Филипп-Анри молча смотрел на подругу, сжав губы. Мысли вихрем проносились в его голове и, как опытный делец, он пытался при любом раскладе соблюсти свою выгоду.
Хм, послушай, Эми, за эти семь лет мы не единожды пытались вытащить его из преисподней. Но ты не хуже меня знаешь, что все попытки окончились ничем. Разве это наша вина? Видно, дверца закрыта намертво, и мы больше не в силах отворить её. Даже уцелевшая доска оказалась непригодной.
Не будь тупицей, юный барон Лессар, усмехнулась девушка. Нам всего лишь надо найти помощников, раз одним не под силу. Я никогда не оставлю попыток вызволить хозяина. Поверь на слово, только рядом с ним нам ничего не грозит. Иначе наша славная жизнь оборвётся в любой момент, и кто знает, какое ещё наказание ждёт нас за грехи.
Ладно, Эми, не будем ссориться, подмигнул Филипп-Анри, в наших отношениях кроме выгоды немало приятных моментов, чего ради всё усложнять?
Вскоре пара начала медленно прохаживаться вдоль тропинки, ведя лошадей под уздцы и тихо переговариваясь. Издали они вполне походили на приличных господ, что совершают прогулку, и никому и в голову бы не пришло, что вытворяли эти молодые люди не больше четверти часу тому назад. А вернувшись в особняк Лессара, оба выглядели обычными жеманными отпрысками знатных семей, с равнодушным взглядом и капризно изогнутыми губами. Служанки вновь ехидно переглянулись: молодой барон будет половчее проходимцев и обманщиков на ярмарке. Чего стоят его ледяные глаза и белоснежное лицо, обрамлённое пепельными, словно рано поседевшими локонами. Видно, всей родне невдомёк, каким наглым и бесстыжим становиться подросток, когда остаётся с прислугой наедине. Ну да это их дело, так уж заведено, что господам позволено много больше, чем простым людям.
Провинциальная жизнь Куа Тронкиля1 была такой неспешной и размеренной, что лишь события семилетней давности продолжали вызывать хотя бы какой-то интерес. С тех пор как почти в одночасье знатные семьи городка лишились наследников, говорить стало и вовсе не о чём. Умерших оплакали, пропавших поминали как живых. И слабая надежда, что блудные сыновья ещё вернутся, не оставляла семьи. Теперь же в домах знати прибавился ещё один повод для разговоров. Предстоящее венчание юного Лессара и мадемуазель Клермон де Винье. Но если после свадьбы юные супруги решат покинуть городок, в Куа Тронкиле и вовсе не останется молодёжи. И хотя Эмильена и Филипп-Анри были избалованы сверх всякой меры, никто не пытался ставить это в вину несчастным родителям. Бедняжка баронесса Ортанс успела схоронить старшего сына, блестящего молодого человека, подающего большие надежды. И потерять среднюю дочь, что, к всеобщему смущению, видно, сбежала с простолюдином. Неудивительно, что самую младшую дочку лелеяли больше, чем розу в оранжерее. Мать не решилась отдать её в монастырь на обучение, памятуя, что пропащая дочь сбежала как раз по дороге в обитель.
Филипп-Анри за одно лето потерял отца и родного дядюшку. Каково несчастному ребёнку пережить такое? Отец умер от неизвестной хвори и перед кончиной повредился умом, а дядя, совсем ещё молодой весельчак и гурман, задохнулся от собственного жира. Кто же решится попрекнуть баронессу Аннетту в том, что мальчишке дозволено лишнего, и мать обмирает от страха, что с ним произойдёт что-то ужасное. Его, как и Эмильену, не решились отдать в обучение к Святым Отцам. Учителей поселили в особняке, лишь бы юный барон всегда был на виду. Брак между молодыми наследниками семей дело решённое, лучшей партии им не найти. И хотя юноша чуть моложе своей невесты, это вовсе не помеха для свадьбы. Событие обещает быть весьма пышным, приданое щедрым, и совместная жизнь безоблачной. Приготовление к свадьбе приятное занятие. Тем более когда не надо думать о деньгах. Обе семьи достаточно состоятельны. Вопросы приданого не поселили между ними раздора и скрытого недовольства. И как отрадно обсуждать чудесные вышивки, что украшают постельное и столовое бельё, милые мелочи, что непременно должны быть у каждой новобрачной. Это куда приятнее, чем сидеть в тоске и унынии, поминая погибших. А славная парочка лишь кривилась, глядя на умильное выражение лиц своих родственников. Право же, эти люди сродни малым детям по уму. Ну да пусть лепечут о предстоящем празднике, лишь бы оставили их в покое и не надоедали с нудными поучениями о таинстве брака. Уж чего-чего, а для юной невесты и ещё более юного жениха таинственная часть семейной жизни была лишь поводом глумливо посмеяться, отдыхая после плотских утех.
Конец осени выдался необычайно дождливым, и промозглая сырость словно вуалью окутала предместье Куа Тронкиля. Нечего было и думать расположиться в роще, где раньше густая зелень была для них альковом. И Филипп-Анри с Эмильеной облюбовали развалины старой мельницы, что когда-то построил самонадеянный глупец в пику отцу. Решивший быстро разжиться деньгами без совета и нравоучений. Конечно, не прошло и нескольких месяцев, как молодой строптивец дочиста разорился и, заливая горе вином, вскоре скончался, скатившись с крутой лестницы на каменный пол. Желающих занять непригодное место не нашлось, и ко времени появления в ней молодой парочки остались лишь обветшалые стены с дырами вместо окон, слетевшей с петель дверью и прохудившейся крышей. Внутри разрушенной постройки всё пропахло затхлой сыростью. Гнилые доски жалобно скрипели при малейшем ветерке, лужи на полу не просыхали неделями. Но, видно, знатные господа были брезгливы лишь на людях. Их вовсе не смущал ни запах, ни жалкий вид запущенного жилища. Они как ни в чём не бывало устраивались прямо на полу, раскидав по нему сено из копны, что так старательно собирали крестьяне, и накрывали это самодельное ложе накидкой из тонкого сукна. Никто не мешал им предаваться неуёмной страсти и развлечениям в своё удовольствие. А после с циничными ухмылками обсуждать родню, попивая вино из фляги Филиппа-Анри.
В один из дней над лесом разразилась нешуточная гроза. Перепуганные родители отправили слуг и крестьян-арендаторов на поиски своих легкомысленных чад, придя в ужас, что их прибьёт молнией или понесёт обезумевшая от раскатов грома лошадь. Несчастной прислуге осталось надеяться на милость всех Святых да удачное завершение поисков. Видно, злой рок привёл к старой мельнице крестьянина Риваля и заставил бедолагу заглянуть внутрь. Опешив от увиденного, старик громко вскрикнул:
Силы небесные! Глазам не верю, чтобы таким недостойным делом занимались благородные сеньоры, да ещё в столь юном возрасте!
Злобные гримасы мигом исказили разгорячённые похотью лица и, отпрянув друг от друга, Филипп и Эмильена впились в Риваля взглядом полным ненависти.
Паршивый жалкий старик, надо же было испортить всё удовольствие! грубо рявкнул барон, подскочив к Ривалю.
Сеньор Лессар! Ваша родня отправила на поиски немало слуг, в боязни что вы пострадали от грозы. Но, как ни прискорбно, лучше бы вашей славной матушке потерять сына, чем принять его позорное поведение. А уж по части госпожи Клермон де Винье, пожалуй, даже деревенская девушка не позволила бы себе такого до свадьбы.
Внезапно Эмильена рассмеялась и, без всякого смущения поправив лиф платья, подошла к крестьянину и, подмигнув, протянула:
Вот незадача, папаша, видно, ты так одержим добродетелью оттого, что твоя старуха утратила любовный пыл. Но я сумею взбодрить даже замшелого старикашку вроде тебя.
Риваль задохнулся от возмущения, совсем не заметив, как обменялись быстрыми взглядами баронесса и Филипп. Старик отшатнулся от девушки, что внушала ему ужас своей вульгарной ухмылкой и речью уличной потаскухи. Но бедолага не успел толком сообразить, что произошло, как нестерпимая боль разом лишила его сил. Так и не издав ни единого звука, крестьянин повалился на юного барона. Филипп-Анри резкого выдернул кинжал из обмякшего тела старика и с ловкостью мясника полоснул несчастного по горлу. Глаза Эмильены расширились, тонкие ноздри затрепетали, и на лице промелькнула ухмылка сладострастия.
Филипп-Анри бросил победный взгляд на свои испачканные кровью руки.
Смотри, Эми, совсем как в детстве. Помнишь, мы швыряли кроликов волку и смотрели, как он разрывает их жалкие тушки? Тогда мои пальцы тоже были в крови, и я приложил их к кружеву твоего платья.
Девушка неспешно подошла вплотную к барону и нежно прижалась к его груди.
Конечно, помню, Филипп, томно выдохнула она. Юноша медленно провёл по её губам окровавленным пальцем и хрипло шепнул:
Проклятье, вид крови возбуждает меня до крайности, ничего не могу с собой поделать. Этот старый недоумок так некстати прервал нашу любовную игру, но теперь я хочу тебя ещё сильнее.
Эмильена лишь крепче прильнула к своему спутнику и, взяв его руку, медленно облизнула пальцы барона. Но не успела пара, охваченная страстью, слиться в долгом поцелуе, как им явно послышался протяжный стон. Поначалу оба с досадой подумали, что это бедолага Риваль отдал последний вздох, но брошенный взгляд на тело, лежащее без всякого движения, убедил их, что крестьянин давно мёртв. А меж тем глухой и надрывный стон, словно исходящий из стен, вновь повторился.