Я что гнию? Этот поганый мальчишка уже второй день меня дерьмом закидывает. Вот поймаю и уши ему на затылке завяжу. И откуда только в детях столько жестокости?
Гниешь, но самую малость. Поверь, я видел повреждения куда страшнее. Так кто это тебя?
Вран. Сын кузнеца. Саданул меня подковой так, что я очухался уже прикованный раком к столбу. У него и так-то кулачища как моя голова, так он к тому же с подковой. Идиот.
Лекарь налил что-то прозрачное в небольшую колбу и протянул Васику.
На выпей. До дна.
Что это? Пахнет как конская моча.
Пей говорю.
Васик задержал дыхание и вылил содержимое колбы себе в рот. Он тут же сморщился, словно выпил прокисшее молоко. Жидкость пробежала по гортани, обжигая изнутри и нагоняя небольшие рвотные позывы.
Ну и дрянь, сказал Васик, сделав последний глоток. Что это, костоправ?
Как что? Конская моча, усмехнулся тот. Это нужно чтобы ты не орал на всю улицу пока я буду тебя зашивать.
Ясно, проговорил пациент, насупившись. Можно было не спрашивать.
Он с нескрываемым интересом наблюдал, как лекарь вставляет тонкую нитку в искривленную иголку. Иглы, в свою очередь, хранились у него в другой колбе, с налитой в него зеленой жидкостью. Все расположено в сумке в строгом порядке и регулярности их использования: от бинтов до самых редких эликсиров.
Как вы здесь оказались, костоправ? Куда двигаетесь? спросил Васик.
Разве ты не в курсе? Король южных провинции Мирад выдает замуж свою младшую дочь Хельму за сына короля севера. Уж неделю мы в пути.
Ага, а я дурень думал опять с войной. Мало ведь крови пролито.
У тебя, я слышал, погиб брат. Я соболезную. Увы, война есть война. На войне принято умирать.
Да я знаю. Все из-за треклятых мятежников и их предводителя. Вот только ни один мятежник нас еще не грабил так, как делает это король, собирая дань и отправляя на фронт.
Поверь мятежники если доберутся к вам, то камня на камне не оставят. Тебя и мать зарежут, девок изнасилуют, а дома сожгут. Я их видел они настоящие дикари.
Угу. Вот только на войне гибнут солдаты, костоправ, а не короли. Те только наблюдают со стороны и смотрят на свои карты с фигурками. Я обманул насчет своего братца. Он не был ни героем, ни воином, о ком обычно слагают легенды. Обычный трус и погиб смертью труса.
Ложись на спину, скомандовал лекарь, прикладывая свою ладонь под голову пациента.
Он повернул его голову так, чтобы было удобно зашивать; потом принялся ловко орудовать иголкой, прижимая края раны друг к другу.
Ай, больно! Твою мать! завопил Васик, стискивая зубы, но стараясь при этом не двигать головой, потому как иголка плясала прямо перед его глазом. Ты же сказал, что больно не будет. Ай, проклятие!
Терпи, сказал лекарь, продолжая шить. Без обезболивающего ты бы уже откусил язык.
Потреплю, если принцесса Хельма мне потом покажет свои прелести. Ай, сука!
Зачем ты соврал королю? Тебя же могут повесить за это.
Способность разговорить пациента один из важных качеств хорошего лекаря. По крайней мере, так утверждал преподаватель хирургии магистр Дреус.
У меня был один случай, когда солдату пришлось сделать тридцать четыре шва. Ему рассекли бердышом ягодицу поперек. У всех задница поделена на два, а у него на четыре. Видел бы ты это зрелище. Кричал он так, будто его рожают второй раз.
Умеешь ты поддержать, костоправ, усмехнулся Васик, строя на лице самые сложные гримасы. Ваш король должен знать, как у воинов ломаются жизни из-за их ненужной войны. Потому и соврал я. Пусть вешает меня, мне все равно. Моего брата застрелили из лука свои же, когда он пытался дезертировать. Тока ты не говори никому. Не порочь его доброе имя.
Не буду. Но тебе ведь не все равно.