Это как? Я поморщился.
А вот так, хмуро произнес Петр Валентинович. Неизвестный почтовый ящик на бесплатном сервере. Однодневка. Теперь понял?
Я кивнул. Не знаю, скольким из Дозора был известен личный мейл шефа. Я в их число, разумеется, не входил.
Естественно, я сразу же обратился к коллегам из Саранска по телефону. Петр Валентинович извлек из внутреннего кармана пиджака сигареты. И естественно, что никакого письма мне никто не отправлял. Хотя помощь им действительно нужна Саш, тут можно?..
Можно, можно. Я махнул рукой и тоже взял со стола пачку. И что в Саранске?
В Саранске пропадают дети. Петр Валентинович щелкнул зажигалкой и затянулся. За последний месяц четверо. В возрасте от шести до одиннадцати.
Разве это касается Дозоров?
Возможно, нет. Но Дозоров касается подставное письмо, отрезал Петр Валентинович. Утечка информации.
Допустим. Я уселся на край стола. Тогда я не понимаю только одного: при чем здесь я и оборотни в «Монрепо».
При том, что пока я еще могу тебя прикрыть. Шеф порыскал глазами в поисках пепельницы, вздохнул и демонстративно стряхнул пепел прямо на пол. Мы будем вынуждены проверить всех, на кого укажут Инквизиция и Дневной Дозор. У тебя есть день, чтобы уехать из города. Может быть, два.
В Саранск? догадался я.
Да. Петр Валентинович кивнул. Им действительно может понадобиться помощь, Саш.
Надолго?
Пока я не разберусь с Инквизицией.
Я сжал зубы. Все-таки вещи нужно называть своими именами. Для того чтобы выручить далекий саранский Дозор, существуют официальные запросы и штатные сотрудники. А что мы имеем здесь? Письмо без подписи и уволенный два года назад перевертыш. Чушь.
Петр Валентинович, мне почему-то стало смешно, давайте начистоту: вам просто нужно убрать меня подальше от Инквизиции. И заодно из Выборга вообще. Мешаю?
Мешаешь. Шеф не стал спорить. Но в первую очередь это нужно тебе самому.
Нет. Я отправил окурок в урну. И не надо пугать меня Трибуналом.
Развоплощение довольно болезненная процедура, проворчал Петр Валентинович. Тебе вряд ли понравится.
Честно говоря, мне все равно. Я развел руками. Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей.
Откуда в тебе столько фатализма? Шеф протяжно вздохнул. Фатализма, злобы, хамства как ты вообще получился Светлым?
* * *Черт. Где-то чуть ниже левой ключицы привычно кольнуло. Хорошо меня тогда Петр Валентинович подлатал, даже шрамов не осталось. Но кое-что не исцелить и магу первого уровня. Десять с лишним лет прошло, а до сих пор иногда накатывает. Странная штука память. Я уже давно забыл, во что были одеты Лика и Маришка, о чем мы тогда болтали. Даже день не помню то ли семнадцатое декабря, то ли двадцать третье. А вот вывеску ларька у «Пионерской» помню. «Пиво. Соки. Табак». Я тогда еще удивился чего ее на ночь не выключили, все равно ж закрыто все.
А еще помню холодный ветер. И уродливые тени, вдруг появившиеся из ниоткуда прямо посреди снежной круговерти. Огромные, длинные, тощие.
Пап, смотри собачки! Маришка показала ручкой.
Без варежки. Опять потеряла
Потом закричала Лика. И тут же что-то ударило меня в спину, швырнуло в снег. Я кое-как поднялся, метнулся вперед, размахнулся. Снова упал и снова поднялся. А потом вдруг понял, что не слышу ничего. Вообще ничего ни криков, ни возни. Просто стою на коленях, сжимая в руке невесть откуда взявшийся обрезок стальной трубы. Самая крупная из зверюг шагнула из качающегося туда-сюда полумрака. И смотрела на меня янтарно-желтыми глазами совсем не злобно. Внимательно и долго. Очень долго.
Пока где-то сбоку не закричали. «Ночной Дозор, всем выйти из Сумрака!» И вспышки света. Одна, другая, третья Как фотоаппарат. Я еще подумал журналисты, что ли? Только откуда им взяться у метро в два часа ночи? И куда пропали эти которые волки?
Дальше помню перепуганное и бледное как мел лицо молодого парня я тогда еще не знал, что он старше меня почти на двадцать лет. И что он Иной, я, конечно, тоже не знал. И что Иные вообще существуют не знал. Парень вцепился мне рукой в шею, и сразу же стало тепло. Я закрыл глаза.
Ну, ты чего, родной? Не спи. Помогай, я один не смогу!
У него тогда еще пальцы похолодели. Как ледышки стали. Он там и повалился рядом со мной. И зашептал какую-то ерунду.
Давай, постарайся. Смотри вниз. Видишь тень? Видишь?
Я видел. Скрюченную, темную на белом истоптанном снегу, всю в дымящихся красных сгустках, которых почему-то становилось все больше. А потом она вдруг заклубилась, поднялась от земли или это просто я свалился в свою собственную тень?..
И все сразу стало серым.
А парень все бормотал себе под нос. Звал какого-то Петра Валентиновича
* * *Извини, шеф виновато опустил глаза. Извини, Саш, зря я
Я выдохнул. Не за что мне было на него обижаться. Из всей нашей конторы только Петр Валентинович и еще пара человек точнее, Иных, знали, как и когда меня инициировали. Зато поинтересоваться, как это из такой темной личности мог получиться Светлый маг, считал своим долгом чуть ли не каждый. И ответить мне было в общем-то нечего. Инициация первый, второй, максимум третий вход в Сумрак определяет, кем станет потенциальный Иной. Какую из Великих сторон выберет. И если ты первый раз видишь свою истинную тень в страхе или гневе тебе прямая дорога в Темные. Сам не знаю, что тогда вытащило меня на сторону Света. Страх, холод, бессильная злоба и прогрызенное чуть ли не до самой груди плечо куда уж тут инициироваться в Светлые маги? Можно сказать, феномен.
Ничего. Я чуть наклонил голову вправо. Так было проще терпеть боль. Наверное, когда-нибудь привыкну.
Нет, шеф возвысил голос, не привыкнешь. Но все равно надо жить дальше. Или хотя бы не пытаться угробить себя при каждом удобном случае.
Это не так просто сделать, усмехнулся я. Некоторые пробовали.
Послушай! Петр Валентинович подошел вплотную и взял меня за плечи. Ты мне нужен живым. Хотя бы в Саранске. Пусть не для тебя самого для меня, если тебе так больше нравится. Считай это личной просьбой.
Я медленно кивнул. Шеф всегда делал все правильно. Когда исцелил. Когда собрал по кусочкам. Не только разодранное в клочья плечо, но и самого меня. То, что называлось Сашей Шаровым, разваливалось на части, расползалось по швам, и в образовавшие прорехи рвался Волк. Шеф терпеливо выслушивал мой пьяный бред, вытаскивал за шиворот на улицу и окунал лицом в колючий январский снег. Раз за разом подбирал меня, засыпавшего черт знает где и ползавшего по квартире на четвереньках почему-то собственный рост казался мне страшным, словно я разучился ходить на двух ногах и старался держаться поближе к твердой и надежной земле. Шеф был рядом, когда я первый раз перекинулся с кровью, с болью, переламывая собственные кости и заново выстраивая из них новое чужое тело почти втрое больше собственного. Когда крушил мебель и когтями высекал из стен бетонную крошку. Когда кое-как смог даже не усмирить, скорее договориться с Волком.
Шеф делал все правильно. Когда отпустил учиться в московский Дозор в начале девяносто девятого. Когда разрешил остаться в Питере. Когда принял меня в выборгский Дозор. И даже когда уволил. И сейчас. Десять с лишним лет он не давал мне свернуть шею или окончательно превратиться в животное. Ничтожный срок для Иного. Не так уж мало для человека. Старые знакомые из той, обычной жизни один за другим растворились в серой дымке прошлого, так похожей на Сумрак. Кто-то навсегда уехал из страны, кто-то перебрался в Москву, а о ком-то уже давно напоминали лишь безликие имена в телефонной книге мобильного. У меня не было друзей. Но долги у меня еще оставались.
Значит, Саранск, выдохнул я. Боль в плече понемногу отступала. Что-нибудь еще? Детали?
Никаких деталей. Петр Валентинович покачал головой. Прибыть на место. Отметиться. Смотреть, наблюдать, разузнавать, если что докладывать мне и только мне.
Сидеть, молчать и ни во что не встревать? Я поднялся на ноги. Так?
Именно. Петр Валентинович старательно игнорировал мои подначки. Но если ты опять я тебя вот этими руками лично придушу. Ты меня понял?
Так точно.
Я отвернулся и полез в ящик стола.
Все, разговор окончен? усмехнулся Петр Валентинович. Злишься?
Светлые маги не злятся, огрызнулся я. Собираюсь. Утром выезжать.
Саша, не надо думать, что я просто хочу прогнать тебя куда подальше.
Но именно этого вы и хотите.
Но не только этого! Шеф поймал меня за локоть. Сейчас ты нужнее там, в Саранске. Пусть и не как дозорный.
А как кто?
Я с грохотом задвинул ящик на место.
Ну Петр Валентинович на мгновение задумался. Назовем это «внештатный сотрудник». Так что за командировочные не беспокойся. Выпишем.