Что именно приготовишь?
Надо сперва супа наварить, а потом уже пюре с рыбой. Я люблю очень хорошо поесть.
Я это знаю, сказала Наталья, нежно обнимая его накаченную спину. Понимаешь, у меня работа тяжёлая. Надо постоянно писать, изучать документы, встречаться с другими бизнесменами Я же хочу расширить свой бизнес за границей.
Ты оставь эту тупую затею по поводу проверки и писанины твоих документов! Ребёнка надо полноценно кормить. Решено, я буду каждый день для вас варить еду.
Хорошая идея, ответила радостная Наталья и нежно поцеловала его. Она была уверена, что он не покинет их семью и больше никогда не оставит ребёнка. Виктор должен расти с ним, а не без него.
Динар оттолкнул её. Сказал, что сейчас приготовит поесть, а она пусть не мешается. Лучше закончит свои дела.
Где ты был столько времени, когда ребёнку так нужен был отец? неожиданно, как спичка, вспыхнула Наталья.
Ему четыре года. Думаешь, я хотел его бросить? спокойно ответил мужчина. Вот, я снова здесь. Но насчёт еды ты не права. Ты не только кашей должна Виктора кормить, но хотя бы изредка варить суп.
А вот здесь ты уже не прав! чуть не плача кричала Наталья. Я всегда варила суп, и сын наш был очень сыт и доволен! А почему ты не занимался его воспитанием?
Тут на крик встал полусонный Виктор. Он глазам своим не поверил, когда рядом с мамой увидел своего папу (на уровне интуиции догадался об этом). Радостно подбежал и обнял его. И Динар обнял в ответ, сильно сжав его на груди. Посмотрел на сына и не мог оторвать от него глаз. Тот так вырос и, отчасти, был похож на него. Его лицо было весь белым, как молоко. Прикоснулся своими губами к его лбу, горе-отец попросил у Натальи градусник, потому что мальчик весь горел. Когда она принесла электронный термометр, Динар начал измерять его температуру.
Знаешь, Наталья! Я бы занимался его воспитанием так же, как и ты, но я был на работе. Мужчина в семье добытчик.
Неужели? саркастично спросила Наталья. Тогда я, по-твоему, кто? Тоже добытчица?
Нет, ты должна быть хранительницей очага.
Наталья ничего не ответила, а лишь вышла из кухни. Она не хотела слушать весь этот нафантазированный бред.
И Динар ничего не ответил. Он успел раскаяться, что зря приехал сюда. Наталья сперва была рада его видеть, а теперь изменилась. Чтобы хоть как-то забыть этот самый неприятный разговор, мужчина начала расспрашивать про жизнь у своего сына.
Ну как, сына, всё хорошо? Какие новости?
Ничего нового. Я научился рисовать. Нарисовал дом, маму и тебя, ответил мальчик, гладя свою пижаму. А про фантазию с насочинённым пиратом промолчал.
Покажешь мне свой рисунок?
Виктор хотел было встать, но Динар остановил его. Сказал, что посмотрит утром. А пока пусть с ним посидит. Надо было узнать температуру и приготовить молоко с мёдом.
Папа, а ты мне что-нибудь с плавания привёз?
Динар остановился и несколько секунд смотрел на своего сына. По его светящимся глазам было видно, что он очень по нему соскучился.
Прости, ответил Динар, взяв за руку вошедшую Наталью с бумагами и отвёл в сторону для разговора.
Что такое? спросила она. Удивлён? А что мне оставалось ему говорить? Отец бросил тебя?
Что ты такое говоришь, Наталья? Разве я его бросал?
А ты хоть раз его с днём рождения поздравил? Подарки или хотя бы деньги на одежду высылал?
Я, как вижу, вы тут и без меня не бедствовали. Да и не забывай, что я к тебе в последнее время раз в год приезжал. Сама тогда ребёнка у подруги оставляла. Я, что ли, виноват, что ты так постоянно поступала?
Чтобы ты появился и опять пропадал? Лучше уж пусть сын думает, что ты где-то в дальнем плавании! чуть не вскрикнула Наталья.
Чу! Не ори так! сказал Динар и выглянул из-за угла, чтобы посмотреть на сына.
Иди уже кормить ребёнка.
Динар ничего не ответил, а лишь вошёл к сыну. С улыбкой на лице посмотрел на сына и ответил:
Извини, Витюшенька. Подарки не смог тебе привезти. Там шторм случился, и я не сумел ничего купить. Завтра сходим с тобой в парк. Я тебе тогда куплю.
Папа, а ты меня в следующий раз возьмёшь с собой?
Динар ничего не смог ответить. Он не ожидал, что и сын захочет с ним. Знал, что боялся воды, а тут готов покорять моря.
Конечно, возьмёт. А почему бы не взять, ответила заглянувшая Наталья.
Ура-а-а-а! Я скоро стану покорителем вод!
Динар ничего не ответил, а лишь с грустью посмотрел на Наталью.
Кстати, зачем тебе молоко с мёдом? Веришь во все эти вещи?
А ты что, не веришь? Меня в детстве бабушка всегда горячим молоком поила. Помнишь, как ты заболела, а она сделала чай из листьев смородины?
Помню, но тогда у меня просто болело горло. Не думаю, что помог весь этот чай. Я же тогда спреем брызгала.
Какой ещё спрей? Тогда у нас не было спрея.
Не надо У твоей бабушки была аптечка с лекарствами. Если бы не лекарства, я, наверное, ещё долго выздоравливала.
Динар не выдержал. Встал из-за стола, злобно посмотрел на Наталью, но не смог высказаться при сыне. Вместо ссоры занялся делом и налил в кастрюлю молоко, поставил кипятиться. Достал из подмышки сына электронный градусник, попросил у Натальи старый ртутный термометр. Женщина сказала, что не держит старьё, так как сейчас век современных технологий.
Как у вас нет ртутного термометра?
А вот так. Нет и всё. Я всё давно выбросила.
А чем же вы измеряете температуру, позвольте спросить? Вы что, совсем не болеете?
Болеем, не настолько, как болеете вы, Гречов.
Динар так удивился к такому обращению, что сперва долго смотрел в лицо Натальи, но позже принялся за молоко, при этом старался не общаться с ней. А Наталья почувствовала себя как-то не очень хорошо при виде своего бывшего мужа. Она думала, что до сих пор его любила, пока не убедилась об обратном. Чтобы не замешкаться рядом с мужем, поскорее вышла из кухни и пошла в свой рабочий кабинет. Закрыв дверь ключом, Наталья села на кровать, двумя руками схватила огромного плюшевого медведя, которого подарил ей когда-то Динар и решила поплакать. Она плакала в самые трудные моменты. Просто слёзы очищали её душу и как-то после этого становилось легко и радостно, аж хотелось жить. А проблемы и обида так давили грудь, что постоянно хотелось откашлять их. Но как откашлять то, что нематериально? Вот и Наталья не знала, но хотела избавиться от этой «душащей жабы». Она не была жадной, особенно к сыну, но слова Динара задели её настолько, что решила для начала вытереть слёзы, а потом идти до конца и защитить своё честное имя. А то так и останется в мыслях у Динара, что она «жадная женщина». Тот просто употребил сарказм в её адрес, чтобы задеть чувства женщины. Глубоко внутри неё были капли сострадания и агрессии, что слились воедино. Если они выберутся наружу, то чувства агрессии могут одержать верх над милосердием.
Наталья вытерла своё лицо и вновь решила пойти и обо всём высказаться.
Дорогой мой! Я знаю, ты считаешь, что я непутёвая мать, что неспособна даже воспитать своего сына. Знай, что на моё плечо ложится не только сын, но ещё и уборка по дому, готовка и своё дело.
Динар, что готовил суп, остановился, посмотрел на неё. Закрыл кастрюлю, вытер свои руки и подойдя к ней, тоже заговорил:
Ты хочешь сказать, что я не работал, а был лентяем?
Нет, почему сразу лентяем? Ты же не так сильно работаешь, как я, правда?
Динар предпочёл промолчать. Он понял, на что она намекала. Она думала, что раз у неё есть собственное дело (женщины привыкли видеть своих мужчин бизнесменами), значит, он бездельник и ничего в жизни, кроме геморроя, не заработал. Динар работал на заводе, получал не очень много, но на жизнь ему и его матери хватало. Попробовал работать на севере, но сильно отморозил почки и заработал геморрой. С тех пор он дал себе слово, что никогда не будет поднимать тяжёлые предметы (хотя временами ходил в тренажёрный зал и мог поднимать 60-ти килограммовые штанги). Наталья всегда предостерегала его, чтобы не случился разрыв ануса, но так и не смогла уберечь: после похода с дружками в бар, а далее и в тренажёрный зал, Динара увезла оттуда скорая помощь. А дальше уже капельница, уколы, массаж и всякая неприятная процедура, связанная с анусом (в том числе и лечение геморроя). Вот так он заработал себе ещё одно страшное воспоминание о своих походах с друзьями в бар (плюс ещё у него обнаружили хронический гастрит) и тренажёрный зал. Только рядом с ним была его мама, а не Наталья. Якобы с его слов, она четыре года назад решила бросить сама. Не мужчина был виноват, а женщина. Странность в мужчинах была в том, что они иногда запутывались в своей лжи. Проходили через ложь, снова и снова натыкаясь на одно и то же. Обидно и жалко их.