Ну-ну, не будем углублять конфликт, попытался успокоить оппонентов глава ФСБ. Мы собрались, чтобы обсудить проблему.
Которой не существует! отрезал министр. Не имею возможности терять время на плоды воспаленного воображения вашего подчиненного. Я не отдам вам своего лучшего сотрудника!
Никто на нее и не покушается, заверил глава ФСБ. Но если мой генерал прав, хотя бы на один процент, мы не можем оставить эту вероятность без внимания. Все, что нам нужно это контроль над объектом, дабы не прозевать критический момент, ежели таковой возникнет. А не возникнет, так и, слава богу
Качество вашего сотрудника определяется, в частности, и способностью его к предвидению чрезвычайных ситуаций, снова подал голос генерал из Санкт-Петербурга. А разве нормальный человек может предвидеть подобное?
Не только человек многие животные способны лучше человека, потому что ближе к Земле. У Даниэлы эта чувствительность развита сверх нормальной меры. Сами объяснили сие особенностями ее генома. Надо радоваться, что она у нас есть, беречь ее, а вы
Так мы и хотим наблюдать и беречь, улыбнулся генерал. Не расстреливать же. Наблюдать, изучать Убедиться, что она человек, а не
Засланный инопланетянин? мрачно усмехнулся министр.
И в этом тоже, кивнул генерал. И в том, что мутация, если она мутант, не опасна для человечества, что она не заразна, наконец.
Хотел бы я заразиться ее заразой! серьезно воскликнул министр. Очень такая была бы полезна для министра МЧС. Жаль, это невозможно.
Не уверен, сказал генерал. В человеческий геном встроены несколько вирусов, которые вроде бы никак себя не проявляют. Но нельзя исключать, что эти вирусы под воздействием дополнительных активных кодирующих генов активизируются и начнут передаваться от человека к человеку. Человечество изменится как вид в лучшем случае, а в худшем эти вирусы могут оказаться смертельными для обычного человека, не имеющего генов для управления ими.
О! воскликнул министр. Я даже ваш диагноз знаю!
Интересно приготовился услышать глава ФСБ, предпочитавший знать о своих сотрудниках все.
Синдром Сикорски! хищно улыбнулся министр.
При чем тут вертолеты? не понял глава ФСБ.
Министр имеет в виду не изобретателя вертолетов, а главу комитета по контролю за безопасностью человечества из романа братьев Стругацких «Жук в муравейнике», обнаружил эрудицию генерал. Я принимаю этот диагноз как комплимент и признание моего профессионализма.
А я как неспособность принять подарок мироздания, как ампутацию позитивного направления развития человечества. И в меру сил своих не позволю вам это сделать.
О! будто бы обрадовался генерал. Значит, вы прекрасно понимаете суть феномена и сознательно препятствуете контролю за ним!
Можете считать и так, кивнул министр. Я забочусь о спасении людей, а вы тетешкаете свой синдром.
Я доложил Президенту суть проблемы, сообщил глава ФСБ. Он сказал, чтобы его лично познакомили с этой милой девушкой, тем более что и от вас он слышал о ней много хорошего. Обещал разобраться сам. Наше дело ее к нему привести. С этим мы к вам и пришли. Где она?
Министр заметил, как слегка иронически скривились уголки губ генерала, и понял, что он никогда не допустит Дану на столь высокий уровень.
Понятия не имею, пожал плечами министр, стараясь быть убедительным. Я отправил ее в отпуск, куда глаза глядят.
У вас должна быть связь! сказал генерал требовательно.
Когда есть связь, нет отдыха. Не замечали? усмехнулся министр.
А если ЧП? не сдавался генерал.
Это ее задача предупреждать меня о приближении ЧП. Почувствовав его, она сама выйдет на связь.
Вы просто не хотите сотрудничать, констатировал глава ФСБ. Придется доложить Президенту.
Докладывайте, кивнул министр. Я ему отвечу то же, что и вам, ибо это чистая правда.
Ну что ж, завершил визит глава ФСБ. Надеюсь, что сообщите нам о ее местонахождении, когда выясните его.
Непременно, заверил министр. Интересно было побеседовать.
Гости ушли, а он перевел дух и остался доволен собой: вовремя он отправил Дану под другим именем на край света. А Президенту, если тот действительно этого желает, он сможет устроить встречу с ней, отправившись вдвоем в дикие места. Надо только проследить, чтобы не помешали.
Дана обживалась: отскребла до белизны деревянные некрашеные полы, вымыла окна, надраила оставшуюся от прежних хозяев посуду и самовар. Родион принес ей на пол к кровати громадную пышную медвежью шкуру.
Наведя уют, приготовила рисовый суп из продуктов, привезенных с собой и из картошки, мешок которой привез на телеге Родион. Развела во дворе (и сумела же!), самовар и позвала первого гостя. Гость принес с собой гостинцев. Прием прошел в теплой и дружественной обстановке. Даже попробовали музицировать вдвоем: он на ее гитаре, а Дана на синтезаторе, который привезла с собой.
Уже совсем к ночи пикнула электронная почта.
«Береги здоровье! Вирус вышел на охоту», сообщало письмо из Ташкента.
Она показала его Родиону.
Что это значит? не понял он.
Что охота за мной началась Как бы ты не пожалел, что я здесь появилась, вздохнула Дана.
С чего бы это? возмутился лесник.
Сейчас посмотрим, кликнула она на значке прикрепленного файла. Появился запрос пароля. «Со мной с утра не расставался Дождь» набрала она.
Файл открылся. В нем была фотография генетического анализа ее крови с кратким экспертным заключением.
И че? недоуменно спросил Родион после пяти минут изучения совершенно непонятного текста.
А то, что я либо не человек, либо сильно мутировавший человек. Вот видишь у нормального человека до тридцати тысяч активных генов, а у меня шестьдесят тысяч.
Здорово! обрадовался лесник.
В плане здоровья это, возможно, и хорошо, но, как я понимаю, ФСБ насторожилось и хочет взять меня под контроль, грубо говоря, посадить в клетку, на всякий случай. Мы этот вариант обсуждали с шефом. Поэтому я здесь.
Ну, и дела у вас на материке творятся, возмутился Родион и сразу почувствовал себя Робином, который Гуд. Пусть только сунутся!
Да ладно, авось, не найдут, попыталась успокоить его Дана, хорошо понимая, что эти везде найдут.
Может, ко мне переселишься? На метеостанцию в первую очередь сунутся, а мой дом в зарослях не сразу обнаружат. Будет время скрыться, ежели че, предложил Робин.
Может, и переселюсь, улыбнулась она. Не сегодня. Мне надо еще подумать.
Я тебе Волчару приведу, пусть охраняет, решительно заявил лесник.
Настоящий волк?
Нет, помесь волка с камчатской ездовой, силен зверь и своих не сдает.
А, это тот, что мне подпевал?
Он самый, теперь ты для него своя.
Прошел месяц. Дана вжилась в суровый райский уголок планеты. Лесник с удовольствием показывал ей свои владения, а Волчара предупреждал о приближении медведей, заодно и отгоняя их. Иногда псу запрещали лаять и с интересом наблюдали за медвежьими буднями. Зачаровывающее зрелище.
Познакомилась Дана и со здешним дождем. Он был необычен как бы заодно с океаном и частыми туманами. В результате она стала чувствовать не только небо и землю, но и океан до самого его дна, столь близкого к ядру планеты, что было боязно обжечься.
Мэйлов из Ташкента больше не поступало, но Дана знала, что в нужный момент министр ее предупредит, если сможет. Она на него надеялась, но, как и положено, ушки всех ее клеточек всегда чутко прислушивались к миру.
Эти ушки, конечно, слышали и высокочастотные колебания влюбленной души лесника, но резонанс не возникал, она и сама не могла понять, почему
Они шли вверх по реке в густом тумане, из-за которого Родиона порой трудно было разглядеть впереди. Однако Дана вдруг обнаружила, что видеть его ей не обязательно чуть заметные покалывания по коже четко обозначали его координаты и факт присутствия. Потом подул ветер, рассеяв туман, и начался дождь. Дана долго сопротивлялась его настойчивым толчкам, но когда одежда промокла насквозь, сопротивление оказалось сломлено Дана стала погружаться в единение с дождем, снимая с себя мешающую одежку. И уже не шла по тропе, проложенной Родионом, а, подчиняясь ритму дождя, принялась танцевать.
Родион же, казалось, и не заметил разверзшихся хлябей небесных. Вошел в свой ритм, отключившись от внешнего мира. Отсутствие Даны заметил минут через десять. Обернулся и испугался.
Э-ге-гей! крикнул он.
Даже эхо проигнорировало его зов. Побежал назад по тропе. Через пять минут сквозь хлюпанье и шелест небесных струй послышалось ее пение. Как сказал бы Бах, дождь был плохо темперирован, а пение темперировано профессионально, хотя и не было человеческой песней в привычном понимании. Лесник выбежал на кочкастый лесной кусочек тундры и замер: на площадке диаметром метров в пятьдесят танцевала Дана, подпевая себе. Ее одежда была разбросана по краям тундровой лужайки, и по телу стекали ручьи. Из-под притоптывающих ступней взлетали веселые брызги.