Эротическая лирика. Стихотворения - Патрацкая Наталья Владимировна

Сильна любовь внезапной страстью,
осуществлением надежд,
как будто бы совпали масти
двух любящих себя невежд.

Так долго длилось ожидание
из ссор и писем, редких встреч.
Но ты всего одно свиданье
Завесой тайны обеспечь.

Всего одно. Но сколько страсти
и попадания в мечту!!!
Как будто бы ты вплыл вдруг брассом
в пещеру сжатия одну.

Тебя вдруг сжали и отжали.
И двое тихо так лежали.

Не повторяется любовь,
не повторяется.
Всегда она как в первый раз
раскрепощается.

И раскрывается душа,
парит взаимностью,
все стены прежние круша
былой ранимости.

Рука с рукою невзначай
случайно встретиться,
и поцелуем поцелуй
в любви отметится.

И нечто нежное пройдет,
как импульс гордости,
и потихоньку тает лед
тягучей горести.

И окунуться не спешат
два сердца в чувственность,
любви все таинства верша
в пределах чуткости.

Платина, золото и серебро
в слитках по миру. Адам и ребро.

Волосы, ногти, ребро от Адама
вышла одна красивейшая дама.

Вышла к Адаму, в чем мать родила,
яблоко съела, сама родила.

Золото бедный Адам ей нашел,
перстень ей сделал, чтоб пальчик вошел.

Ева надела сей перстень. И вот,
прочь он пошел. От ворот поворот.

Долго Адам наш по миру бродил,
где-то у Нила поймал крокодил.

Шкуру Адам с крокодила всю снял,
Еве принес и за плечи обнял.

Юбку из кожи строчил ей всю ночь.
Утром он послан был Евою прочь.

Вновь пред Адамом дилемма стояла,
где прикупить для той дамы хоть сало.

Вынул Адам из груди лишь ребро,
дал его Еве как то серебро.

Но из ребра, как еще из полена,
вышла на свет всех прекрасней Елена.

Ева раскрыла от крика свой рот.
Лена его закрывает, как грот.

Видит Адам, что теперь дамы две,
быстро бежит он от них вдруг к вдове.

Вдовушке жалко Адама, она
долго кочует без мужа одна.

Тут на Адама с небес снизошло:
было ли, не было, все и прошло.

Стрелы амура Адам наш берет,
роет он землю как сказочный крот:

Золото, платина и серебро,
вдовушка, Ева, Елена  ребро.

Медовая ночь заблудилась в постели,
все клеточки словно в раю,
мы пьем свои чувства, мы фибрами спели.
Ты любишь. И я ведь люблю.

Как трудно одно, отойти друг от друга,
как будто навек потерять,
и трудно разнять из объятий мир круга,
медовая ночка на пять.

Мы с тобой лежали на постели.
Звезды улыбались за окном,
на постель-то лечь уже успели,
не успели мы забыться сном.

Просто оставалась еще ласка,
губы задевали близкий рот,
просто источали неги смазку,
начинался тихо секс и спорт.

Руки обнимали все сильнее,
тело телу делало массаж,
мышцы становились все вольнее,
амплитудой заходили в раж.

Твоя любовь под хлопья снега,
что заблудились за окном
Нас выгибается ласки нега.
И не объяты мы вином!

Такая тяга притяженья,
что не отпрянуть, не уйти!
И вот оно  любви скольженье!
И нет ведь лучшего пути!

Ты рядом, здесь, и ты со мною!
И как жила я без тебя?
Ведь летний зной у нас зимою
от ласки нег всю жизнь любя!

Уснула я, забыв разнять объятья,
и провалилась в негу без тебя.
А ты не спал. И ласки, и проклятья
остались без любви. И ты скрипя,

Своими не уснувшими костями,
пошел в другую комнату. И там
лежал ты между ленью и делами,
как будто на боку их делал сам.

И интернет молчал от жгучей лени.
А я спала спокойно. Злился ты.
Скрипели неодетые колени.
И тихо спали белые листы.

Я тебя любила еле  еле,
а любить не кухне не могла,
мы с тобой салатику поели,
все потом убрали со стола.

Ты сказал: «Пойдем и погуляем».
Я без лишних слов пошла с тобой,
ходим мы по лесу, размышляем,
а в желудок стонет, как прибой.

И пошли с тобой по магазину,
там продуктов целая гора,
и набрали целую корзину,
и домой нести ее пора.

Вот теперь действительно поели,
и опять забылись на постели.

Бассейн, мрамор, свет из ниши
Голубоватый солнца блик.
Под зеркалом, чуть-чуть пониже,
лежали камни  сердолик.

Русалка, девушка младая,
блестела каплями воды,
а волосы, ручьем спадая,
по полу сеяли следы.

Она немного утомленно
накинула халат, идет.
Вот дверь открыла изумленно:
за дверью принц небесный ждет.

Не ожидала видеть гостя,
лихой дворец ее закрыт,
однако встретила без злости,
дорожной пылью он покрыт.

«Откуда Вы?  она спросила, 
Кто Вас сюда, зачем пустил?»
Губу внезапно прикусила
В халат он руки запустил

Смешалась пыль и влага.
«Нина,  сказал и снова замолчал.
 Ты не сердись, меня помыла».
И от блаженства  замычал.

Вода стонала пузырьками,
и пена шла за валом вал,
они вошли в нее шажками.
Мужчина просто ликовал.

Любовь в воде, всегда вторична,
но неизменна чистота,
а в пене несколько лирично,
и бесконечна пустота

Вот из воды выходят двое,
идут к двери. Снаружи шум.
Открылась дверь, вдруг кто-то взвоет.
За дверью их встречает шут.

Шут говорит: «Я третьим буду,
но не отдам ее всю вам!
От вас, мой принц, и не убудет.
В бассейне, этом сколько ванн?

Так поделитесь, я серьезно!»
И меч взлетает из-под ряс.
Событие вполне курьезно,
шут перед принцем жестью тряс.

Опять вода бурлит, вскипая,
а пена бодростью томит.
Шут полюбил, а страсть слепая,
кого уж хочешь, утомит.

Их трое плавает страдая,
и меч, как шашка  наголо.
Девица в панику впадает,
ей право слово нелегко.

Они умны, довольно живо
втроем встают, идут из волн.
Их сладострастие явно лживо,
И тот, что принц и шут  не вол.

Однако ладно, трое  голы,
и в полотенцах держат путь.
Но жизнь таит в себе приколы.
Дверь приоткрылась, пусть чуть- чуть.

За дверью дама с нетерпением,
Сказала: «Шут, идем со мной!»
Вздохнули двое с облегчением,
от дамы шел целебный зной.

Однако дама всем сказала:
«Давайте в воду, господа.
Подать шампанского из зала!
Идемте в воду! Все сюда!»

Уж сил у девушки осталось
едва к той пене подойти.
Ее неволили, усталость.
Ей захотелось вдруг уйти.

Она рванулась к этой двери,
но из нее идет борец,
качает мышцами, те звери,
готов идти хоть под венец.

Схватил он Нину крепко, с силой,
и в воду бросил: пусть плывет.
Один разок купаться с милой,
а Нина помощь не зовет.

Еще резвятся словно черти,
еще одни кошмар души,
фигуры в пене воду чертят,
а помощи тут не ищи.

Красива девушка не в меру,
и чтобы выжить без греха,
ей надо выдумать химеру,
или простого жениха.

Она согласна хоть за черта,
чтоб ей остаться бы самой,
но жизнь в той пене стала черной,
а без той пены жизнь с сумой.

Красив дворец, сверкают окна,
лежит повсюду сердолик.
И волосы у девы сохнут.
Вид утомлен, печален лик.

Она на пену не смотрела.
Усталость двигалась волной.
Любовь натянуто звенела
печально порванной струной.

Любовь прошла по клеточкам руки,
и чувства запылали в восхищение.
Твой поцелуй попал в мои виски,
и трепетно прошло раскрепощение.

Рука ползла змеею по груди
и ласково обвилась вокруг шеи.
А губы прикоснулись. Погоди
И запылали чувственные щеки.

Интрига пробежала по спине,
тела попали в трепет словоблудия.
Ты оказался быстренько на мне,
конечно, ты один, не все же люди.

Движенье сладострастия так сильны,
что трепет рук почти, что не заметен.
Мы в выборе партнера не вольны,
Его нам присылают с белым светом.

Зачем нам поцелуи, просто секс?
Зачем любовь? Зачем нам сладострастие?
Нам не прожить без счастья полный век.
Поэтому: «Привет, и здравствуй, здравствуй!»