Художник! насмешливо произнесла мама. Выпороть бы тебя за вранье! Но уже поздно. Соседи спят. Марш в постель! И чтоб я тебя не видела и не слышала! Лгунья.
Мама скомкала оба рисунка и отправила в мусорное ведро. А Маня быстро разделась и юркнула под одеяло. Она пыталась не заплакать, но слезы упрямо ползли по щекам. Мама выключила свет, и на стене заплясали страшные тени. Маня тихонько натянула одеяло на голову. Наступила полная тишина, только громко со скрипом тикали часы. Слезы текли и текли, и Маня чувствовала себя очень плохой, дурной, ей хотелось просить прощения, обнять маму, поцеловать ее, и увидеть, что она простила ее и снова любит. Но мама спала, и нельзя было ее будить. Завтра, завтра Маня будет просить прощения, и обнимать, и целовать ее. Завтра, завтра
Всхлипнув, Маня уткнулась носом в мокрый угол подушки и уснула. Она шла по полю из голубых колокольчиков. Цветы сияли под лучами солнца и мягкой волной покачивались на ветру, и нежно-нежно звенели. И тут появилась мама. Она шла сердитая и строгая, и била ремнем по колокольчикам. Цветы осыпались, нежный перезвон их затихал, сменяясь протяжным гулом. «Нет! горестно закричала Маня. Мама, не бей! Я больше не буду!». Но мама не слышала ее. Она шла, твердо поджав губы, и все хлестала и хлестала ремнем. И вскоре только стебельки качались на ветру. Солнце погасло. И Маня погрузилась в темноту.
***КОЛЫБЕЛЬНАЯ
«Вечер был, сверкали звезды, на дворе мороз трещал», пела бабушка, ласково похлопывая лежащую под одеялом Маню.
Теплый свет ночника окутывал сумеречную комнату, а добрый спокойный взгляд бабушки проникал в самое сердце Мани, в котором сквозь корочку льда и боли пробивались нежные ростки радости, словно крохотные фиалки.
«Шел по улице малютка, посинел и весь дрожал»
Маня закрыла глаза, и ей представился заснеженный город. Она идет по обледенелой улице, мороз щиплет нос и щеки. И вот она входит во двор, идет к низкому окошку и заглядывает внутрь. И вдруг обнаруживает себя там, внутри, сидящей на диване. Она еще совсем маленькая. Сидит и смотрит, замерев от ужаса, как папа яростно налетает на маму, кричит ей что-то грубое и размахивает кулаками, и бьет ее. А мама отбивается и плачет. А потом у нее разбились очки, и стекла разлетелись по всему полу. И Маню охватывает такой стыд, что ей хочется кричать, но крик снежным комом застывает в груди. Как же мама теперь без очков? Ведь ей ничего не видно! И Маня начинает тихонько плакать от своей беспомощности. Она не знает, как помочь, как спасти, она такая маленькая и слабая, и поэтому маме плохо И тут все затуманилось, метель бросила ей в лицо снежные хлопья, и она снова брела по заледенелой улице
«Боже, говорит малютка: я замерз и есть хочу.
Кто ж накормит и согреет бедну-добру сироту?»
Голос бабушки звучал тихо, словно издалека. И Маня вспомнила, как в тот далекий вечер папа, наконец, ушел, а мама одела ее и повела на вокзал. Они шли по ночным пустынным улицам и плакали вместе, и слезы замерзали на щеках. И мама тогда удивленно спросила Маню: а ты-то чего плачешь? А потом они долго-долго ехали на поезде, и Маня смотрела в окно на огромный желтый диск луны, который плыл по зимнему небу. Перестук колес успокаивал, приносил забвение, как и бабушкино ласковое похлопывание.
«Шла старушка той дорожкой, пожалела сироту»
Они ехали долго-долго. А потом приехали к бабушке. Маня никогда раньше не видела ее. Но мама сказала, что Маня теперь будет тут жить. Придет время, и тогда ее заберут обратно, в город.
Мама уехала, и вначале Маня много плакала и скучала. А потом она стала погружаться в тепло и уют бабушкиного мира. И сердце потихоньку, капля за каплей, начало оттаивать. Нет, ничего не забылось, и всполохи воспоминаний порой резали сердце словно ножом. Но все обволакивалось нежным дуновением доброты. И боль стихала.
«Приютила и согрела, и поесть дала ему»
На улице бушевала метель, дули злые ветры. Но в душе девочки начиналась весна. Оттепель, с первыми цветами, робко вылезающими из-под снега навстречу солнечному свету.
«Спать в постельку уложила. Как тепло! промолвил он.
Закрыл глазки, улыбнулся. И заснул спокойным сном»
Маня вздохнула и улыбнулась во сне.
СНОВИДЕНИЯ
«Спать в постельку уложила. Как тепло! промолвил он.
Закрыл глазки, улыбнулся. И заснул спокойным сном»
Маня вздохнула и улыбнулась во сне.
СНОВИДЕНИЯ
Поэтическая проза
«Но вот настала тишина,
И, будто бы во сне,
Неслышно девочка идет
По сказочной стране»
Дьюис КэрроллЯ задул свечу и вышел на улицу.
Там светило солнце
Я распахнул свое сердце,
словно окно.
И вместе с ветром в него залетели ласточки,
И свили гнездо.
Теперь я пою колыбельные птенцам
И укачиваю их в мягком ритме своего сердца
***Закутываясь в красоту созданного тобою небытия, ты поглощаешься нежностью Теплым одеялом домашнего уюта, овеянного терпким ароматом чая с цедрой апельсина, ты погружаешься в давний сон, в дивную ткань, сотканную из соцветий радуги мелких брызг и солнечного ветра
И в этом вихре звезд, галактик и вселенных ты рождаешься, словно тебя и не было раньше, ты обретаешь Землю или как там называют люди эту невероятно круглую, непостижимо далекую планету уйдя с которой, ты можешь лететь в серебристые дали вечности
***Цветок
Я заглянула в цветок, в самую глубину его золотой чашечки, и увидела себя, идущую по Золотой Тропе Познания, в глубь, самую глубь. На один миг закружилась голова, на одно мгновение стало темно вокруг, но сердце, наполненное любовью, вело меня дальше и дальше, глубже и глубже. На один всего лишь миг я закрыла глаза, миг сомнения и печали, но, открыв их, я увидела зеркало а в нем стояла маленькая девочка с сияющей короной на голове.
В руках ее была чаша с кристально чистой водой. Она протянула ее мне, и я приняла этот чудесный дар, и сделала один глоток. Зеркало растаяло и я почувствовала аромат цветка. Я была в самой глубине, в самом центре золотой чашечки
***На золотом лепестке
На золотом лепестке древнего сновидения приплыла ко мне девочка и сказала:
Я пришла, чтобы учить тебя
И была она словно поцелуй ветра, в чудесном легком платьице, озаренная сиянием золотистых волос.
Кто ты? Ангел?
Нет Разве ты не узнаешь меня?
Я вгляделась в большие, темные, по-детски удивленные глаза. И узнала свою печаль, и свое одиночество. Мне было пять лет.
Чему же ты научишь меня?
Быть тем, кто ты есть.
А сейчас я не та, что я есть?
Не совсем Ты забыла.
Она протянула ко мне руку ладошкой вверх, и я увидела на ней розовую спираль ракушки.
Возьми, улыбнулась она, и откуда-то издалека донесся до меня запах моря и прохладный ветер окатил меня волной соленых брызг.
Я взяла ракушку и приложила к уху, и в тот же миг оказалась в толще воды, пронизанной мягким солнечным светом. Я не была больше собой, у меня не было моего привычного тела. Я стала невесомым прозрачным существом, стремительно скользящим в водном потоке. Голубая прохлада и легкое колебание водного пространства, мерцающие блики света заворожили меня, и я почувствовала необъяснимую радость. Кем я была я не знаю, но я чувствовала себя частицей этого необъятного моря, вечно подвижного и изменчивого. Теплые потоки сменились холодными, и я устремилась вверх, вслед за ускользающим светом. Долго-долго плыла я вверх, наполняясь все большей радостью, и внезапно взлетела над морем, в залитую расплавленным светом солнца синеву небес. Сердце мое переполнилось чувством блаженства и раскрылось.