Это видели она, я и Луна.
Мира не стало.
Миг. Мгновение. Бесконечность Одно всегда следует за другим. Память всегда хранит воспоминания. Какими бы они ни были. А это видение словно живое создание само приходит каждую ночь. Когда сумерки становятся густой, непроглядной осязаемой чернотой. Это видение единственное живое из всего, что у меня осталось. Оно хранит фрагмент времени более чем восьмилетней давности, и фрагмент этот всегда один и тот же:
«На лице, шее, руках, ногах и животе Луны отчетливо видны синие тонкие полосы. Луна была наказана, но за что? я гадаю об этом всякий раз, когда вижу следы наказания очищающего Катарсиса. Луна сама выбрала такой способ очищения, а позже его выбрал и я.
Луна стоит на сырой земле, облаченная в серый боевой балахон. Лязг мечей и шепот все разрушающих на своем пути слов окружают ее как вихрь.
Луна стоит посреди поля битвы и плачет, однако улыбка не сходит с ее лица. «Она что,счастлива?!» недоумеваю я, не в силах поверить мыслям, посмевшим родиться в моем собственном сознании. А затем кристально чистый меч молнией проносится по ее шее. Кажется, я слышу хруст позвонков, отделившаяся голова гулко ударяется о землю и откатывается в сторону, путаясь в собственных русых волосах. От меча исходит красный пар. Густая кровь мгновенно испаряется, не оставляя следов на лезвии.
Это была моя мать Луна так ее звали. Интуит, убивший ее, впивается своими ледяными глазами в мои. Злость закипает у меня внутри. И продолжает кипеть еще долго после того, как я открываю свои глаза в мире».
Мир вокруг мертв. Он замер в бесконечной, крохотной единице времени. Существо, которым я стал, понимает, что Кира не так уж и далеко всего-то на дне. Этот новый я на самом деле чистейший логик, сознание которого погружено в багровый туман боли и неописуемого гнева, и только глубоко-глубоко под всевозможными слоями ощущений находится прежний Кира. Невозможно описать это состояние. И я, и логик, и тот Кира, который был в мире секунду назад, до видения, одно целое. Просто сейчас посредством логика всем управляют гнев и боль, а Кира, то есть я, наблюдает.
Еще никто во всем Крестостреле не смог заморозить время в радиусе сотни метров. Впрочем, на таком пространстве его никто не смог заморозить даже на шестом уровне Пирамиды. Сотни глаз испуганно наблюдают за происходящим.
Боль от синих полос послужила проводником, и я смог почувствовать мысли Луны: она надеялась, что кто-то пришел и спасение рядом, но быстро поняла, что надежда ложная, это просто логик остановил время.
Наблюдая за происходящим как бы со стороны, я осознавал, что мое тело медленно движется среди живых статуй, хотя всем остальным казалось, будто между ними мечется неуловимая тень их зрение было неспособно уследить за скоростью моего перемещения. Таково колдовство, останавливающее время.
Логик, в которого перевоплотилось мое естество, приблизился к столу, за которым сидел Калиб. Сейчас совершенно понятно, что он все-таки чувствовал, даже больше: он превратился в один большой воняющий мочой страх.
Нож медленно прочертил линию смерти на его глотке.
В последней волне ярости, самой сильной и безумной, Кира, то есть я, перестал осознавать, что происходит. Гнев захлестнул окончательно, отгораживая от внешнего мира. Но память вернется, потом. Так всегда бывает.
Орудуя холодным черным клинком, за пару мгновений логик перерезал глоток больше, чем за все время пребывания на основном уровне Пирамиды. Первыми пали те, кто был ближе всего к Луне. Живы остались, наверное, только случайно зашедшие сюда посетители. И бармен. Этот низкорослый старик тоже был цел и невредим.
Сознание штука сложная. Особенно когда тебя не на шутку вырубает по причинам, не поддающимся обычному разумному объяснению. После таких вот обстоятельств оно возвращается не постепенно, а наоборот стремительно. Как если бутылку с газированной водой резко встряхнуть, не открывая крышку, и когда содержимое уже вспенилось до предела крышку резко срывает, и все встает на свои места практически мгновенно. Пшик! И готово.
Уже пришел в себя? спрашивает Луна.
Оглядываюсь. Мы около какого-то дерева. Вокруг издающие необычный запах кусты. Вдалеке слышится шум транспорта.
Уже пришел в себя? спрашивает Луна.
Оглядываюсь. Мы около какого-то дерева. Вокруг издающие необычный запах кусты. Вдалеке слышится шум транспорта.
Парк, догадываюсь я. Где-то в четвертой парсе, скорее всего, в районе улицы Небесных Тел, недалеко от Открытых Балконов.
Вопрос в том, откуда я шел, с трудом выговариваю я, пытаясь оторвать тяжелую голову от земли.
Ну, скажем, не шел, а я тебя тащила. После того, что произошло в трактире, не мудрено свалиться в обмороке.
Последнее, что я помнил, это ощущение холодной от ворожбы рукоятки кинжала и кровь, очень много крови Да, такого со мной еще не случалось.
Интересно, а скольких
Да почти всех, с лёгкостью читая мои мысли, без тени сожаления о пролитой чужой крови сообщает Луна.
Медленно поворачиваю голову к ней. Луна улыбается. Ну, точно, не простая она скиталица: хладнокровие в таком объеме образуется только после событий, которые и в страшном сне не приснятся. Например, после войны с интуитами.
Я, вообще-то, не сторонник бессмысленных жертв, просто я замолкаю и после легкой запинки договариваю: Просто так получилось.
Просто этих тварей следовало наказать, жестко произносит она уже без улыбки, а потом спрашивает: А что с тобой случилось?
Вспомнил одного интуита.
И поэтому разозлился?! Она явно насмехалась надо мной. Ну еще бы! Тот, кто не способен отгородиться от такой примитивной эмоции в общем, жалкое зрелище.
Однако мне не стыдно. Стыд, кстати, тоже проявление слабости. Потому я просто отвечаю:
Да. Надеюсь, он еще жив.
Логик, который хочет, чтобы интуит был жив Поразительно! восторгается Луна.
Мне бы хотелось убить его собственными руками. Поэтому да. Я надеюсь, что он жив. Жаль, что война закончилась, говорю я.
Луна тут же мрачнеет и заметно напрягается. То ли я ее испугал, то ли слова о войне.
Не волнуйся, я больше не потеряю себя. Сильные приступы посещают меня редко, но зато после них легче живется. Правда, этот был просто запредельным. Кстати, за нами никто не следил, когда ты уводила меня из трактира?
Никто, тут же отвечает она. Но, подумав, добавляет: Хотя, один странный тип все-таки был, правда, он не показался опасным. Просто стоял и смотрел. Или даже ждал. Я сначала испугалась: он так пялился на нас и был похож скорее на статую, чем на живое существо.
Луна произносит это «на нас» с некоторым сомнением.
Как он выглядел? спрашиваю я.
Очень высокий. Более двух метров точно, настоящий верзила, говорит она, глядя куда-то вверх. В черно-красном балахоне. На рукавах символы: множество маленьких белых крестов, расположенных в ряд. Такие кресты обычно бывают на могилах. Не нарисованные, конечно, а настоящие.
Падальщик.
Я совершенно точно уверен, что это был Падальщик. Только вот слишком скоро он тут оказался. Не бывает такого, чтобы подчищалы появлялись столь быстро. Просто не успевают. Вариант «проходил случайно мимо» отпадает. Они не проходят ни «случайно», ни «мимо», потому что находятся постоянно в Склепе. Только по вызову.
А кто это? искренне удивляется Луна.
Ты что, о землю ударилась? Не знаешь, кто такой Падальщик? начинаю я злиться, а потом вспоминаю, что она, может, и на Пирамиде-то до этого никогда не бывала. В пустоши полным-полно поселений логиков, как и интуитов, впрочем. А скитальцев всегда было много. В общем, это те, кто следит за порядком.
Ловят преступников?
Подчищают за ними, поправляю я наивную девчонку.
Как это?! Тут что, можно совершить преступление и остаться безнаказанным? И даже более того, за тобой придут и уберут? Луна выглядела совершенно сбитой с толку.
Крестострел это среда, где эволюция совершает самый жесткий отбор. Эволюции не должно мешать ничто и никто. Как думаешь, смогут логики эволюционировать, если повсюду будут валяться разлагающиеся трупы?
Луна помотала головой, не в силах поверить моим словам.
Падальщики для того и нужны, чтобы каждый раз возвращать среду обитания в положенное ей состояние.
Значит, тебе ничего не будет? За убийства?
Будет. Будет, и немало. И, боюсь, в самое ближайшее время. Теперь начнут мстить и их знакомые, и родственники. Ничего не поделаешь, равнодушно ответил я.
Месть не самая страшная проблема, которая может у меня появиться. Применение ворожбы, остановившей время в трактире «На Дне», гораздо страшнее! Логик с такой силой просто не должен находиться в Крестостреле, ему положено быть на более высоком уровне. Шестом или седьмом. Если управление Склепа прознает о случившемся, на меня объявят охоту и главные власти, и все Падальщики, вместе взятые.