Дорога к миру. Три новеллы о любви, войне и дружбе - Рашид Нагиев

Рашид Нагиев

Дорога к миру. Три новеллы о любви, войне и дружбе

© Рашид Нагиев, 2018

Рашид Нагиев родился в Баку в 1954 году. Окончил операторский факультет ВГИКа. Работал в кино и на телевидении. Член Союза кинематографистов СССР. Лауреат Государственной премии Азербайджанской Республики. В Израиле с 1993 года. Живёт в Ашдоде. Работал на различных каналах израильского телевидения. Книги рассказов «Он, Она и Море» и «Олимпия» вышли в издательстве «Книга-Сефер».

Цена победы

1

Здание муниципалитета было самым высоким в этом маленьком южном городке Израиля. Кабинет главного архитектора города располагался на последнем восьмом этаже. Давид Перельман стоял у открытого окна и в очередной раз смотрел сверху на своё большое коммунально-строительное хозяйство. И в который уже раз его удручала обширная городская свалка, чёрной горой выросшая на пустыре сразу после дальних домиков с черепичными крышами. Ему вспомнилась где-то прочитанная информация о древнем Париже. Шестьсот лет назад мусорные холмы окружали этот город со всех сторон и даже были выше крепостных стен. Давид понимал, что если не предпринимать сегодня никаких мер, то очень скоро ситуация в их любимом городе будет хуже, чем в средневековом Париже. Уже сейчас, когда ветер дул со стороны свалки, город накрывал ядовитый запах гнили.

Но ещё одно неприятное зрелище очень огорчало главного архитектора, хотя и не имело прямого отношения к его деятельности с каждым днём на свалку прилетало всё больше и больше морских чаек, будто где-то в природе сбились ориентиры, сменились адреса, маршруты и заблудились пути-дороги. Эти красивые и гордые птицы, символ полёта и свободы, на глазах превращались в жалких мусорщиков, копошащихся в грязи, дерущихся за кусок какой-то гадости и пытающихся совокупляться в разлагающейся вонючей жиже. Давиду представлялось, что пройдёт немного времени, и чайки начнут гнездиться здесь, откладывать яйца, растить потомство и окончательно забудут своё чистое синее море. Вот тогда и наступит конец Света, ведь во Вселенной всё взаимосвязано, и сбой механизма в одной точке мира может изменить всё на целой планете. Возможно, когда-то так исчезли динозавры. К счастью, в этот раз апокалипсис не случится. Под председательством главного архитектора города комиссия по городскому планированию вынесла решение о закрытии свалки. А это значит, что скоро весь мусор будет отсортирован, спрессован и упакован для перевозки к месту окончательного захоронения. Грузовики очистят территорию от грязи, и на этом месте согласно плану возникнет современный парк отдыха и развлечений. Давид мечтал о таком подарке для всех жителей города и был близок к превращению мечты в реальность. Ну а чайки сами вернутся к родному и привычному морю.

Архитектор прикрыл окно и в затемнённом стекле увидел своё отражение мужчина в сером костюме и светлой сорочке без галстука. Европейский овал лица с прямым носом, обычное телосложение без пивного животика, а в короткие чёрные волосы давно проникла коварная седина. Всё как обычно, и только карие глаза смотрели на мир с лёгкой грустинкой. Мужчина не копался в её причинах, лишь удивлялся тому, как быстро счётчик жизни накрутил ему пятьдесят семь лет

В дверь кабинета постучали. Давид отошёл от окна, стряхнул со лба размышления и громко сказал:

 Войдите.

Вошла секретарша Эйталь с какими-то бумагами на подпись, следом за ней в кабинете неожиданно появился архитектор Пинхас Фельштейн автор проекта строящегося в городе стадиона. Эйталь молча положила бумаги на письменный стол шефа и ушла. А Пинхас подошёл к Давиду и пожал ему руку.

 Здравствуй, начальник. Извини, что без предупреждения. Я пришёл разобраться с одним вопросом.

 Пришёл- так садись и рассказывай,  ответил Давид и вернулся в своё кресло.

В Израиле мужчины совместно трудились уже над пятым строительным проектом и потому хорошо знали друг друга. Толстый неповоротливый Пинхас сочетал в себе тонкий художественный вкус архитектора с огромным животом и хронической неряшливостью. Вот и теперь небритый, в измятом плаще и в грязных ботинках он с трудом опустился на стул и произнёс хриплым голосом:

 Я с утра на объекте и должен тебе сказать, что строители совсем потеряли совесть. Сплошные отклонения от проекта. А вместо мрамора вообще лепят что Бог пошлёт. Прораб прячется от меня, не с кем говорить. Короче, пришло время тебе вмешаться в ситуацию. Твоя прямая обязанность контролировать качество строительства. Я даже думал прямиком обратиться к Боссу.

 Спасибо, что напомнил мне про обязанности,  раздражённо ответил Давид.  Подключать Босса рановато ещё. С этой проблемой я сам разберусь. Сегодня же.

 Тогда я поехал на другой объект.

 Удачной дороги и не беспокойся, Пинхас, всё будет хорошо,  пообещал Давид.

Автор проекта медленно вразвалку вышел из кабинета. Давид нажал на кнопку переговорного селектора и предупредил секретаршу:

 Я поеду в спорткомплекс. Сегодня уже не вернусь.

Главный архитектор остановил машину у высокого деревянного забора, которым строители отгородились от всего остального мира. Правда, забор в некоторых местах уже покосился и даже зиял несколькими пробоинами. Это и не удивительно, ведь дворец спорта со своими железобетонными конструкциями был известным в городе долгостроем. Зимний дождь превратил всю территорию стройки в сплошную вязкую жижу. С трудом отыскивая сухие островки между лужами, Давид обошёл четверть огромной чаши стадиона. Высокий башенный кран находился в самом центре чаши и ловко обслуживал все участки строительства. Ещё задолго до начала работ Давид принимал активное участие в утверждении этого проекта. Он хорошо знал, что в итоге должно вырасти на бывшем городском пустыре, и теперь достаточно было беглого взгляда специалиста, чтобы убедиться в правоте архитектора Пинхаса. Ещё немного постояв у вращающейся бетономешалки, Давид подошёл к вагончику прораба. На длинной скамье, прислонившись спинами к стенке вагончика, сидели трое рабочих.

 Добрый день,  приветствовал их Давид.

 Здравствуйте,  ответил один из рабочих.

 Сергей у себя?

 На склад пошёл. Сейчас позову,  тот же рабочий поднялся и зашагал в сторону кирпичных построек.

Давид зашёл в вагончик и огляделся на синей стене висела рамка с лицензией, разрешающей строительную деятельность. Здесь же полка с технической литературой, а на письменном столе телефон, плоский экран компьютера, календарь, карандаши, развёрнутые листы проекта, на полу электрокамин. Давид придвинул свой стул поближе к камину сегодня в вагончике было холодно. Тяжёлые зимние ботинки не помешали Сергею легко взобраться в свой вагончик. Когда-то в далёкой молодости они вместе учились в городе революции, в Ленинградском инженерно-строительном институте. Затем судьба разбросала их по разным городам. И только через много лет они опять случайно встретились на стройке, но уже в Израиле.

 Ну, здравствуй, Давид. Какими ветрами к нам занесло высокое начальство?  спросил Сергей, пожимая руку старому приятелю.

 Да вот пришёл напомнить, что ты интеллигентный человек, видел когда-то Зимний дворец, Смольный институт, Екатерининский дворец в Царском селе.

 К чему это ты вспомнил вдруг шедевры великого Растрелли?  удивился прораб.

 Сейчас объясню,  ответил Давид и, поднявшись со стула, ткнул пальцем в несколько точек раскрытого чертежа,  здесь, здесь и здесь что должно быть согласно документации?

 Мраморная облицовка.

 А ты что лепишь?

 Каменную плитку.

 Мы строим Дворец спорта или коровник?  сердито спросил Давид.  Интересно, во времена Растрелли строители тоже творили, что взбредёт в голову?

 Ну, ты высоко замахнулся, Давид,  продолжал сопротивляться Сергей.  Этот твой Пинхас Фельштейн далеко не Растрелли.

 Будешь здесь Растрелли, когда тебе всю жизнь навязывают битые кирпичи вместо мрамора. Короче говоря, Серёга, сегодня же разберёшь свою липовую декорацию. Я не допущу отклонений от проекта.

 Ты не понимаешь, всё не так просто,  не сдавался прораб.  Я действую по прямому указанию нашего Мэра. Поставки мрамора почему-то прекратились, и Амирам Соломонович приказал использовать любой другой материал, но завершить строительство уже в этом году. И я сдам этот объект без всякого мрамора.

 Ты ещё пообещай «к юбилею Великого Октября»,  усмехнулся Давид.  Когда вы избавитесь от этих социалистических привычек?

 Ты это спроси у Босса. А мне ради чего конфликтовать с ним и подставлять голову под удар?