Она сморгнула, но сквозь выступившие слезы юный Фальконе показался ей еще красивее. Мария чуть было не потеряла сознание. Спас её отец. Склонившись с трона, он сказал:
Ступай, дитя мое, распорядись подавать ужин.
Князь значительно посмотрел на сына. Алексий подал руку сестре и проводил её в соседний пиршественный зал. Занявшись обычными делами по хозяйству княжеского замка, Мария успокоилась и уже готова была смеяться над своим волнением. «Я чуть было не опозорилась перед гостями», думала княжна, оглядывая накрытый стол с пристальным вниманием хозяйки.
Прошел месяц со дня приезда генуэзского посольства в столицу княжества Феодоро. Синьор Джузеппе Фальконе обсуждал с князем важные политические проблемы, а Гвидо развлекался вместе с детьми князя: охота, пикники, музицирование. Юный Алексий и Мария великолепно держались в седлах, но особое удивление Гвидо вызвало искусное обращение княжны с арбалетом и кинжалом. Она и фехтовала превосходно.
Чему вы удивляетесь, синьорино? спросила Мария, когда, сидя между братом и гостем на шелковых подушках в тени буковой рощи, радушно угощала Гвидо после верховой прогулки.
Ваше искусство фехтования удивительно, взволнованно сказал генуэзец.
Нас с братом обучал один учитель, пояснила княжна. Сейчас, в красных лосинах, высоких сапогах и черном бархатном камзоле до колен, она выглядела скорее сыном, а не дочерью князя. Гвидо едва не задохнулся от досады кроткие, милые феодориты раскрылись ему с другой стороны.
И что, все ваши девушки-феодоритки учены ближнему бою? резко спросил он, глядя прямо в глаза княжны. Рука Алексия упала на рукоять кинжала на его поясе, но Мария опустила глаза и тихо ответила:
О нет, у нас этому учат этому только дочерей князя.
Гвидо подавил резкое желание схватить Марию за плечи, чтобы она уже обратила на него внимание. Но он не сдвинулся с места и отвел взгляд от ее нежного лица. Ладонь Алексия выпустила эфес кинжала. Гвидо задумался вот уже месяц он добивается внимания княжны, но нисколько не преуспел в этом. Как же он выполнит поручение отца? «Страсть, страдание тот же звук», прошипел он себе под нос строчку из сонета Петрарки.
Прошу меня извинить, громко сказал он, гибким движением вскочил на ноги, поклонился детям князя и быстрым шагом покинул их общество.
Мария проводила изумленным взглядом убегавшего Гвидо до этой минуты он был нежен и деликатен, играл на мандолине, читал стихи Данте, Петрарки, Кавальканти поэта нового сладостного стиля, воспевающего чистую возвышенную любовь. Мария уже начала задумываться о будущем с Гвидо, но он недостаточно высокого происхождения, чтобы составить пару высокородной феодоритской княжне.
Алексий, я хочу вернуться домой, вздохнув, сказала она брату.
Вечером того дня Мария не могла уснуть её измучили мысли о будущем: кого ей выберет в мужья отец? Пусть бы претендент на её руку был похож на Гвидо.
Мария в легком белом домашнем платье стояла у парапета башни, её взгляд скользил по привычным окрестностям родного города. В свете ущербного месяца леса, окружившие Феодоро, казались темным облаком, опустившимся на землю, поверхность озера у подножия горы была схожа с шелковистой поверхностью отшлифованного малахита, как колонны во дворце константинопольских базилевсов.
Ночная тишина окутала дворец и всю гору Феодоро. Мария любила такие мгновения полного безмолвия после шумного суматошного дня. Она чувствовала в эти минуты, что душа её воспаряет к Господу в горние чертоги. Почти то же самое она ощущала, глядя на Феодорийскую святыню чашу, вывезенную её отважным предком из горящего Константинополя.
Когда у её лица возникло чужое лицо, девушка мгновенно выхватила кинжал и приняла боевую стойку. Феодорийская княжна дорого продаст свою честь и жизнь!
Не бойтесь, сладчайшая Мария, раздался знакомый голос, и в ночном пришельце девушка с изумлением узнала Гвидо Фальконе.
Я не боюсь, ответила она. Чего мне бояться в доме моего отца?
Могу ли я припасть к вашим стопам, несравненная принцесса? спросил Гвидо, держась одной рукой за канат, перекинутый за один из зубцов парапета башни.
Вы можете встать рядом со мной, но припадать к моим стопам совершенно лишнее, я не статуя вашей Мадонны, сказала Мария.
Генуэзец легко перемахнул парапет башни и поклонился княжне.
Мне отчаянно нужно поговорить с вами, синьорина, нежно произнес он, пытаясь заглянуть в глаза княжны.
Слушаю вас, мессир Фальконе, ровным голосом, не выдававшим трепет её сердца, ответила она.
Я люблю вас, выдохнул Гвидо. Она только опустила ресницы, чувствуя, как слова нежного признания растекаются по её коже сладким медом.
Обратитесь к моему отцу, синьор Фальконе, ответила она. А теперь оставьте меня.
Её голос был ясен и тверд. Гвидо поклонился и исчез. Колени Марии подогнулись, кинжал выпал из вспотевшей руки, и девушка опустилась на холодные каменные плиты плоской крыши башни.
Как ей теперь жить, услышав признание красивого юноши? Но что скажет её отец? Разве может наследница княжества Феодоро разделить судьбу с незнатным чужеземцем?
Гвидо вернулся в покои, выделенные генуэзскому посольству. Первый шаг в обольщении неприступной княжны он сделал. Интересно, это первое признание в любви, которой услышала княжна? С хищной улыбкой он упал на мягкое ложе и поклялся себе совратить княжну не позднее грядущего полнолуния. Мария привлекала его так же как сакральная чаша святыня феодоритов. Она охраняет эту землю, даёт этим людям благоденствие, процветание и силы для защиты родной земли. Чтобы распространить сюда влияние генуэзцев, надо лишить феодоритов их святынь: похитить чашу, обесчестить княжну. Но как до неё добраться? За месяц, проведенный здесь, генуэзцев даже не пустили в дворцовую церковь, но с княжной Гвидо уже поговорил наедине. Горячая кровь билась в висках генуэзца если Мария не отдастся ему добровольно, он ее похитит, ее и чашу.
Юный княжич Алексий не поддается чужому влиянию, Гвидо выяснил это сразу. Наследник княжества Феодоро чтит своих великих предков. Отец для юного Алексия непререкаемый авторитет. Чужеземцам из-за моря не удалось подчинить юношу своему влиянию. Он почти не пьет вина, равнодушен к деликатесам, презирает азартные игры, любит читать старинные книги и упражняться с оружием. Может, сестра его будет сговорчивее? Она девушка и не обладает стальной несгибаемостью героических душ властителей Феодоро.
На рассвете Мария собралась идти в фамильную церковь, где с тринадцатого века хранится святая чаша. Девушка надеялась, что исповедь и молитва перед святыней успокоят её душу. В сером свете раннего утра княжна самой себе казалась бесплотной тенью, бесшумно подходящей к церкви. Резная дверь из местного дуба была приоткрыта, и Мария проскользнула в щель.
Пожилой священник, крестивший её саму, отца и брата, многолетний духовник княжеской семьи, тихо молился у алтаря, а теплое сияние золотой чаши пробивалось сквозь алтарную преграду. Оказавшись в родном храме, девушка почувствовала себя лучше. Священник благословил и прижал к груди свою духовную дочь. Её темные глаза стали, казалось, еще больше за эту ночь, а безукоризненный овал лица словно истончился.
Откройся мне, дитя, скажи, что за горесть привела тебя сюда в этот час.
Я чувствую, что нас ожидает большая беда, дрожащим голосом сказала Мария.
Гонец влетел во двор замка и осадил разгоряченного коня. Доложили князю, он вышел на балкон.
Вести от московского князя, великий князь, с поклоном сказал гонец. Князь сделал ему знак подняться в приемный зал и воссел на трон. Гонец приблизился, опустился на колено и подал государю запечатанный красным сургучом пакет с оттиском двуглавого орла, герба Византии, а теперь и Московии. Князь Иван III женился на византийской царевне Зое Палеолог, получившей в Москве имя Софья, а московское княжество приняло герб павшей под ударами турок империи.
Князь Мануил велел позаботиться о гонце, привезшем, наверное, важные вести, и удалился в комнату для совета. Оставшись там один, князь извлек кинжал из ножен и вскрыл пакет. Перечитав несколько раз текст, написанный золотыми буквами на пурпурном пергаменте, он надолго задумался, а потом велел позвать к себе дочь. Он принял княжну, сидя на троне. Когда бледная взволнованная Мария, одетая как подобает княжне, вступила в тронный зал, отец сказал:
Приблизься, дитя мое, тебя ожидает блестящая судьба.
Мария пошатнулась, но справилась с собой, подобрала подол платья из голубой шерсти, твердой походкой подошла к трону отца, склонилась в глубоком поклоне. Он ласково поднял её и усадил рядом с собой.