Читай дальше, Пит, и только попробуй сказать, что это не шанс!
Папа Пит уткнулся в газету, ироничная улыбка поползла вниз, а брови подняли лоб так, что шапочка, сшитая Нэнси, съехала к правому уху, словно догоняя исчезающую насмешливость хозяина.
Ну! Что теперь скажешь, Пит?
Хвост старой креветки! Да что ж там за бабка такая, раз за её слюни платят так чертовски дорого!
Хвост старой креветки? Это что-то новенькое, Па! Это ты сейчас выругался или удивился? -Лукас залился громким смехом.
Рыжий Тэд, выхватил газету.
Сколько, сколько? глаза округлились, а прыщавый лоб покрыла испарина. Пять штук баксов, да ещё и полный пансион! Нет, грядущее полнолуние точно делает из людей идиотов! Лука, он заговорщически посмотрел на друга, Если ты не позвонишь, то это сделаю я!
Умоешься, Тэд! Пит вышел и стопора. Ясно же сказано, медбрат! Вот что-то не помню я, чтоб даже одна из твоих беспокойных ног ступала хоть в какой-то захудалый колледж.
Тэд опустил голову и тут же поднял её обратно:
На твоём месте, дружище, я бы уже висел на трубке и умолял работодателя взять именно меня.
Иногда и твой дурацкий рот выдаёт разумные вещи, Тэд! Пит тряхнул головой в сторону Луки. Чего ждём? Бегом наверх к Нэнси! В зале слишком шумно, чтоб обсуждать столь важные дела. И скажи там часть фразы полетела вслед за парнем. Обязательно скажи, что ты только эту работу и ждал, а старушек с детства обожаешь
Этого Лукас уже не слышал, ноги несли его за двор через кухню, мимо мусорных баков, к железной лестнице. Пролёт, ещё пролет. Дверь скрипнула. Коридор. Снова дверь
«Черт побери, сколько же здесь дверей!»
Стук. Ещё стук. Он барабанил в дверь в такт собственному сердцу. Наконец дверь распахнулась.
Нэс, привет. Я быстро. Мне только позвонить
«Надеюсь, ещё не поздно. Господи, помоги!»
Пит договорил фразу по искреннюю любовь к старушкам и поднял глаза к потолку.
Слышь, Тэд, как барабанит! Так бегут только к собственному счастью или за собственной -он замолчал. Лицо старика нахмурилось. Пусть будет первый вариант! Что застыл? За работу!
Когда через полчаса на кухне появился сияющий абсолютно нелепой улыбкой Лука, Питу не оставалось ничего другого, как обняв парня, произнести: «Бог в помощь, сынок!»
В кармане что-то грякнуло и он заметно потяжелел и оттопырился.
Пит, ты совсем офанарел? разглядывая содержимое запротестовал юноша. Я и близко столько не заработал! А это что? Это с какой такой стати? он погремел ключами от Пикапа. Я не могу, Пит я не возьму
Возьмёшь, Лукас! Или я буду не большой Папа! Ты полюбился нам с Нэс, сынок. Но! указательный палец Пита уткнулся в нос парня. Заруби себе на этой любопытной штучке, если она не станет показываться у нас время от времени, ты останешься сиротой во второй раз
Пит! Папа Пит, я не оставлю вас
Босс по-медвежьи обнял Луку.-Черт, сто лет не плакал. Главное, чтоб этот придурок Тэд не увидел, а то разнесёт по всему бару. И уж тогда от насмешек «малыша Джонни» мне во век не избавиться! -он отстранился и шмыгнул носом. Так когда ехать?
Хоть завтра!
Значит завтра и езжай! А сейчас, Пит вернулся к прежнему образу. Беги работай, сынок! Живо! Вечер в разгаре, а посетители сами себя не накормят.
Слушаюсь, босс!
Завтра будет новый день
Совершенно новый Лукас остановился у двери.-Па!
Чего? обжаривая батат, буркнул Пит.
Спасибо.
Старик сделал вид, что слова его не тронули. Спасибо скажешь Лесси, когда будешь проваливать из её постели!
Не меняйся, Пит!
Работать, мальчики!
Где-то вдалеке снова зазвенели колокольчики. Бар «Большой Папа» жил привычной жизнью
Ч.4
Утром от ночного дождя не осталось ни следа, что не могло не радовать.
Путь предстоял долгий. Не шуточное дело прокатить на стареньком Форде почти 460 миль. Но это были мили к счастью. По крайней мере, Лукас свято в это верил.
Пит не любил слёзных женских штучек и долгих прощаний, поэтому, привычно похлопав парня по спине, удалился со словами: «Давай, сынок!»
Зато Нэнси прекрасно знала мужа! А когда дверца авто захлопнулась с громким скрежетом, она и не подумала повернуть головы, она была уверена, что её «толстопуз», так же перекрестив парня в дорогу, торчит в маленьком оконце возле лестницы на чердак, наивно считая это место секретным.
Зато Нэнси прекрасно знала мужа! А когда дверца авто захлопнулась с громким скрежетом, она и не подумала повернуть головы, она была уверена, что её «толстопуз», так же перекрестив парня в дорогу, торчит в маленьком оконце возле лестницы на чердак, наивно считая это место секретным.
Позвони, как доберёшься! Не заставляй старика волноваться Храни тебя Господь, сыночек! Нэс смахнула слёзы и отошла в сторону.
Обязательно позвоню. И пожалуйста, скажи Питу, что я люблю вас обоих. его рука сжалась в кулак на груди.-Вы тут! Навсегда в моём сердце.
Ключ повернулся и выгоревший на ярком южном солнце, но все ещё напоминающий цвет морской волны, f 100-ый, с грозным рычанием тронулся в путь.
«Не подведи малыш, я в тебя верю», -словно вторя, запевшему Сэру Элтону, произнёс Лукас и повторил вновь: «Верю»
Маленькие домики сменились домами побольше и вот уже серая лента дороги вильнула к указателю l 84.
Таблички меняли друг друга: l 90, MA 12, I 290, а взору открывались бескрайние поля и безоблачные просторы.
Столько неба, чистого и бескрайнего, Лукас не видел с тех пор, как ему исполнилось двенадцать. С тех самых пор, как маму забрала с собой страшная болезнь, а отец, так и не сумевший пережить эту потерю, отправился вслед за ней, спустя четыре года.
Не то, чтобы небо стало другим, оно было, возможно, ещё чище, чем сейчас, просто Лукас смотрел на него всё реже, теряя веру
И вот оно появилось снова. Маленьким лучиком надежды. Надежды на то, что все в его жизни будет хорошо.
Весь путь он размышлял об этом. Южные красоты потихоньку отвлекали от грустных воспоминаний. Он не знал, что ждёт его впереди, но верил, что последний из указателей это верный знак того, что дорогу он выбрал правильно.
«Ещё четверть мили, и я буду у цели!» с надежной и приятным волнением пронеслось у него голове.
Справа показался съезд с автомагистрали и табличка (US 2A).
Время близилось к ужину, когда на Центральной Южной улице Старого города обозначился светло-голубой Пикап, а стрелка уровня топлива в очередной раз предательски уклонилась вниз.
«Мы справились, малыш! Ещё чуть-чуть и ты получишь несколько вожделенных литров горючки», рука погладила панель, затем сползла к животу и хлопнула по нему так, что урчание раздалось на весь салон: «А я тарелку похлёбки из моллюсков и кусок вишневого пирога. Надеюсь, эта вывеска не врет».
Его взгляд был прикован к большому дорожному баннеру, где на фото так ароматно благоухали тарелка с супом и тот самый надрезанный, со стекающими каплями сладкой вишни пирог, а ниже сияющими красными буквами значилось:
ТОЛЬКО У НАС!
СЕГОДНЯ И СЕЙЧАС!
У
«Ух, ни фига себе!» как только Лукас прочёл название заведения, его глаза округлились и удивлённо заморгали. Он даже попытался зажмуриться и открыть их снова, свалив все на дорожную усталость, но и после таких манипуляций ничего ровным счетом не поменялось. Вывеска по прежнему зазывала в кафе к «Папе Питу».
«Это место мне определённо нравится!» -Лукас восторженно заколотил ладонями по баранке: «Заправлюсь, погляжу чем там потчуют и обязательно позвоню Большому Па. Вот старик удивится! Заодно справлюсь о ночлеге, а уж с утречка отыщу дом Роузов. Не являться же к ним в ночи! Да, малыш?»
Молчаливый спутник ответил глухим рыком.
«Тише, тише, малыш! Сейчас накормлю»
Ч.5
На ближайшей заправке было тихо. Лукас, оказавшись чуть ли не единственным посетителем, поспешил к небольшому павильону.
Круглый вентилятор на ножке, обмотанной скотчем, жертвенно наклонив свою круглую голову, с пристрастием дул на мужчину, мирно листающего Таймс за прилавком.
Откуда то с хрипами вырывалась музыка. Источник Лукас так и не смог определить. Зато с точностью определил место, перебивавших, и без того еле слышную мелодию, весьма неприятных звуков: на липкой полоске безнадёжно жужжало с десяток оказавшихся в западне мух.
Ни приход посетителя, ни раздражающие песнопения, хозяина прилавка, казалось, не волновали. Все так же, не поднимая головы, пальцами с въевшейся под ногтями грязью, он переворачивал листы. Сальные, беспорядочно отросшие волосы под натиском воздушного потока пытались сдвинуться с места, но у них это слабо получалось. Настолько грязными и слипшимися они были.