Добрый день! Мы не ошиблись? Господин Варей? спросил серьезный.
«Где-то я его видел» подумал Варей и кивнул головой.
У нас довольно деликатное дело, вступил в разговор другой. Естественно, хотелось бы соблюдения определенной конфиденциальности нашего разговора. Вы понимаете?
Понимаю, ответил Варей. Фирма гарантирует соблюдение тайны. Можете не беспокоиться.
Мы, собственно, лично к вам. Не скрою, прежде чем обратиться, мы навели о вас справки, объяснил серьезный. Чтобы не крутить вокруг да около, скажу, нас интересует «Возрождение». Вы в курсе их дел?
В общих чертах уклончиво ответил Варей.
Это ультраправая организация экстремистского толка. Называют себя истинными патриотами. На самом деле каша из фашизма, православия и коммунизма, вдобавок сдобренная махровым антисемитизмом!
Пора, наверно, представиться? перебил его улыбчивый.
Да-да, конечно! спохватился серьезный. Мы из еженедельника «Знаки времени». Это Оскольский Владлен Сергеевич, наш журналист, показал он на своего спутника. Я Латохин Геннадий Михайлович, завотделом журналистских расследований. Дело в том, продолжил он, что нас беспокоит их возросшая активность. Они приступили к созданию военизированных лагерей. Хотя их не так много, но история
Понятно, перебил Варей.
Так вот! Их должен кто-то финансировать, вступил Оскольский. Я готовлю большой материал, но не хватает фактов. Подобраться к ним очень трудно. А финансовые схемы это вообще тайна за семью печатями. Причем консультируют их по этим вопросам очень грамотные люди.
Вы знаете, я такими вещами не занимаюсь, довольно сухо ответил Варей. Я обыкновенный флик. Не больше! Видимо, вас неправильно проинформировали.
Может быть, вы нам не доверяете? предположил Оскольский.
Отчего же, вполне доверяю, Варей вспомнил, что как-то видел Латохина по телевизору. Просто я не занимаюсь подобными делами. Здоровье, возраст Разговор, безусловно, останется между нами. Здесь никаких сомнений.
Мы понимаем, что это сложное и опасное дело. Поэтому и обратились к вам, попытался с другой стороны подступить к Варею Оскольский. Все накладные расходы будут учтены и, естественно, ваш труд будет вознагражден Это само собой разумеется.
«Деньги, деньги Вот нет, чтобы без денег, ради идеи, как большевики в свое время», подумал с усмешкой Варей.
А не заинтересуется ли противоположная сторона, кто дает деньги вашему изданию? Да и предложат побольше? улыбнулся Варей.
Это не секрет, не принял шутки Латохин. У нас приличный тираж, да и рекламой не обижены. Видимо, мы ошиблись. Извините! сухо закончил он и встал. Всего доброго!
Латохин вышел. Оскольский задержался, протянул Варею визитную карточку. Добавил:
Если разрешите, я вам через пару дней позвоню. Или вы мне. Вдруг передумаете?
Крепко пожал руку, простился.
«Товар деньги товар подумал Варей. Почему именно я? И кто меня рекомендовал? У меня нет на все это сил, а главное желания. Хотя эти фашиствующие молодчики омерзительны Одни предположения, догадки. Неужели не к кому больше обратиться? Не беда, найдут».
Идя вечером домой, Варей купил в киоске газеты. Сразу в свой подъезд он теперь не заходил, а некоторое время наблюдал за домом из расположенного поблизости детского сада. «Достаточно, что приходится шарахаться от каждого куста, горько усмехнулся. Вот что действительно удалось, так это как следует меня напугать. Самар бы обрадовался». Развернул газету. Со второй полосы разгоряченно глядел молодой здоровый парень в камуфляже. Рука выброшена в фашистском приветствии. «Лицо довольно тупое, стал анализировать Варей. Фанатик или заплатили? Кто его знает Неприятно все это!» Зашел в дом. Включил телевизор. Подошел к телефону. Постоял. Звонить Кристине или нет?.. Не стал. Налил полстакана водки. Выпил. «По Дону гуляет, по Дону гуляет, по Дону гуляет казак молодой!» с чувством исполнял казачий хор. Варей любил эту песню. «Может, за удаль?.. предположил он. Робкий человек с усталой душой любит лихие песни». Неожиданно выругался и засмеялся. На телеэкране мелькали цветные картинки. Настроение улучшалось. Посмотрел трогательный зарубежный фильм. Лег спать уже совсем повеселевшим.
Утром купил молодежную газету. В колонке происшествий сообщалось, что в своем подъезде был зверски избит журналист «Знаков времени» Латохин. Возбуждено уголовное дело, ведется розыск преступников. «Ведь не хочешь, а все равно затянут!.. Какой, однако, я стал чувствительный. Странно еще, что не плачу все время». Латохина было жаль.
Во второй половине дня позвонил Оскольский
Я к вам зайду? спросил он.
Заходите, согласился Варей.
Я один.
Знаю, ответил Варей.
Оскольский появился почти сразу же. «Звонил, видимо, уже на подходе. Уверен был, что приму», констатировал Варей.
Ну как он? поинтересовался Варей.
Сломаны два ребра, нос, сотрясение мозга, ответил Оскольский.
Это еще ничего. Бывает и хуже. Хотя сотрясение штука неприятная, Варей потер затылок. Ладно! Выкладывайте!
До вас этим делом занимался один человек, начал Оскольский.
Я еще не занимаюсь этим делом, поправил его с улыбкой Варей.
Извините! Так вот, этот человек неделю тому назад исчез. Накануне он мне позвонил и сообщил, что ему удалось кое-что раскопать. Он выяснил, кто перевозит деньги. И даже назвал адрес, где тот обитает. Вечером мы должны были встретиться, но он не явился.
Кто этот человек ну, который занимался этим делом, и почему вы решили, что он исчез? поинтересовался Варей, рисуя какие-то палочки и крючочки на небольшом белом листке.
Он не профессиональный сыщик. Мой товарищ, тоже журналист. Мы собиралась вместе делать этот материал. Он женат, двое детей
«Нечего было лезть, если двое детей», хотел сказать Варей, но вместо этого произнес:
Ясно. Вы предполагаете, что он засветился?
Думаю, что так. Хотя фактов никаких нет.
Дальше!
Я проверил названный им адрес. Дом нежилой. В самом центре. Там помещаются Общество изобретателей, редакция научного журнала, на первом этаже архив Метростроя. Возможно, перевозчик денег, которого выявил мой товарищ, работает в одном из этих учреждений.
Или работал, подсказал Варей.
Или работал, согласился Оскольский.
Надеюсь, вы понимаете, что это крайне опасная игра? спросил его Варей. Кроме Латохина, еще кто-нибудь знает о вашем визите ко мне?
Никто.
Ну, вы же наводили у кого-то справки обо мне, досадливо поморщился Варей. Сами, помнится, говорили в прошлый раз.
Ясно! Это ваш, насколько я понял, приятель. Его зовут Марк. Он работает в вычислительном центре вашего Управления. Причем он сам стал рассказывать о вас. Разговор зашел случайно. Больше он ничего не знает.
Хорошо. У вас есть какие-нибудь предложения?
Есть. Мы можем вас устроить в редакцию журнала, расположенную в этом доме. Там как раз освободилось место. Вам приходилось сталкиваться с редакторской работой?
Совсем немножко, ответил Варей.
Вначале к вам особенно приставать не будут. Тем более, вы устроитесь туда временно. Сколько вам понадобится дней? Хотя бы примерно?
Неделя, полторы не больше. Конечно, если информация вашего коллеги не была ошибочной.
Я его давно знаю. Вряд ли он ошибся. Здесь аванс, половина. Оскольский вынул конверт и протянул Варею.
Тот небрежно бросил его в ящик стола.
Посмотрите! Может быть, вас не устроит? предложил Оскольский.
Устроит, устроит, пробурчал в ответ Варей.
Они обговорили кое-какие конкретные детали, и Оскольский ушел. «Придется отпрашиваться. Только устроился, нехорошо, подумал Варей и тихонько затянул: О чем, дева, плачешь, о чем, дева, плачешь, о чем, дева, плачешь, о чем слезы льешь?..» Сначала выходило жалостливо, заунывно, а под конец получилось иронично и весело. «Нехорошо это», повторил, усмехнувшись, Варей.
Уже неделю он работает в редакции. А результатов никаких. За это время Варей тщательно обследовал дом и изучил сотрудников. Его посадили за самый неудобный стол и на самое неудобное место. Около двери. Новичкам все похуже. Так везде. Неписаный закон. Заправляет всем заместитель главного редактора крупная энергичная женщина лет сорока пяти. Она постоянно снует мимо двери. Варей ловит на себе ее беглый внимательный взгляд. «Оценивает. Пытается определить, почему меня взял главный, и уж не под нее ли копаю? Как бы не перенапрягалась, бедняжка А действительно, сколько же я стою? Неплохо бы узнать! Просто редактор. Зарплата по теперешним меркам скромная. Тогда чего, спрашивается, мне надо? Слева сидит Надюшка. Она младший. Все чего-то стучит по клавиатуре. Чуть поодаль расположилась Роза Григорьевна, старший редактор. Ей за шестьдесят. Золотой фонд редакции. Все время звонит маме и спрашивает, приняла ли та лекарство и не включала ли газ?»