Где ты научилась всему этому? вяло поинтересовался он, уткнувшись в телевизор.
Он сидел на диване и смотрел по телевизору футбол. Послушная Незнакомка только что застегнула ему ширинку на брюках и поднялась с колен. Она искренно не понимала, что можно найти интересного в этом виде спорта, когда два десятка взрослых мужиков бегают по полю и гоняют мяч. И еще другие за этим наблюдают и орут и кричат, как ненормальные, радуясь и огорчаясь, когда мяч пересекает заветную линию. Послушной Незнакомке еще был понятен театр или велосипедный тур, но чтобы футбол Все это как-то расстраивало ее. Она еще раз бросила взгляд на мужа. Перед ним на журнальном столике стояла бутылка вина и два бокала.
«Какой он жалкий и глупый, подумала Послушная Незнакомка. Я ему только что сделала это, а он продолжает смотреть матч и пьет вино, как ни в чем не бывало».
Так где ты научилась всему этому? все же повторил он вопрос, протягивая ей налитый бокал и почти не отрываясь от футбола.
Научилась чему? передразнила она его, присев рядом.
Она почувствовала вдруг отвращение и какую-то гадкую брезгливость находиться рядом с мужем, дышать одним с ним воздухом, растить одного общего сына. Все вдруг показалось ей мерзким до невозможности, и даже его липкое семя во рту вызвало тошнотворный рефлекс, и она поспешила запить неприятный вкус хороший вином.
Ну это муж медлил с ответом, напряженно следя за игрой. Нет, ну ты посмотри, что творят!
Тебе что, не нравится? намеренно обозлилась она. Научили.
Жена очень надеялась, что неведомая прежде мужу ее раскрепощенная дерзость приведет их обоих к долгожданному объяснению, он проговорится и скажет, что знает о ней больше, чем следует. Тогда она тоже откроет ему все свои карты, и они решат, что им дальше делать. Жить во лжи становилось невыносимо для нее. Она не знала, как растормошить его, встряхнуть, чтобы он хоть на минутку задумался и понял, как она страдает. Но муж смотрел футбол. В конце концов, их общему сыну уже двенадцать лет, и к этому еще двадцать лет скучнейшего брака. Да, он был не против разнообразить сексуальную жизнь с нею, тем более там и так все было отлично. Кажется, она быстрее стала получать оргазм в постели, и он это уже ставил себе в заслугу.
«Главное, чтобы без фанатизма, думал он про себя, да, и взрослый сын в соседней комнате. Да даже не в этом дело. Я заслужил право на отдых, я пришел с работы, поел и вот футбол и бутылка вина. Об этом было обговорено еще, кажется, за недели две, что так будет. Ну, хорошо, если ей хочется делать это, пусть делает. Мне то что? Я никогда ей не возражал. Сейчас говорит, что йогой решила заниматься, да пусть занимается, хоть из лука стреляет, а сколько нижнего белья накупила, целый шкаф забила, а, между прочим, это немалые деньги, я себе одни трусы раз в год меняю, а еще новая прическа, кажется. Или нет?».
Муж бросил беглый взгляд на жену и осушил бокал.
«Да как же я забыл, на днях она заходила в салон красоты Или это было в прошлом месяце?»
Смотри свой футбол, чего ты на меня так смотришь? спросила она и отдала мужу свой недопитый бокал.
Он принял его, не глядя, и выпил залпом. У него чего-то начинало покалывать сердце и болеть голова. Поэтому он удобно уселся на диване и поправил за спиной маленькую подушечку.
Хорошая жена та, которая оставляет мужу допить ее бокал вина, решил поостроумничать он.
Она злобно улыбнулась.
Я просто не хочу напиваться. У меня сейчас свидание во дворе.
Ну-ну не поверил муж. Ты, наверно, опять решила прокатиться на велосипеде с этим бармалеем?
Что ты! Сергей Павлович в прошлом, к тому же, он не в моем вкусе. Может быть, ты помнишь, того странного типа, который сидел за соседним столиком, когда мы были в торговом центре?
Больно мне надо следить за всеми кобелями, вертящимися у твоей юбки ухмельнулся муж и вдруг вжался в диван.
В телевизоре взвыли трибуны болельщиков. Комментатор что-то комментировал несуразное. Она ничего не понимала, почему люди ликуют.
Между прочим, тот тип, который продал нам бутылку, был вовсе не тип, а женщина. Ты совсем заврался, милый, и перестал замечать, что вокруг происходит. Для тебя работа прежде всего. Вот уже десять лет, кажется, ты ждешь повышения, и рад, как полоумный безумец, что тебя не уволили в прошлый месяц за прогул.
Между прочим, тот тип, который продал нам бутылку, был вовсе не тип, а женщина. Ты совсем заврался, милый, и перестал замечать, что вокруг происходит. Для тебя работа прежде всего. Вот уже десять лет, кажется, ты ждешь повышения, и рад, как полоумный безумец, что тебя не уволили в прошлый месяц за прогул.
Помилуй, но на работе возникло ЧП, прорвало трубы, нужно было срочно спасать товар, и шеф приказал всем явиться. Это нормальное явление. А я, между прочим, физически не мог. Ты сама знаешь почему. Как ему было объяснить мое отсутствие? То, что жена не пускает из дома?
Ты мог перелезть через балкон к соседям, в конце концов, применить убеждения или даже силу, чтобы отобрать у меня ключи.
Ну да, ну да Убеждения Тебя убедишь Это уж точно. Ай, черт! Что творят!
И муж опять вжался в диван и схватился за голову. С экрана телевизора снова послышался вой разгоряченных трибун, переходящий в протяжное и радостное «Гоооллл!!!».
Мне ужасно душно тут, вдруг повысила голос жена. Понимаешь? Да и не хорошо заставлять себя ждать.
Ну-ну Еще скажи, что он ждет тебя сейчас у подъезда, усмехнулся муж, напряженно наблюдая за контратакой своей команды.
А ты посмотри в окно.
Буду я еще в окно смотреть Важная птица. Ты бы его домой к нам пригласила что ли Надо как-нибудь уже встретиться на Эльбе, а то неприлично даже становится.
Зря ты иронизируешь, милый. Вот возьму и приглашу. Да только ты психанешь, наверно.
И чего это я психану?
А я думаю, психанешь.
Жена поднялась с дивана, подошла к зеркалу и стала наносить макияж, вглядываясь в свое отражение.
Ну и чем Вы там займетесь? проговаривал про себя муж.
Жена взяла в руки губную помаду и поднесла к губам.
Не знаю, сказала честно она, я обещала ему, что выполню все его желания. Что мне скажет, то я и сделаю. Вот так.
И с какой радости ты стала золотой рыбкой? спросил муж, наливая себе вина из бутылки.
Сейчас он убедил себя окончательно, что жена специально пытается вызвать в нем приступ ревности и посмеивался про себя. В груди опять кольнуло. На этот раз боль была долгая и ноющая. Мужчина потянулся за бокалом в надежде, что это поможет.
Адьёс, поцеловала его в лоб супруга. Вернусь через пятнадцать минут, не скучай.
Он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
Только пятнадцать минут, не более! перекричал он телевизор. Заодно хлеба купи.
Тсс, сын спит! У него завтра контрольная, приложила указательный палец к губам жена.
Она наклонилась, чтобы надеть сапоги. Молния заедала, но все же потом поддалась.
4. Если позволите, я все сделаю сама
Ее практически трясло от злости и той самодовольной иронии, которую излучал ее муж. Слезы наворачивались на глаза, когда она царапала дверцы лифта, торопя их открыться, чтобы выскочить в объятия неизвестности. Ей было все равно, что будет вытворять с ней этот мужчина. Она готова была удовлетворить его похоть без колебаний и угрызений совести. Ей вообще не хотелось возвращаться домой. Дом как будто перестал существовать для нее в этот миг. Он не был больше ее крепостью, ее убежищем, где она могла чувствовать себя в безопасности. Ее трясло от мужа, от его прикосновений и объятий, от того, чем она с ним только что занималась. Теперь в ее доме жили чужие люди, и даже сын, казалось бы, ее родной мальчик, был ненавистен ей только потому, что был похож на мужа. Такой же безразличный, такой же прожорливый и упрямый. Муж, муж, муж, она вдруг захотела убить его, но не просто лишить его жизни, а чтобы он помучился перед этим, чтобы осознал всю степень своего преступления по отношению к ней. Именно он, как она считала, был виновником ее падения, именно он бросил ее в бездну разврата, жестоко унизил и оскорбил ее женскую натуру.
«Хлеба захотел! Ишь ты! Ну, ничего, будет тебе и хлеб, и масло! выговорила она сквозь зубы. Уж лучше бы он ревновал, уж лучше бы он бросился за ней следом. Нет, лежит на диване и посмеивается. А, между прочим, сейчас почти ночь, и мало ли что может произойти».
Выбежав из лифта и спускаясь по лестнице, стуча громко каблуками, Послушная Незнакомка на ходу надела заветное кольцо на палец. Теперь она была неуязвима и невидима. Никто не имел права упрекать ее.
Господи, Господи, спаси и сохрани! шептали ее губы, а сердце болезненно и тоскливо билось в груди.