Салафиты хоть и кричат о том, что они и есть «ас-салаф ас-салих» «праведные предки», а на самом деле именно они извратили основы ислама, ведь в Коране говорится неоднократно о том, что если бы Всевышний хотел, чтоб все были мусульманами, то все были бы мусульманами. Если есть другие люди, значит, так было угодно Аллаху:
«Вы дети Адама, а Адам был создан из праха. Пусть люди прекратят похваляться своими предками» (Абу-Дауд). «Ваш род не является поводом для оскорбления кого-либо. Все вы дети Адама. Никто не имеет превосходства над другим, кроме как в вере и благочестии» (Ахмад).
Такие печальные дела, Спаркс, закончил свою речь Джон.
Дальше они шли молча, невольно ускорив шаг и упорно сокращая расстояние до выхода наружу. Мрачная тишина тоннеля нарушалась только гулким эхом их поступи. Зеленоватый полумрак в окулярах их «ночников» рассеивался перед ними по ходу движения и смыкался следом за ними. Через какое-то время они наконец увидели сначала слабый мерцающий свет, который, по мере их приближения, становился всё сильнее и сильнее.
Это был выход на материк.
Боевое охранение, несущее караул на подступах к посту сначала насторожилась, но потом, узнав Спаркса, приветствовало путников и пропустило к сидящей вокруг бочки с огнём группе вооруженных людей. Они потеснились, чтобы дать место пришедшим погреться у костра.
Что там произошло, Спаркс, спросил, судя по виду, командир этого небольшого отряда.
Оно напало на нас, утащив двоих и перевернув грузовик, а потом расисты устроили засаду на салафитов и всех перебили, но и сами там погибли. Они затеялись биться прямо у входа в средний туннель и, после того как перебили мусульман, сами пали от рук неизвестных с каким-то необычным оружием. Такого лазера я ещё не видел, Сэм. Режет человека пополам как лист бумаги и при этом запекает, как сэндвич. Ни капли крови, ни тебе висящих кишок, всё аккуратно и от этого ещё страшнее. Да и умирает несчастный, судя по всему, сразу без боли, даже не успевает понять, что произошло. У них на лицах застыло выражение крайнего удивления, ответил Спаркс.
Мда, дела а ведь мы слыхали о подобном. Ладно это чудище с ним понятно, грызет себе и грызет, берет свою кровавую долю и пусть. Откуда эти-то взялись, в раздумье произнес вояка.
Оттуда же, откуда и поезда и работающая система подачи воздуха и электричество внутри тоннелей, вот откуда, произнес Джон, указывая рукой на въезжающий в соседний тоннель поезд.
Что они там возят, кто-нибудь знает, глядя на одинаковые черные вагоны-контейнеры без каких-либо опознавательных знаков, спросил Джон, хоть кто-нибудь из вас пытался выяснить: что там внутри и кто за этим стоит?
А как же, ответил Сэм, были смельчаки, пытались разнюхать всю эту историю. И что где они теперь? Червей кормят, вот где. Ни один из них не вернулся обратно, все остались там, лишь пару тел нам удалось найти вблизи той ограды, и он ткнул пальцем в сторону тянущегося вдоль пути забора из толстой, сверкающей в свете заходящего солнца, проволоки.
Джон направил бинокль-сканер на вагоны и начал сканировать вагоны. Нигде не было видно ни одного человека, но их присутствие явно ощущалось и даже через стекла Джон почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он видел, как исчез хвост поезда внутри тоннеля, как закрылась за ним огромная железная дверь, как погас сверху зеленый огонёк и казалось, что всё вымерло, но это так было не так кто-то невидимый продолжал смотреть ему прямо в глаза.
Джон попытался сделать спектральный анализ сканированных вагонов и груза внутри, но это ему не удалось. Хоть и пробивалось что-то изнутри, но что это понять было невозможно. «Нужна аппаратура посерьёзней», подумал про себя Джон. Оставив эту загадку на потом, Джон встал, и полез на бугор, находящийся над въездом в тоннель.
Он был впервые на материке и первый неанглийский город, который он увидел, это был Кале.
Один из старейших городов Франции, предстал перед его глазами. Джон знал, что каналы четко разделяют его на две части старый и новый Кале. Старый район носит название Кале-Нор и в нём обосновалась группировка «высшей расы». Новый район называется Кале-Зюд и там была вотчина «салафитов мира». Естественная водная преграда между этими двумя воюющими общинами способствовала удержанию позиций каждой из них и служила дополнительным рубежом защиты для каждой. В «Европа-Сити», ранее огромном торговом комплексе, сейчас находилось «белое гетто», почти такое же в котором жил и он. Хорошо укрепленное с трех сторон высоким прочным забором-стеной, с четвертой стороны оно было защищено морем, до которого шли возделываемые поселенцами поля. Граница гетто шла по дороге, и терминал Евротоннеля уже не принадлежал белгетам. Составляя маршрут, Джон пытался найти информацию о тех, кто владел сейчас этим терминалом, но ему это не удалось сделать. И это ещё была одна загадка.
Он был впервые на материке и первый неанглийский город, который он увидел, это был Кале.
Один из старейших городов Франции, предстал перед его глазами. Джон знал, что каналы четко разделяют его на две части старый и новый Кале. Старый район носит название Кале-Нор и в нём обосновалась группировка «высшей расы». Новый район называется Кале-Зюд и там была вотчина «салафитов мира». Естественная водная преграда между этими двумя воюющими общинами способствовала удержанию позиций каждой из них и служила дополнительным рубежом защиты для каждой. В «Европа-Сити», ранее огромном торговом комплексе, сейчас находилось «белое гетто», почти такое же в котором жил и он. Хорошо укрепленное с трех сторон высоким прочным забором-стеной, с четвертой стороны оно было защищено морем, до которого шли возделываемые поселенцами поля. Граница гетто шла по дороге, и терминал Евротоннеля уже не принадлежал белгетам. Составляя маршрут, Джон пытался найти информацию о тех, кто владел сейчас этим терминалом, но ему это не удалось сделать. И это ещё была одна загадка.
Спустившись вниз, Джон увидел, как отряд готовиться к наступлению ночи, раскладывает спальные мешки из термоматериала, часть из тех, кто не дежурят сегодня ночью, двинулись в сторону небольших домов, в которых практически не было окон и только небольшие бойницы пропускали свет внутрь. Он знал, что существует договоренность между всеми воюющими сторонами о ненападении на стражей тоннеля, но судя по всему, осторожность не бывает излишней. И его и Пола также направили в один из таких домиков, где они и провели ночь свою первую в жизни ночь не на острове, а на континенте под названием Европа.
Джон спал плохо, и сон его был беспокойным ему снились и собаки, рвущие на части человеческую голову и ведьмы на берегу возле костра и горящие глаза их необычных спутников, исчезающие вместе со страшным звуком рвущегося металла в жуткой темноте тоннеля, и рубленые куски человеческих тел с оплавленными краями страшных ран.
Так с ним прощалась его родина, Святая Англия, и так он прощал её и уходил от неё навсегда.
Материк
Первое утро на берегу Франции встретило его ярким солнечным светом, легким теплым ветерком и радостным щебетаньем птиц. Джону казалось, что природа радуется его прибытию, как бы говорит о том, что дальше всё будет лучше, проще, удачнее что ли. Осматриваясь вокруг, он видел, как спокойна походка окружавших его людей, как неторопливо приводят они себя в порядок после ночи, как умываются и, также как и он, радуются наступлению нового дня. Территория, на которой находилась база стражей тоннеля, с середины десятых годов принадлежала лагерю беженцев из Африки и Азии, однако после перенесенной эпидемии лет 56 назад, опустела. И только после мощной санитарной обработки всего поля в несколько гектар, здесь были построены эти сооружения.
Ощущение приближающегося какого-то нового, скорого и радостного события неожиданно заполнило его и он, впервые за много лет, широко улыбнулся миру.
Вышедший из дома Пол сиял довольной физиономией. Судя по всему, солнечное и такое безмятежное утро на материке тоже вселяло в него надежду на удачное завершение его миссии. Позавтракав, они обсудили план дальнейших действий и решили зайти в «белгетто» и попытаться найти там ответы на кое-какие вопросы. Путь их был недалек и безопасен, главное не подходить близко к терминалу Евротоннеля. Подойдя к воротам гетто, Джон позвонил на добытый им в сети номер и представился в ответ на заданный вопрос. Ворота открылись, и они попали внутрь. Их взгляду открылась картина очень похожая на бывшее жилище. Те же высокие стены с защитой из колючей проволоки под напряжением наверху, те же вышки с охраной, такие же люди в привычной их глазам одежде. Отличие было только в том, что фермерские поля были тут же и вдалеке виднелось море. На берегу был оборудован хорошо защищенный причал с вышками и пришвартованными боевыми катерами. Рыболовецкие суденышки сновали к месту разгрузки и обратно в море. Жизнь здесь шла своим чередом и, казалось, что так было всегда: спокойно и не спеша люди жили, трудились и любили.
Они прошли за провожатым к руководству гетто и встретивший их человек невысокого роста пристально посмотрел на них своими голубыми выразительными глазами, как будто пытаясь проникнуть в самые мысли.