Часть 1.
Самые страшные вещи в мире происходят, никак не будоража нашу интуицию.
1.
Был вечер июня, когда две машины двигались в сторону города из дачного поселка. Солнце стояло довольно низко, трасса после дождя превратилась в настоящее зеркало, было душно. В первой машине ехали четверо, Алексей и Светлана Костровы, обоим под пятьдесят, их старшая дочь, избалованная студентка Лена, и младшая пятилетняя Кристина. Алексея мучило похмелье. Раздражали блики на дороге. Раздражали жена и дочери. Особенно жена. «До чего же она растолстела. Стала почти копией своей матери. Если посмотреть в профиль, то и видишь-то сразу четыре подушки второй подбородок, грудь, верх и низ живота все почти одинакового размера. Гусеница хренова. А ведь женился, как говорится, на женщине прехорошенькой! И тихой » думал он. Он чувствовал, как в висках пульсировало, и от трескотни женских голосов, казалось, головная боль усиливалась. Да еще эта собака, которую всегда тошнит в пути, скулит в багажнике. Опять всё заблюет там
Во второй машине обстановка была немногим лучше. Открыть окна и прогнать духоту было нельзя: «Ты простудишь детей!», и водитель, опустивший было стекло и закуривший сигарету, с досадой выбросил ее в окно, поднял стекло и нахмурился. Его тоже мутило, хоть и поменьше. Его звали Игорем, ему было двадцать четыре, его жене Наталье тоже. Четырехлетний Юра и Оксана двух лет сидели сзади в детских креслицах. Даже они чувствовали напряжение, сгустившееся в салоне автомобиля, и сидели тихо. Все устали.
Перед машиной Алексея тащился старенький жигуленок.
Давай, старый хрыч, жми на педаль!
Успокойся! У тебя дети в машине! Светлана строго поджала губы. Дети. Точно. И племянник с семьей в машине, следующей сзади. Тот еще водила Алексей сделал попытку обогнать медлительную развалюху, но на встречной ему сразу сердито засигналил синий внедорожник.
Да чтоб тебя! Алексей чувствовал нарастающее раздражение.
Игорь увидел попытку Алексея и загнусавил:
Ну, давай уже, обгоняй это ведро!
Алексей снова прижался влево. Солнце и светящееся полотно дороги мешали рассмотреть, что происходит впереди.
Осторожно ты!
Он с досадой покосился на жену. Вечно лезет с комментариями. Будто он сам не знает. Собака заскулила за задним сиденьем.
Тихо, Герда! раздраженно прикрикнула Лена. Ох уж ей эти семейные выезды! Ее раздражали демонстративно чинные посиделки с родителями и младшей сестрой, раздражал Игорь со своей семьей. Зачем они его к себе вытащили?! Всем было неприятно вспоминать, с чего началась эта «дружба семьями». Это мать еще пытается сделать вид, что все было сделано с некой великой целью, но остальные просто молчали и понимали, что вряд ли стоит ему бывать и в доме их, и на даче.
Игорь тоже знал это, даже лучше всех других. Наталья не знала, но тоже чувствовала напряженность и фальшь этих отношений. И как это тогда у него прокатило?! Он поверить не мог сам себе, каждую минуту ждал разоблачения, а ведь прокатило! Прокатило! И теперь поздно было доставать правду на свет, приходилось поддерживать эту комедию, терпеть. Он чувствовал себя приниженным в компании тетки и ее мужа, нервничал, много пил, много говорил и громко смеялся. Только бы не вспоминать, как началась эта «крепкая дружба». И потому он так часто в красках рассказывал эту историю, так часто, что и сам верил, что это он, он жертва! Но иногда спьяну злился и даже рыдал пару раз. И возможно, повторись все сначала, так бы не поступил с матерью
Почему-то в этот вечер и пассажиры первой машины вспоминали эту историю. Лена отвернулась к окну и подумала, что если б тогда была поумней или постарше, то сейчас бы не пришлось терпеть еще и этого Игоря, не приходилось бы теперь иногда чувствовать себя так мерзко, ведь он своим присутствием, своей суетливой манерой поведения как будто специально напоминал ей ту историю, и ее, Ленкина, подлость так и лезла ей на глаза.
Светлана же чувствовала, что семья устала именно от племянника она и сама жалела, что прибрала его так близко к рукам, но старалась, что называется, держать марку и делать вид, что вот такая вот они все большая дружная семья с крепкими традициями совместного отдыха.
Алексей снова дернулся было влево, и снова вернулся в свою полосу.
Игорь, видя, что дядя никак не обгонит жигуленок, злобно ткнул кулаком в центр руля, машина рявкнула.
Ты еще там посигналь, сопля! Алексей чувствовал, что теряет остатки терпения. Хорошо еще, что теща не увязалась с ними на этот раз. «На черта Светка тогда влезла в дела своей сестры?! Отдыхали бы сейчас без прихлебателей! Не впишется он никогда в нашу компанию, ни за что не впишется» подумал он, и вновь выкатившись левее жигуленка, наконец, увидел пустую дорогу. Он прибавил ходу, проворчал: «Наконец-то!», и откинул пульсирующую голову на подголовник.
Василий Петрович бодро держал курс за город. Его камаз только что с ТО, дома на балконе вялились окуни, пойманные за время ремонта его машины. Когда он, Василий Петрович, вернется, рыбка будет уже готова. И они с Валеркой распробуют ее как следует с пивом. Словом, настроение у Василия Петровича было бодрое, приподнятое. Даже захотелось подпеть хриплому голосу, вещавшему по радио что-то про романтику дальних дорог. Машина шла отлично, спасибо Валерке, дельный он механик. Кто сказал, что у Валерки рука несчастливая? Василий Петрович почесал ногу. «М-да. Комары, однако, в этом году чисто бешеные», подумал он.
Не торопись, а то успеешь! весело подбодрил он обгоняющую его серебристую легковушку. Низкое солнце отражалось в зеркале и слепило глаза. «Это хорошо что он МЕНЯ обгонял, встречные на таком солнце, да на мокрой дороге ничего поди не видят», подумал Василий Петрович, «Мои десять тонн кирпича не вдруг остановишь!», он усмехнулся. Впрочем, так он думал каждый раз, когда его обгоняли. В глубине души ему тоже хотелось придавить педаль в пол и мчать с ветерком и в комфорте, а не в камазе трястись, но он себе не признавался, и эта зависть выходила из него желчными шутками, старыми и тысячекратно проверенными. Тем временем машина его довольно резво, пофыркивая, начала взбираться на пригорок.
Это еще что?! у Василия Петровича дух перехватило. Черный логан резко выскочил из-за старого жигуленка прямо на него. Василий Петрович изо всех сил надавил на сигнал и на тормоз.
Уйди, твою мать! заорал он и замахал рукой придурку за рулем.
Алексей топнул по тормозу, однако сзади к нему прижался Игорь на своей двенашке и тоже вдавил педаль тормоза до упора. Алексей взмокшими руками крутанул руль вправо.
Держитесь все! скомандовал он, уже переключив передачу и нажимая на газ. Одна секунда ушла на все, он опытный водитель, не впервой выруливать из трудных ситуаций.
Василий Петрович жал на тормоз и, словно в замедленном повторе футбольного гола, видел в зеркале, что его прицеп выносит на встречку.
Жигуленок встал. Логан ткнулся бампером в бок жигуленку, двенашка поддала логану в задний бампер, Игорь выругался вместо этого пива на даче нужно было колодки новые купить, ведь как знал! Женщины в обеих машинах закричали. КамАЗ врезался в «Логан», шины заскрипели по асфальту. Логан развернуло поперёк дороги, Игорь дал задний ход, но подталкиваемый камазом логан развернул его двенашку в другую сторону, тяжело груженая машина продолжил неумолимое движение, сминая зажатый словно между створками пресса логан, в котором Алексей отчаянно жал на газ, пытаясь вырваться из смертельных тисков. Прицеп, вылетевший на встречную полосу ударил в лоб жигуленку, посыпался кирпич, будто камнепад обрушился в горах. Игорь надавил на педаль газа посильнее, силясь вырваться с траектории движения оранжевой громадины, но логан уже смяло со стороны водителя, и со стороны жены Игоря, машины сцепились, и ему никак не удавалось вырулить. Светлане зажало ногу, она закричала уже не от страха, а от страшной боли, которая устремилась потоком по всему телу. Собака лаяла без остановки.
Папа! взвизгнула Лена и загородила рукой Кристину, как будто это могло помочь.
Светлана уперлась обеими руками во вздыбившийся бардачок и попыталась вытянуть ногу ни на миллиметр.
Нога Алексея тоже оказалась в капкане, он услышал мерзкий хруст и почувствовал резкую боль, будто в ноге лопнул наполненный кипящей смолой шар.
Наташа смотрела на происходящее в соседней машине и не могла отвести глаз. Игорь закричал:
Да куда ты прешь-то, скотина?! Тормози! и в его голосе была паника, мгновенно передавшаяся всем пассажирам двенашки. Дети заплакали, и Наташа, наконец, смогла отвернуться от окна.
В логане взорвался бак. Последнее, что увидел Игорь в своей жизни это как пламя вырвалось огромным нарастающим шаром из недр логана, выбило стекла его двенашки и окатило волной Наташу и его самого, а потом он зажмурил глаза