Вьюга. Рассказы и повести - Илья Луданов

Вьюга

Рассказы и повести

Илья Луданов

© Илья Луданов, 2019

ВЬЮГА

ВЗЯТКА

 Алексей Александрович, к вам можно?  он заглянул в аудиторию, после того как оттуда выскочила огненно-рыжая Аня, довольно улыбаясь.

Отсвечивающая сединой массивная голова не повернулась и промолчала. Он проверил закрытую дверь, подошел. После короткой паузы Алексей Александрович, глядя перед собой, задвигал бумагами и достал ведомость.

 Ваша фамилия?

 Шипулин,  голос его звучал слабо.

Толстые и притом длинные пальцы с зажатым карандашом остановились в конце списка.

 Что же, Андрей, не хотите сдавать «Конституционное право»?  преподаватель так не поднял глаз от ведомости.

 Да некогда учить. Работа, времени не хватает, а экзаменов  шесть штук,  в голосе спешка и податливость.

Преподаватель напротив был уверено спокоен.

 Понятненько. Что хотите?  Алексей Александрович продолжал изучать ведомость, точно видел ее первый раз.

 Четверку, если можно.

 Четыре?  по лбу преподавателя поползли глубокие полосы.  А как посещаемость?  он достал журнал.  Пропуски есть, но немного, совсем немного. Даже жаль, что не сдаете.

Андрей хотел было что-то ответить, но нерешительно молчал. Алексей Александрович достал толстую тетрадь, придвинул к Андрею и впервые прямо, без вопроса, посмотрел на него.

 Это вам подойдет?

На пустой странице  цифра. Со стороны казалось, он не знал, что нужно делать дальше и чего от него ждут. Андрей дернулся суетливо к карману и положил деньги. Посмотрел на преподавателя. Тот быстро захлопнул и забрал тетрадь. Смотрел в ответ добро и с улыбкой. Записал в ведомости.

 Зачетку.

Андрей подал.

 Ну что же вы!  преподаватель кивнул на пустую строку и стал заполнять.

 Извините, я как-то раньше не  бормотал Андрей.

 Правда?  сановитый Алексей Александрович, который представлялся больше в холеном кабинете, чем в бедной аудитории с еще советскими портретами Героев Труда, удивился, но ничего больше не сказал и протянул зачетку.  Ну, желаю удачи.

Андрей быстро вышел в темный коридор, где своей очереди дожидались однокурсники, перехватил взгляд и шепот Толика:

 Ну и сколько?

ВСТРЕЧА

 Сто пятьдесят в час,  парень в коричневом свитере с белыми оленями достал новенькие коньки.  Размеры есть пока.

 Четыре пары,  Андрей подсчитывал в уме сколько есть денег.

 Меня тоже на лед выпустить хочешь?  улыбнулась сзади мама. Марина беззвучно хихикнула, чтобы не обидеть его.

 Тогда три. Мужские сорок второго, женские и детские. У вас какой?  повернулся он к Марине и Павлику.

 У меня тридцать седьмой. У Павлика  двадцать восьмой,  Марина посадила на скамью и стала разувать мальчика лет пяти. В дутой курточке он напоминал маленького пингвина.

Он жалел, что взял Марину с ребенком на открытие ледовой площадки. В красной пуховой куртке и с растерянными глазами на стареющем лице, её было жаль. Снова мерещились мамины попытки сватовства. Едва не со школы, сколько об этом было переговорено, два-три раза в год мама неуклюже пыталась свести их. Потом Марина вышла за здоровенного слесаря с машиностроительного завода, родила Павлика. Платили на заводе мало, работали много. Любовь не сложилась. Через год слесарь начал бегать в ларек за водкой и буянить. Пропадал ночами. Когда тот гудел в квартире, Марина приходила к Шипулиным, на два этажа ниже, жаловаться, часами сидела с Павликом у мамы. Потом ей стало доставаться, и Андрей пару раз заваливался к ним с милицией. Слесаря забирали, утром выпускали и всё повторялось. На заводе стерпели пару загулов, потом погнали. Кончилось всё нынешним летом, когда напротив своих же окон, посреди темной улицы слесарь встретился с грузовиком. Павлик проснулся от визга колес, Марина выругалась, что снова гоняют за полночь, взяла мальчика к себе в кровать и тот, успокоившись, засопел. Утром Андрей получил нагоняй от редактора: «У тебя под носом! Какие бы кадры»!

На льду Андрей стоял хуже депутатов. Грузные и округлые, в полушубках или длинных пальто, они окружили ковровую дорожку; протопал мэр. Заиграла музыка, на лед упала пурпурная ленточка. Сзади, у борта, ломано двигаясь, ехали Марина и Павлик. Из толпы Андрею махала мама. Подход прессы: цифры, благодарности, успехи. А самому, поговаривают, недолго осталось. Всё, по льду поехал народ. Слухом  на мэра, одним глазом смотреть за Мариной и Павликом. Она на льду еще хуже сына, так что это еще кто кого тащит Павлик оторвался от Марины, раскатился и въехал в пухлого малыша-одногодку. Оба шлепнулись на лед. Андрей отвернулся от мэра  все равно ничего не скажет  и кинулся к ним.

Дорогу вдруг перегородила большая пушистая шапка. Мелькнуло румяное, дышащее свежестью юности лицо, веселые глаза с блеском, как из сказки, звенел серебристый смех. Андрей замер, чуть не столкнувшись, случайным движением придержал изящную талию. Извинился, поехал дальше, но тут же остановился и оглянулся на задорное, словно детское от радости лицо с кольцом густого меха вокруг.

Оба малыша уже стояли на ногах и смеялись, а дама в лоснящейся норке отчитывала Марину. Та смотрела по-птичьи испугано и молчала. Подъехал отец мальчика, в котором Андрей узнал молодого депутата и успешного коммерсанта Богомолова. Плотное уверенное лицо сливалось со светло-коричневым строгим пальто, перетекало в поблескивающие ботинки. Иван Алексеевич  из неожиданных депутатов. Внезапно появился и сразу наверх, недолго среди себе подобных.

 Лиза, всё в порядке?  Богомолов наклонился над малышами, узнал Андрея, заулыбался.  Здравствуйте, здравствуйте. Ваш сорванец?

 Сосед мой!  Андрей потрепал Павлика по голове. Богомолова он знал плохо, пару раз брал комментарии.  Тоже вот каток пробуем.  Вдруг Андрей подумал: сколько стоит его пальто? И Лиза эта одета не на зарплату. Его, Андрееву, зарплату. Это он еще машину не видел  Кажется, все носы целы, всё в порядке?

Девушка в норке недовольно шмыгнула и сунула Богомолову сумочку:

 Отнеси в машину. Мы со Славиком переодеваться пойдем. Такая толпа набежала, не продохнёшь.

Марина стояла, так ничего и не сказав. Андрей улыбался Богомолову. Тот кивнул Андрею и отчеканил:

 Рад встрече. Увидимся, как говорится, на работе.

 Всего хорошего,  Андрей подумал, что сейчас они уйдут, и Марина будет шипеть, что эта коза в шубке на нее налетела и, вообще, жируют сволочи.

Взял Павлика за ворот:

 Еще кружок, банда?

Марина заиндевела лицом, сжала губы, то ли от мороза, то ли от обиды.

 Нам домой пора. Наталья Николаевна уже замерзла там,  она показала глазами на борт, за которым стояла мама.

Лишь бы она её «мамой» как-нибудь не назвала.

 Да ладно тебе!  он улыбнулся Марине.  Круг еще! А то даже не раскраснелись.

Андрей схватил Павлика и медленно скользя, они поехали.

А ведь ты сам напрашиваешься. Как ей на тебя с сыном глядеть? Про Богомолова не сказала. Сильная все-таки. На меня бы такая Лиза налетела, в лед бы втоптал. Может, не случайно мама им пироги носит?

Андрей поддерживал Павлика и искал в толпе мохнатую шапку. Вспоминал коротенькое пальто, мельком схваченные, обтянутые черным, изящные черты. И белые коньки как на ней сидят! Тут у всех женщин белые, у Марины тоже, только это не то совсем. Совсем не то Что ты о ней думать не перестаешь? Студенточку захотелось? Бархатистая кожа, свежая грудь, ясные верные глаза Она лет на десять тебя моложе. Может, на семь. Если не на пятнадцать. Отец суровый дальнобойщик и старший брат боксер. Ну, самбист. Эй, одернул он себя, завтра про всё это писать. Мэры, депутаты, ленточки. Савельич мозг выгрызет, почему так мало текста. А с чего тут будет? Престарелых конькобежцев опрашивать что ли? Не видно её, уехала, похоже.

 Это кто там подошел к вам, когда Павлик упал?  спросила мама, когда вышли с катка.

 Богомолов. Есть у нас такой, депутат молодой,  Андрей усмехнулся случайной рифме.

 Ты с ним держи себя повежливее, сынок, хоть вы и ровесники почти. На работе говорят, он  будущий мэр.

 Не слышал,  хмыкнул Андрей. Он смотрел на тихонько стареющую маму. Десять лет на пенсии, работать не перестает. Сидит вахтером в школе, гоняет сопливых и поставляет исключительные слухи  сам такое не накопаешь.

 Отец его главным партийным у нас числился. Мы учились вместе. Красавцем ходил,  вздохнула отчего-то мама.  Потом в твой институт ушел. Алексей Александрович, кажется,  Андрей скривился.  Городской общественный совет возглавляет.

 Не слышал,  глухо ответил Андрей.

Вышли к перекрестку и он облегченно вздохнул  нужно расходиться. Бабушкина квартира, насквозь пропитанная духом застоя, где он жил и неохотно, медленно делал ремонт вот уже третий год, находилась в другом от мамы районе.

Подмигнул Павлику.

 Еще кататься пойдем?

 Пойдем, пойдем!

 Ладно, я позвоню,  улыбнулся маме. Всегда улыбайтесь мамам.

Марина щурилась на Андрея. Что ты так смотришь? Думаешь, не понимаю? Понимаю. Но не могу.