена Почёта, Почётный гражданин г. Ряжска Рязанской области, главный редактор военного литературного альманаха «Рать».
Бронежилет
Я, как предок мой, в броне
Разъезжаю по войне.
В камуфляже, в каске,
Только в страшной сказке.
Где от пуль спасенья нет,
Где в цене бронежилет
Современная кольчуга,
Да спина, да стойкость друга.
Лишь бы снайпер, целясь в нас,
Не ударил ниже глаз.
Проживу в бронежилете
Я сто лет на белом свете.
А закончится война,
Отстегнёт его жена,
Упадёт ко мне на грудь
Ты, жена, не обессудь!
Тянет, тянет нас домой,
Ох, как тянет, боже мой!
Тянет, аж спасенья нет,
До земли бронежилет.
Мой родной, не подведи!
Сердце молится в груди.
Врос в Кавказ бронежилет.
Знать бы мне, на сколько лет.
«Война войной, обед по расписанью»
Война войной, обед по расписанью
И вот уже разносят термоса,
И вот уже ефрейтор Ванин Саня
На помощь призывает небеса.
Побольше мяса ниспошли мне, Боже,
Даруй мне, Боже, в схватках сотни лет
А Ванин Саня это просто кожа,
Натянутая прочно на скелет.
Такие вот и числятся в проглотах,
У них всегда один несытый вид.
Он через день слизнёт обед за роту
И, роту прикрывая, устоит.
Госпиталь
Что ж вы, доктор, не сумели справиться
С этой раной? Я вас не пойму!
Дома мамка у меня красавица!
Как теперь я мамку обниму?
Спит майор, устав от ампутации,
Спит, в руках испытывая зуд.
Он-то знает, скоро с операции
Вот таких, увечных, привезут.
Спит майор, не выпуская скальпеля,
Он привык не слышать на войне.
Капли крови, как снаряды, падают
В жуткой госпитальной тишине.
Кутаиси, 15 ноября 1990 года
Молчит водитель, стиснув зубы,
И я не трогаю его.
От Кутаиси до Цхалтубо
Он мне не скажет ничего.
Закат желтее мандарина,
И флаги Грузии вокруг,
Но мы пока ещё едины,
И я ему, надеюсь, друг.
Ещё бригада в Капитнари,
Нет жертв в десантном городке,
Но мы с тобой, грузинский парень,
Уже в далёком далеке.
Ещё всего случится много,
Но среди местной красоты,
Куда идёт сейчас дорога,
Не скажем точно я и ты.
Последний герой
В первых числах мая 2011 года СМИ сообщили о том, что в возрасте 110 лет скончался последний участник Первой мировой войны, итальянец. А 16 августа 2005 года ушёл из жизни ШОТА ШУРГАЯ, последний Герой Советского Союза, грузин.
Вот ведь жизнь пошла какая:
Разделила, развела.
Слышал, что Шоту Шургая
Смерть нежданно забрала.
На повозку погрузила
Повезла к себе домой,
Но не знала, что грузина,
Но не знала, что Герой.
А ведь шла за ним по свету,
Где бы только ни бывал.
Шла, когда стране победу
Над фашистом добывал.
Шла сейчас, не чуя груза,
Шла, его перекрестив,
От Советского Союза
Часть Кавказа отломив.
Шла неслышно, как когда-то,
В город скорби и крестов,
Мимо ярких флагов НАТО,
Мимо чьих-то блокпостов.
Вот и в Грузии не стало
Ни Героя за Берлин.
От кремлёвской ниши Сталин
Честь отдал тебе, грузин.
Может, встретитесь когда-то
Там, где будет Божий суд,
Если только танки НАТО
По могилам не пройдут.
Шальная пуля
Шальная пуля
Две пули встретились и разошлись
Одна под сердце, другая в высь.
И та, что в небо гулять пошла,
Шальною пулей в степи была.
В разгаре лета, в ночном бою
Сыскала пуля мишень свою.
Пробила сердце и будь здорова,
И нет солдата из-под Ростова.
А там, от сына письмо читая,
Взялась за сердце мать молодая.
Кусала губы, встав на колени,
Молясь в тот угол, где бились тени.
Сюда вот пуля зашла хозяйкой.
Глядь, кирзачи стоят, висит фуфайка.
Присела пуля тихонько рядом,
Кося по дому стыдливым взглядом.
Пришла свинцовой, ушла пунцовой
От тётки Тони от Кузнецовой.
Рыдая, пуля упала в грязь
У жизни с пулей прямая связь.
В чечню
Из Архангельска в Чечню
Едут поездом мальчишки,
Про войну читают книжки
И про всякую фигню.
Долго ехать до Москвы,
А оттуда в город Грозный.
За окном стемнело, поздно
Говорить сержанту «вы».
Он и сам привык на «ты».
Где-нибудь в Урус-Мартане
На дыбы дорога встанет
И ему придут кранты.
Это будет, но поздней,
А пока резвится поезд,
И шахидка ладит пояс,
Чтобы сделать нам больней.
Война
Что ты мне светишь под ноги фонариком,
Что ты не дремлешь, луна,
Что освещаешь меня и напарника?
Это же наша война!
Дома и стены помогут, как водится,
Куст неказистый спасёт,
Если на мины пойдём, Богородица
Мимо тех мин пронесёт.
Женской любовью от смерти хранимые,
Снова увидим рассвет.
Жалко, что все-таки люди ранимые
И что бессмертия нет.
Грозный
После крови, после грязи
Всё наладится в стране
И на Северном Кавказе
Позабудут о войне.
Станут дети веселиться,
И поля вовсю цвести,
И Чеченская столица
Будет глаз не отвести.
А пока что мины рвутся,
В каждый дом стучит беда.
И свои до смерти бьются
И уходят в никуда.
Двадцать первый век нескоро
Подойдёт еще к концу.
Растирает Грозный город
Кровь и слёзы по лицу.
Мальчики
Уходили мальчики на войну,
Уходили так же, как в старину:
Провожали мальчиков всем селом,
Провожали драться в горах со злом.
Но как Бог ни силился, ни берёг,
Возвратился только один из трёх.
Стал один из них сырою землей,
А второй из них стал пеплом-золой.
Поднимается и стонет зола,
Но без ног ей не дойти до села.
Только горы ей навстречу одни
И никак ей не уйти из Чечни.
У того же, кто вернулся живой,
Говорят, проблемы есть с головой.
Он блуждает целый день по селу,
Собирает, где увидит, золу.
Развевает ту золу над землёй.
Что-то есть там под землей и золой.
Севан, июль 1990 года
Едим шашлык, купаемся в Севане,
Полдневная теплынь и тишина.
А впереди печаль и расставанье,
Большая Карабахская война.
Свеча мерцает, снова День прощёный,
Друзья мои, да что ж все пули в нас
Я думаю, а был ли ты крещённый,
А если был, то что же Бог не спас?
Я ещё не вернулся с войны
Я ещё не вернулся с войны-
Столько пуль выковыривать надо
Из души из моей и страны,
Материнского жуткого взгляда.
Я ещё не вернулся с войны,
По горам мои думы блуждают.
По-бандитски меня со спины
Волчьи дети ещё поджидают.
Я ещё не вернулся с войны,
Растворился в просторах Вселенной.
И не ведаю, сколько вины
На солдатах, доставшихся плену.
Я ещё не вернулся с войны,
Я лишь только с неё возвращаюсь.
Больше пули боюсь тишины,
Только с небом и Богом общаюсь.
Я ещё не вернулся с войны.
Это будет, наверно, не скоро.
Обелисками со стороны
Мрачно смотрят Кавказские горы.
Вовка Чижов уезжает в чечню
Вовка Чижов уезжает в Чечню,
Вовка Чижов обнимает родню.
Вот утонула в отцовской рука,
Вот из машины: «Ребята, пока!»
И повлажнели у Вовки глаза,
И побежало шоссе на Рязань.
Ряжск позади, впереди Ханкала
Долго же Вовку Россия ждала.
Он повоюет на этой войне
И возвратится домой на коне.
Через полгода вернётся сержант.
Ох, как девчонки тогда задрожат!
Как он отлюбит и как отопьёт
Сразу за всех, кто домой не придёт.
Вовка Чижов уезжает в Чечню.
Крепче не сыщешь в России броню.