Эльфрида сделала глубокий вдох, медленно приглаживая волосы.
Идиот, они что, тебе все мозги отбили? Я пришла тебе сделку предложить, чего ядом исходишь?
Райнхард молча одарил её взглядом покупателя на невольничьем рынке, а затем начал весело смеяться. Сначала тихо, потом всё громче. Заразительно и радостно. Эльфрида в ужасе прикрыла лицо ладонью:
Перестань, перестань сейчас же, выслушай, это в твоих интересах!
Он прекратил смех не сразу, потом лучезарно улыбнулся и хитро прищурился, ожидая, что услышит ещё.
Я могу передать тебя Миттельмайеру. Ты помилуешь меня, если я это сделаю?
Райнхард мгновенно надел на лицо ледяную маску и стал полностью непроницаем ему показалось, что от упоминания имени его друга вокруг того сгустилась опасность. Чтобы замаскировать, сколь быстро это произошло, он неторопливо вздохнул и ответил уже ледяным тоном:
Лучше всё же Оберштайну, я ему на той неделе в карты проигрался.
Эльфрида восприняла это, как новое издевательство с его стороны, и вспыхнула:
Ты же не играешь в карты!
Но Райнхард холодной усмешкой дал ей понять, что оно как раз впереди, и презрительно бросил:
А тебе слабо показаться на глаза Оберштайну. Всё.
Ну ты и негодяй, прошипела она, не в силах справиться с этим ударом. Я серьёзно говорила.
Да, негодяй, и ещё какой, зевнув, ответил он. Что за беда, ты же любишь очень как раз негодяев?
Так ты не согласен? с грустью спросила она.
Я этого не говорил, бесцветно отозвался Райнхард.
Так что же? она сильно поблекла, хоть и пыталась это скрыть.
Как карта ляжет, с чего бы я стал тебе доверять, а? снова зевнул он.
А если я действительно сделаю это?
Посмотрим, совершенно безразличным тоном ответил император и прикрыл веки.
Эльфрида с ненавистью скривила губы и быстро выпорхнула прочь, как и не было её здесь. Райнхард взялся укладываться поудобнее. Прежде, чем совсем затихнуть, он тихо обронил вслух:
Ройенталь, я сделал, что смог. И не жалею об этом.
На перекрёстке гроза бушевала уже яростно. Женская фигура в тёмном плаще с капюшоном заметно вздрагивала от каждого шквала а их был целый каскад за те треть минуты, что лимузин неторопливо подкатывался к ней. Да и дождище тут хлестал солидный. «Ройенталь разлютовался, улыбнулся про себя Миттельмайер. Его можно понять, я сам еле держусь от гнева, честно говоря». Он вальяжным жестом приоткрыл дверцу и барским тоном проворчал:
Полезайте сюда, несчастная! И побыстрее. Что за погодка, а? Сдуреть вообще
Женщина выполнила указание столь поспешно, сколько позволяло ей её длинное платье. Миттельмайер резким движением включил над ней подсветку и рухнул спиной вглубь салона, оставшись в полутьме. Щёлкнули замки всех дверей. Но гостья спокойно и аккуратно сняла с головы капюшон и даже сдержанно улыбнулась. Она нисколько не изменилась за все пять с лишним лет, будто законсервированная, да и крупная тёмного бордо роза в волосах усиливала это впечатление.
Как видите, это я, адмирал, вежливо произнесла Эльфрида. Благодарю Вас, Вы почти не заставили ждать.
Да ладно, давайте о деле сразу, недовольным тоном фыркнул Миттельмайер. Что там за сообщение у Вас?
Вот оно, чуть ли не похоронным голосом проговорила гостья, вынимая ридикюль. Взгляните сами, она плавным движением открыла застёжку, запустила пальцы внутрь и чётким движением извлекла оттуда прядь золотых волос. Теперь Вы понимаете, почему я обратилась к Вам?
Миттельмайеру вовсе не понадобилось притворяться, чтоб издать поистине волчий рёв и молниеносным движением выхватить из пальцев всю прядь полностью.
Где он и что с ним?! Говорите, или убью!
Эльфрида против воли вздрогнула, но овладела собой и продолжила в том же духе:
Он ранен при похищении и пока лежит взаперти. Но я могу провести Вас к нему по потайному ходу, вот и всё.
Где это находится?! проревел он чуть тише, но не намного.
Мы в пятидесяти метрах от входа, да там внутри идти чуть побольше. Проблема в том, что его нужно нести, а ход очень узкий, и я одна не могу поднять мужчину его комплекции. Вот и всё.
Охрана? голос Миттельмайера напоминал сейчас удары хлыста, причём металлического.
Она вся пьянствует вне камеры, где он лежит, а мы зайдём изнутри.
Охрана? голос Миттельмайера напоминал сейчас удары хлыста, причём металлического.
Она вся пьянствует вне камеры, где он лежит, а мы зайдём изнутри.
А почему я должен верить, что эти сведения верны? Может, он уже и мёртв, например?
Эльфрида заметно смутилась и не сразу нашлась, что ответить.
Адмирал, я мне нет смысла и потом, он очень плох, поймите это!
Во-от как, протянул он из темноты салона таким тоном, что абсолютно было непонятно, что за ним стоит. Вы ставите меня в неудобное положение, сударыня. Вообще-то я склонен Вам не верить и послать с Вами доверенное лицо, но если Вы вдруг отчего-то не солгали, то прославлюсь не я, и толку не будет. А проверить Ваши сведения мне полагается по должностной инструкции, и придётся из этих соображений этим заняться. Чёрт бы побрал это всё, право