Когда
Факс, произнесла и стоит, ждет, когда я бумаженцию из ее изящных ручек своими клешнями загребу.
Я давно привык к тому, что Машутка на работе обходится без личных местоимений, но теперь она стала исполнять свои обязанности и вовсе без глаголов, ладно, можно сказать безликое "факс пришел", но как ни крути тенденция ускользает секретарша от мучительного выбора между ты-вы. Вроде на работе значит, как к начальству должна на "вы". Но конец рабочего дня, да и наши отношения давным-давно предполагают интимное "ты". А нет глаголов нет и терзаний по поводу обращения. Хотя, трудно представить терзающуюся Машутку. Она совершенно не подходит по типажу на главную роль для "Плача Ярославны".
Когда "факс" нашел меня, я находился в позе раскорячки. Нет не физически тело стояло вполне нормально на двух ногах, и даже перебирало ими, что чаще всего обозначают глаголом "ходить". Дались мне эти глаголы! Я был на полпути между столом-окном-шкафом (в биссектрисе углов или междометии ландшафта). Так что непонятно куда я шел и откуда. Дас я был в раскорячке метафизически, душевно, мысленно, короче в той тонкой области, которая совершенно не важна для моих ген-хромосом, но попробуйте-ка без нее совсем? Или тяжело, или никак. А в раздумьях я был потому, что мое прошлое настолько отягощало мое будущее, что надо было либо стирать историю, либо стираться. Последний глагол мне не нравился, а предпоследний устраивал, но не устраивал сам процесс. Опять суета, опять напрягаться, опять нельзя спокойно погулять между тремя соснами шкаф-ом-окн-ом-стол-ом. Ом! на выдохе, звонко.
Беру я в руки факс и краем глаза зырю на часы (вообще-то моветон, конечно, жаргон употреблять, но такой фактурностью и сладкостью веет от слова "зырю", что можно закрыть глаза на область литературно высоких слогов). На часах шесть часов вечера. День мирный и только потом рабочий.
Факс из банка "Икс-ком". Существенная бумаженция. Отвечать по этикету следует немедленно. Это не добавляет свободы, а она так необходима существу, находящемуся в позе раскорячка внутри бутонного блока, который никогда не раскроется проржавелая арматура бетона помешает бутону осуществить свое предназначенье и в этом заключена ее бетонная сущность. Блок же реальный (в смысле метафизический) состоит из оков желаний-характера-привычек-склонностей, а они гораздо прочнее алмаза и не такие хрупкие как титан. Наметанный глаз замечает, что номер факса-отправителя заканчивается на три шестерки. Мозг любезно подгребает ворох дополнительной информации: сегодня шестое июня. Пазл складывается. 06.06 плюс 6 часов вечера. Дотоши и зануды скажут 18:00, но пусть сами ищут цифру 18 на старинных часах работы неизвестного мастера (выдававшего себя многие лета тому назад за одного известного мастера, который умер еще раньше), что стоят у меня около стенки левой если смотреть со стороны двери в сторону окна и совсем не стоят в смысле миротиканья ходят исправно и даже точно (секунды плюс-минус меня не интересуют). И как они найдут 18 на двенадцатисекторном циферблате, интересно мне знать? Обманул мне не интересны дотоши и зануды. Итак три шестерки времени складываются с тремя последними цифрами телефона, с которого факс отправлен, это еще три шестерки, в итоге мы имеем шестирицу полную шесть шестерок. Мне бы как мелкому злодею (определение одной из моих любовниц, которая вовремя сделала правильный выбор, бросила меня и вышла замуж за одного олигарха, которого вскорости выслали из страны, а кое-какое имущество осталось разумеется, на жену, на жену записанное) порадоваться. Ведь пахнет большими деньгами. Ан нет полное отторжения будущего, связанного с факсом, на всех фронтах.
Машутка, радость не только моя, отбей-ка этим кексам ответ, гласящий следующие: мне надо посоветоваться с ведьмой. Только дословно без отсебятины и сглаживания выражений и отдельных слов. Мне надо посоветоваться с ведьмой.
Машутка, не смотря на наличия таких достоинств, что можно и не работать, все-таки отличная секретарша выполнила всё точно, быстро и самое главное без лишних вопросов. При этом не поломала маникюр (сегодня черный с белыми черепами не у одного меня светлый период в жизни) и подняла лишь бровь ну должна же была она проявить хоть какую-то реакцию на случившееся обыкновенное чудо (настоящих чудес мы, смертные, творить не умеем, вот и приходится раскрашивать парадоксами пустую действительность лишь чудесами обыкновенными).
Мне очень хотелось секса. Но я видел: Машутке не до этого. Посему я ее отпустил и остался в офисе один. Секс дело добровольное, а те уроды, что пользуются служебным положением для взаимности, пусть так уродами и остаются. Мне до них дела нет. Мою голову было и без уродов чем занять. Во-первых, меня щекотал вопросец через сколько начнут давить? Во-вторых и в главных, почему я поступит так, хотя должен поступить эдак. Но не просто должен, ДОлжен ДОЛДЖЕН, Д-О-Л-Ж-Е-Н и далее по иерархии вверх, а всей своей жизнью логично и без вопросов просто и легко я всенепременно (вот тут опять всплывает слово "должен", хотя и не должен) согласиться на чашечку чая с Бергом (серый кардинал в "Икс-коме", для общения с нашей элитой у них есть вице-президент, для общения с не нашей элитой президент, но это так зиц-председатели, главный там Берг). И так это в тему, так выгодно и так тупо, тупее е2-е4. И куколка должна дернуться вот так, а не иначе. Жаль нет зеркала, чтобы увидеть усмешку этой куколки Офисный телефон зазвонил. Но рабочий день закончился давно и я позволил себе не подойти (сотовый почему-то отключился и мои шаловливые пальцы тут совершенно не причем он об уголок стола болезный кнопочкой "выкл" нажался какое мягкое словечко). Ведь и факс, раз уж так бегают тараканы в голове можно было сегодня не принимать. Отложить до завтра. Завтра шестерок бы не было. Но ведь я не верю в приметы. Я знаю, что нам подают знаки. А уж видим мы их, или нет сугубо наши сексуальные проблемы. Число 6 как таковое в моей жизни никакой роли не играет. Просто я знаю, что сумма числе на рулетке 666 и значит прибыль с них получает всегда казино (посетители, ау!) Вот и факс этот сулил прибыль тем, кто согласится попить чайку на фуршете по случаю чего-то там. Возражения у меня есть? Никак нет. Дни можно вообще за значимое не считать. Сами людишки делят время на отрезки. С каких это пор июль стал июлем, а? А до римлян он как назывался? Но всё это было не важно. Шестерки не подействовали своей шестеростостью (или шестиричностью?) Их просто было слишком много для этого сентиментального дня.
А почему расчувствовался такой циник (слов "как я" тут не будет уж больно смахивает на какю, а там и до каки недалеко а у нас чтиво серьезное) не понять, не погрузившись в прошлое.
Прошлое. Утро.
Я поехал в метро. Просто сесть в "мэ-мэ-рс" за руль или плюхнуться на заднее сиденье, отдав свою жизнь в руки профессионального водителя нет, это было бы не то. Не соответствовало это моему настрою (позиция раскорячка, только не такая глубокая мы же теперь в будущем по отношению к настоящему для нас прошлому, так что позы раскорячки видим в перспективе их разворачивания). И я двинул на работу в метро. С пересадками. С чудными спусками и подъемами по эскалаторам. Разумеется, раствориться в массе не получилось. Слишком я не такой, какие они. Я Бендер с чемоданом, я с чемоданом Винсент Вега (что вам ближе как метафора киношка иль лит-ра?) Я дышу не тем атмосферным столбом и читаю в туалете не те книжки.
Что делала она на этой линии?
Что делали на этой линии твари?
Что на этой линии делал я? (мне было в другую сторону)
Наверное, просто жили.
У нее были потрясающие глаза. Таких глаз я ни у кого не видел. Я не влюбился, конечно. Потому что уже давно не влюбляюсь. Но оценил (не стоимость, а необычность). Все удается подправить современной хирургией грудь, ягодицы, кожу выбелить, волосы осветлить (или наоборот), здесь подтянуть, там добавить, тут выпрямить, а тут согнуть и проредить (допустим, бровей дугу), тут закачать силикон, там жир отсосать. Да, и цвет глаз можно изменить. Но не то, что притягивает, завораживает и топит вас. Быть может, через тыщу лет, клонирование или генетика научаться взращивать вот это самое. Не описать слаб я, или слаб язык вообще? Из под черных очков я три остановки наблюдал за этими глазами. Всё остальное в меру симпатичное. Но глаза! Иной раз они скользили по мне. Но не надолго. Подумаешь обычный человек в костюме сером. Руки в брюки. Расслаблено полулежит-полусидит на сиденье. Ничего особенного. Я не красив и не уродлив, я не вызывающ и не харизматичен, я не крикливо одеваюсь и не эпатирую, я не ношу галстука, чтобы совсем не стать белым воротничком, но и не хожу в металле или джинсе. Как-никак костюм это та самая непримечательность, которой и должен обладать мелкий злодей. Чтобы жить. Великие злодеи могут себе позволить маленькие слабости, а мелкие почему-то ударяются часто в крупные глупости. Уж вешать золото на шею так слиток целый. Вот уроды