Лерой опустила глаза. Она понимала, о чем говорил старец. Девочка робко вынула заветное перо и несколько секунд болезненно и напряженно вглядывалась в него, запоминая каждую черточку. Отпустить Элладу сейчас для нее было равносильно тому, чтобы забыть о ней, о том, за что та боролась и чем пожертвовала ради своих убеждений. Неизвестно, сколько еще проживет сама Лерой: может быть, год, а может быть, лет десять. И все это время ей придется провести без друга.
Она будет становиться старше, взрослее и мудрее, добиваться чего-то, но Эллада так и останется навечно шестнадцатилетним подростком, одним против всего мира, не разделит с Лерой радостные моменты, не увидит успехов своей подопечной и как сбудется то, ради чего Верховный гильд боролась. Но нужно было принять данность и двигаться дальше уже без Эллады, а иначе девочка рисковала потерять еще больше времени в слепой надежде, что когда-нибудь ее друг вернется. Нет, к такому она пока не готова.
Что ж, это твой выбор, понимающе кивнул старец, когда перо вновь исчезло у девочки за пазухой. А теперь ступай и постарайся больше не тревожить ее. Не заходи туда больше. Будь сильной и помни: кому-то сейчас больнее, чем тебе.
Лерой рассеянно кивнула и обернулась к старцу, желая поблагодарить его за все, но никого не увидела. Тот словно растворился в воздухе, и единственное, что напоминало о нем, еще не рассеявшиеся клубы волшебного дыма. Девочка удивленно огляделась и только потом заметила кое-что, от чего ее брови поползли вверх: рядом с ней, в том месте, где несколько секунд назад сидел старец, виднелись свежие следы волчьих лап. Девочка вздохнула, собираясь, как и велел ей Арт, с силами.
Мальчик сидел там же, где его и оставила Лерой на невысоком камне, сжимая в руке проклятый костыль. Девочка окликнула его, и парень, увидев, кто перед ним, состроил болезненную мину.
Опять ты, уродина? Я же сказал тебе не трогать меня.
Но Лерой не отреагировала, а только бросила ему небольшой пузырек, который тот с удивлением поймал на лету.
Обезболивающее, опередила она его вопрос.
ГЛАВА 2
ДЕТИ ВОЙНЫ
Легкий ветерок, в котором уже чувствовалось дыхание осени, поглаживал высокую сине-зеленую траву. Риклад был уже в зените. Двое детей, понурившись, сидели на невысоком валуне посреди равнины, а неподалеку не умолкая шумел палаточный лагерь раненых. Мальчик опирался на кривой костыль, а девочка то и дело куталась в длинный зеленый плащ с капюшоном. Они сидели спиной друг к другу и просто молчали, думая каждый о своем.
Спасибо, наконец произнес мальчик, когда обезболивающее подействовало и он перестал корчиться от боли в отрубленной по середину икры ноге. Меня зовут Ракс.
Угу, протянула Лерой.
Интересно, как в ее ситуации можно одновременно проявлять сострадание и быть решительным лидером, возглавляющим восстание? Ведь этот парнишка-искра без ноги наверняка погибнет в реальной схватке с Грайяном. Он и ходить-то толком не способен. Может, Арт имел в виду кого-нибудь другого?
Ты это Я глупости всякие наговорил тебе, тем временем продолжил он. Не бери в голову, ладно? Ты не такая уж и страшная.
Не такая уж? невесело хмыкнула девочка, ожидая дальнейших извинений.
В смысле совсем не страшная. Хотя, по правде сказать, под этим капюшоном ничего не видно почти. Он обернулся к ней и попытался заглянуть под плащ. Чего ты прячешься? И, видя, что Лерой продолжает глубже надвигать капюшон, продолжал с хитрым видом: Преступница, что ли? Или, может, тень?
Да нет же! раздраженно рванула та на себя ткань капюшона, за которую уже было схватился Ракс, отчего парень повалился на траву.
Тогда откуда у тебя королевский эликсир? подозрительно прищурился тот, когда поднялся, намекая, что пузырек из собственного запаса Лерой не только обезболивал, но и заживлял раны. Украла, что ли?
Нет, просто Девочка лихорадочно придумывала наиболее правдоподобное оправдание. Просто я гильд одной из планет окраин Империи. Попросила эликсир у своего короля, вот. Тебе так вообще должно быть все равно, где я его взяла. А капюшон Это у нас традиция такая не показывать лицо чужакам. Нельзя мне, понимаешь, а иначе позор мне и всей гильдии.
Широкое лицо Ракса мгновенно приняло виноватое выражение.
Широкое лицо Ракса мгновенно приняло виноватое выражение.
Ой, тогда ладно. Извини. Но тут же он снова принялся нападать: А почему ты тогда плетешь какие-то интрижки за спиной своего короля? Что тебе от меня надо?
Лерой терпеливо вздохнула:
Знал бы ты, чего мне стоило упросить родителей поехать с королем вместо них под предлогом, что мне надо учиться быть гильдом! Не хотелось бы, чтобы все это накрылось медным тазом из-за того, что король узнает. А для моей «интрижки» мне нужен доброволец. То есть именно солдат-доброволец.
От этих слов Ракс мгновенно вспыхнул и отвернулся.
Но я же сказал, что не доброволец больше. Ты нашла не того, так что прощай.
Но почему?
Парень окончательно вскипел, как если бы Лерой надавила ему на больную ногу. Впрочем, как оказалось, именно это она и сделала.
Выгнали меня, вот почему! недоброжелательно буркнул он. Как, по-твоему, инвалид, который не может даже ходить нормально, будет защищать Создателя?! И, Тиро их дери, ведь я же шел к тому, чтобы стать лидером нового отряда, понимаешь? Просто оказался не в том месте и Он изобразил взрыв, который и оторвал ему кусок ноги. И вот я оказался внезапно бесполезным и никому не нужным мусором.
Лерой была тронута до глубины души этим сумбурным рассказом Ракса, чье состояние и чьи чувства так напоминали ей ее собственные. Всего один момент и И все, что было до этого, стерто в порошок, а впереди пустота.
Стать добровольцем было твоей самой главной мечтой, да? тихо прошептала девочка, искренне сочувствуя парню.
Но, к ее удивлению, тот жестко расхохотался.
Чего? Ты серьезно сейчас? Он посмотрел на нее как на дуру, застав такой реакцией врасплох. Конечно, нет. Тоже мне цель рисковать собой ради кого-то! Нет, я пошел туда из-за денег.
Лерой оцепенела, хватая ртом воздух. За последние несколько часов ее мировоззрение несколько раз грубо перевернули с ног на голову, а потом еще и чувствительно потрясли, так что теперь вместо стройной картины перед девочкой был лишь набор несвязанных фактов.
Но Но как же?.. Клятва И то, что выбирают самых чистых душой
Ракс фыркнул с видом повидавшего жизнь знатока.
Пф-ф! Ты серьезно? повторил он. Да в моем отряде половину приняли за деньги, а половину по знакомству. И глядя на то, какое впечатление произвели его слова на девочку, он продолжил: Видишь ли, по идее, отряд должен быть обучен и готов приступить к службе в любой момент, даже если Создатель не объявится еще много лет. Но по факту всем уже плевать на этот обычай, и, пока Создателя нет, в отряд набирают кого попало. Все равно им никогда не придется никого защищать и оберегать, зато зарплата одна из самых высоких. Ну а так как там уже служил мой брат, который дружил с лидером, то и меня взяли.
Чем дальше заходил их разговор, тем меньше и меньше этот солдат нравился Лерой. Ни чести, ни светлых побуждений у него ничего. Но кое-что еще обратило на себя внимание девочки: прошедшее время в рассказе о брате.
Мертв он, нарочито равнодушно отозвался Ракс на вопрос. Казнили еще в самом начале правления Грайяна за то, что он отказался его власть признать. Государственная измена вроде как
То есть другие признали? напряженно спросила девочка, боясь, как бы ей не остаться и без поддержки отряда добровольцев.
Парень мрачно усмехнулся:
Нет, другим хватило ума молчать. Он устало привалился к камню. Семья у нас была маленькая: из детей только мы двое. Так что после смерти брата стариков-родителей, кроме меня, содержать было некому. Повезло, что тогда меня самого не казнили и не выгнали, сухо пожал плечами он. И Прометей Ронгх вступился, да и Грайян вроде как не особо хотел меня наказывать. Такой милостивый государь, не правда ли? с отвращением скривился мальчишка.
Лерой молчала. Она снова не знала, что и думать. Почему все так сложно? Еще вчера все было ясно как день: тот хороший, а вон тот плохой. Но сейчас перед ней стоял обычный искра. Он не был вообще никаким, а просто выживал как мог в изменившемся мире.
Не хочу возвращаться домой, искренне поморщился Ракс. Видеть лица родителей, слушать их сочувствие. Нет, меня они, конечно, винить не будут, но жить-то нам теперь не на что. Пару месяцев протянем, а потом что? И такой позор: я ведь даже не в бою ногу потерял, а так