И ты боишься подобного? спросила Лава.
Я боюсь всего, признался Джокус. Как, впрочем, и каждый человек. Как ты, как Литус. Как Фалко, кстати. Но мой страх лишь живет во мне, он ни на что не влияет. Разве только добавляет мне осторожности и выдержки. Я отправляюсь в Эбаббар не от страха. Я никогда не был в Бараггале, а королем Фиденты может стать только паломник.
Подожди, не поняла Лава. Но в Фиденте есть король! Ну, или почти король. Фалко. И королева еще жива, храни ее Энки.
Жива, согласился Джокус. Но если эта война сотрет в пыль и королеву, и Фалко, должен быть кто-то, кто займет трон. И он должен быть паломником. Если война сотрет в пыль и меня, и останется кто-то из моих сестер, значит, и они должны будут посетить Бараггал.
Но в других королевствах нет такого правила, покосилась на Литуса Лава. Я, во всяком случае, не слышала о таком
Это таинство, прошептал Литус.
Таинство, кивнул Джокус. Семь лет уже как не было ни одной коронации. Ты бы и не узнала об этом. Но теперь все иначе. И поэтому, кстати, я иду один.
Как ты доберешься до Бараггала? спросил Литус.
Доберусь до Эбаббара, а там посмотрим, улыбнулся Джокус. Обвязавшись сухой берестой, в костер не полезу. У меня письмо к твоему брату, Сигнуму. Мать просит, чтобы он помог мне. Не того, чтобы он отправил со мной в Бараггал отряд, а чтобы дал мне службу до тех пор, пока война приблизит меня к святому холму. Не волнуйся, я помню, что ты не хотел бы, чтобы он знал о тебе. Правда, я не понимаю, почему. Все-таки он твой брат, пусть и двоюродный. Впрочем, это не мое дело. Понятно, что о Лаве мне тоже лучше не болтать. Вопрос в другом, если Син не ошибался, то сегодня здесь будет Тела? Та самая Тела, с которой, кажется, и начались все беды, навалившиеся на Анкиду. Ты не думаешь, что она расскажет Сигнуму о тебе?
Лава замерла, потом посмотрела на Литуса. Тот сидел, прикрыв глаза, перебирая пальцами так, что украшенная атерским узором чаша словно плыла у него в руках.
Я не боюсь Сигнума, наконец сказал Литус. Но не хочу никаких встреч, потому что меня боится он. Или уж во всяком случае не любит. Зачем расстраивать герцога? Пусть несет доверенный ему груз с честью. К тому же война только разгорается, зачем судиться друг с другом, если рассудить может и она?
И тебе нечего сказать ему? прищурился Джокус.
Есть, пожал плечами Литус. И я скажу ему это, когда он будет готов услышать меня. Хотя, может быть, напишу ему письмо.
А как же Тела? спросил Джокус.
Разве она сопровождает детей не в Тимор? ответил вопросом Литус.
Да, если Син не ошибается, согласился Джокус. Хотя странно все это Кому нужны королевские дети, если гибнут королевства? Тут рядом безопасный Лапис, а дети должны сесть на какой-то корабль и углубляться в пределы Светлой Пустоши
Насколько я понял, корабль не простой, проговорил Литус. К тому же его хозяин друг Сина, которому тот доверяет, как самому себе.
Осталось, чтобы все это еще сбылось, хмыкнул Джокус. Что ж, не буду спорить, хотя то, что рассказывают беженцы Пока что ни Телы, ни детей нет. Я знаю, что творится между Хонором и Утисом. Никакому отряду не будет просто добраться до нас. А войско Муруса идет медленно. Между тем Син говорил так, как будто взлетел в небо и рассмотрел все сверху. Однако я готов поверить любым его словам, если корабль и в самом деле прибудет. То есть проплывет через край Светлой Пустоши. Как ты говоришь, с минуты на минуту?
Именно так, кивнул Литус. Я его чувствую. Не могу описать как, но чувствую. Приглядывайся к туману, что застилает русло Му западнее Кирума. Уже скоро.
Джокус хмыкнул, поднялся и направился к воде. Лава тоже встала, но, взглянув в лицо Литуса, замерла.
Не отходи от меня, прошептал он. Ни на корабле, ни в Эбаббаре. Пока я не пристрою тебя в надежное место, будь рядом.
Есть еще надежные места? спросила Лава, вглядываясь в лицо Литуса и удивляясь блеску его глаз.
Более или менее, ответил он. Есть те, кто никогда не забывает о чести. Им я тебя и доверю.
Разве я вещь? спросила Лава.
Нет, мотнул головой Литус, как будто хотел сказать еще что-то, но стиснул зубы.
Ты
Она начала говорить, но ком встал в горле, и Лаве пришлось только всхлипнуть и ткнуться в плечо Литуса лбом.
Ты
Она начала говорить, но ком встал в горле, и Лаве пришлось только всхлипнуть и ткнуться в плечо Литуса лбом.
Ты должна знать, он вздохнул. Да, кажется, я сын акса. Но он занял трон Эбаббара не по праву. Во мне нет крови Белуа. А в Сигнуме она есть, пусть даже кровь эта и была предварительно выпита мурсом.
Сигнум сын мурса? прошептала Лава.
Сын двух мурсов, ответил Литус. Точнее, сын двух человек, чьи тела были захвачены мурсами. То есть брат настоящего короля Эбаббара и не подозревал, что его телом воспользуются, чтобы зачать маленького Сигнума.
Выходит, и Субула Белуа зажала рот ладонью Лава.
Тоже не имеет в жилах ни капли их крови, кивнул Литус. Только не говори ей об этом, если встретишься случайно. Она не поймет, и уж во всяком случае не обрадуется. Конечно, если отец не поведал ей обо всем, они были довольно близки. Но она тоже дочь акса и женщины, чье тело было захвачено мурсом.
И прошептала Лава.
И я сын акса и женщины, чье тело было захвачено мурсом, продолжил Литус. Другой женщины. И у нас троих есть нечто общее. Наши матери владели этими телами очень долго. Так долго, что Что тот же Син так и не смог описать мне, как это во всех нас отзовется. Кстати, именно мать принесла с собой ту мантию, что спасла тебя в Самсуме. И тот меч, что обвивает мне пояс.
Спасибо ей, прошептала Лава.
Буду в Бараггале, передам ей твое спасибо, может быть, произнес непонятное Литус и оживился: А вот и корабль.
Он выплыл из серого тумана так, словно и сам был пластом тумана. Белым облаком, неведомо как свалившимся с неба и не рассеявшимся на испоганенной земле. Хотя, вряд ли. Небо тоже было серым. А корабль, который с каждым мгновением становился больше, действительно сиял белым цветом, хотя и на его корпусе, и на мачтах, и на парусах, и на веслах, и на всех канатах висели черными кляксами то ли клочья паутины, то ли спутанные волосы. И когда корабль приблизился к берегу, Лава вдруг поняла, что все моряки, стоящие на борту, черны лицом. И широкоплечий здоровяк, почесывающий затылок на носу корабля, тоже был черен. Именно он крикнул через головы подошедших к воде Литуса, Джокуса и Лавы:
Народцу, я смотрю, собралось изрядно, но возьмем всех. Только уж пристраивайте лошадей, с ними никак.
Лошадей заберут стражники Утиса, послышался в ответ знакомый голос. Сейчас прибудут, Фелис пообещал прислать.
Лава обернулась. К берегу подъезжали не менее полутора десятка всадников, и почти перед каждым сидел ребенок. Но самым удивительным было не то, что и всадники, и дети были одеты в доспехи, пусть и из кожи, и легкие. И не то, что ноги лошадей были замотаны тряпьем. И не то, что часть всадников была, судя по повязкам, ранена. А то, что все они были женщинами, даже девушками, исключая разве только злосчастную Телу и ее сестру Бету.
Мы раньше добрались, спрыгнула на мерзлую землю Тела, придерживая сидящую на холке коня светловолосую девчушку. Не скажу, что спешили, но гнали нас точно. К счастью, не потеряли никого, но кое-кто ранен. Ордынцы попадаются на тиренских пустошах.
Что смотришь? подмигнула Тела Джокусу и потерла перемотанное под жилетом тряпьем плечо. Не видел раненую женщину? Увидишь еще много и скоро. А я вижу перед собой Она прищурилась: Лаву Арундо, Литуса Тацита и Джокуса Верти. Не самая плохая компания. К вашим услугам, Тела Рудус. Со мной сестра Бета Краниум и двенадцать девушек помладше. Из Араманы, Аштарака, Раппу, Бабу и Хонора. Ну, и одиннадцать детей.
Лава стояла, оцепенев. Ненависть, которая схватила ее за горло при звуках голоса Телы, теперь стояла в груди колом. Но не потому, что она жаждала смерти виновницы гибели изрядного числа родных Лавы. Она стояла и смотрела на тех, кого еще лет пять назад видела только смеющимися и счастливыми. Теперь перед ней стояли строгие, уверенные в себе женщины, от каждого жеста которых исходила сила. И объяснением тому были маленькие дети.
Лацерта, Ювента, Ламелла, Папилия, бормотала Лава знакомые имена. Долора, Вектура, Вивера, Вена, Ласкивия, Табула, Ноксия, Деценсия
Как вы делили детей? спросил Литус. Вас четырнадцать, а детей одиннадцать?
Бросали жребий, усмехнулась Тела. Конечно, собственные дети не разыгрывались, но у некоторых их по двое. Кстати, вон твои племянники Бонус и Каламус. Вот они были нарасхват. Богатыри! Своих-то еще не завел в долгих странствиях?