Кривцов, басистым речитативом наигрывал первую часть куплета, Александр вступал в конце. Потом, сделав испуганные и значительные лица, прижав пальцы к губам, тихонько пели припев:
Раз-два, люблю тебя,
Люблю тебя
В этой древней непристойщине было какое-то необъяснимое очарование, словно в куске старого домотканого полотна, расшитого петухами.
Курсантки хохотали, как нанятые академическая литература о таких песенках просто не знала.
В разгар сценического триумфа наглухо запертая дверь комнаты открылась, и пожаловал местный патруль нравов во главе со старой девой преподавательницей психологии гуманоидных цивилизаций.
Остолбеневший патруль лишился дара речи. Знаток гуманоидной психологии, однако, не потерялась. Она довольно долго и очень пристально смотрела на голого Кривцова, потом резко повернулась и вышла. Обалдуи из патруля, потоптавшись, тоже выкатились.
Александр, вздохнув, сказал:
Ну, вот, накрылся зачет по гуманоидной психологии.
Федорыч, со смаком вытянув рюмку, завертел носом:
Не боись, мастер, леди нам простит. Всем нутром чую.
Большой знаток женской души, Кривцов, оказался прав леди простила.
Смеялись много, вспоминая золотые годы. Отпыхавшись, Александр сказал:
Ну, старый черт, знаю, зачем ты все это затеял. Небось, неприятность, какую готовишь?
Федорыч глубоко вздохнул, зачесал на затылке остатки шевелюры:
Не без этого, Петрович, не без этого.
Стал серьезным.
Дело в том, что тебе придется лететь с биоформом.
Александр осел:
Ты что, шутишь? Ты же знаешь, как я к ним отношусь.
Кривцов неожиданно жестко сказал:
А кого интересует твое отношение? Несмотря на внешнюю простоту, задача чрезвычайно сложная. На одну коррекцию по матричному шаблону у тебя два дня уйдет. Биоформ выполнит это в течение часа.
Он помолчал.
В результатах исследований заинтересованы самые могущественные корпорации Системы. Сегодня ты та самая, единственная точка устремлений всего нашего мира.
Конечно, финансовые возможности этих корпораций таковы, что они вполне могли бы послать туда целую армаду. Но в этом просто нет необходимости. Я уверен, что ты справишься, и справишься отлично. Согласись, могут возникнуть любые нештатные ситуации. А в этих случаях лучше биоформа помощника не найти.
Александр вяло сопротивлялся:
Федорыч, ну не перевариваю я этих человекоподобных кукол. Аллергия у меня на них.
Кривцов снял мундир, закурил сигарку, засунул руки в карманы. Долго ходил, ссутулившись, возле окна.
Саша, я понимаю твою неприязнь. По-человечески понимаю. Но тебя не было на Земле три года. А ты ведь знаешь, какими темпами движется прогресс. Это уже давно не куклы.
Помолчав, неохотно сказал:
Ты меня знаешь, как облупленного. Из меня, брат, философ никакой. Не умею я мыслить вселенскими категориями. Но, знаешь ли Я вот на этих биоформов смотрю, и даже я понимаю, что человек по своему могуществу к Господу приблизился. Это, брат, люди.
Александр разозлился:
Будет тебе сказки-то плести. Какие это люди? И на кой их человекоподобными сделали? Ну, была бы машина все понятно. Робот он и есть робот. Я вот с тобой собачусь значит, мы люди. А они?
Кривцов качнул головой:
Ах, дружочек, думаю, ты со своим напарником собачиться будешь не меньше. Их эмоциональный мир нисколько не уступает нашему. Скажу тебе больше: меня пугает не столько то, что они уже люди, а то, что они люди лучше нас чище, возвышенней, добрей. У них нет никакой внутривидовой борьбы, им не нужны ни деньги, ни слава, ни должности. Я тебе не зря сказал, что человек уже уподобился Господу. С тем только отличием, что Бог, видно, нарочно сотворил нас несовершенными, а человек сделал свои творения выше себя самого. Грех это, Саша, большой грех.
Словом, давай, дружочек, Кривцов ногой выкатил из-под стола ребристый металлический кейс Александрову укладку.
Вещички твои здесь. Извини, кое-какие мелочи я на свой вкус выбирал. Пирожки тебе Алена передала, съешь их сегодня. Челнок мой на полосе у второго СКП. Возьми на стоянке любой флаер и дуй. Старт с нашей лунной базы. Координатор старина Фил Стивенсон. Напарника твоего величают, Федорыч запнулся и, сделав невинные глаза, продолжил, точнее, напарницу, Анна Залевски.
Александр скрипнул зубами:
Совсем ты меня, старый хрен, зарезал. Мало того, что оно биоформ, так оно еще и баба.
Александр скрипнул зубами:
Совсем ты меня, старый хрен, зарезал. Мало того, что оно биоформ, так оно еще и баба.
Баба, баба, Саша. И красивая, скажу тебе, баба. Можешь ее даже трахнуть, Кривцов заржал, они это уже умеют. Только детей рожать еще не научились. Но насиловать не советую, она десятерым, таким как ты, пачек накидает. Впрочем, вы поладите.
Александр сплюнул:
Тьфу ты, охальник.
Вконец обозленный, он заложил крутой вираж, целясь поближе к кровле. Флаер вспорол воздух, медные листы задребезжали. С удовольствием выслушал ругань диспетчера насчет старых козлов, впавших в детство.
Молодой парнишка, пилот челнока, взялся, было помогать подключать многочисленные коммуникации скафандра. Александр зарычал:
Предохранительную чеку привода пиропатрона на своем кресле выдерни. А то тебе задницу вместе с креслом размажет. Развел хлев.
Испуганный парень выдернул металлический стержень с красным флажком на конце, передал его не менее испуганному технику и погрозил ему кулаком.
Извините, Александр Петрович.
Александр удивился:
Откуда меня знаешь?
Парень, устраиваясь в пилотском кресле, вздохнул:
По учебникам, чиф. Ваши высадки вошли в курс практической подготовки.
Александр хмыкнул:
Вошел в анналы, надо же. Зажился уже видно.
Пилот суеверно сплюнул:
Типун вам на язык, чиф.
Челнок вырулил на старт. Александр вполуха слушал переговоры пилота с командным пунктом:
Я челнок полста третий. Прошу разрешения на взлет.
Полста третий, взлет разрешаю. Взлетайте на ВРД, вертикальный старт из третьей курсовой зоны. Время подлета девять минут. Включение маршевого двигателя вручную. На высоте пятьдесят километров вход в режим автоматического управления и курсовая коррекция. Счастливо!
Тонкий звенящий вой воздушно-реактивных двигателей проникал даже сквозь шлем. Пилот набирал обороты, удерживая многотонную машину на тормозах. Вот он отпустил их, челнок двинулся, быстро набирая скорость. Понеслось навстречу пустое пасмурное небо, линия горизонта ушла вниз. Хлопнули, закрываясь, створки шасси. Земля за бортом приобретала геометрические очертания, тонула в голубоватой дымке.
Заверещал зуммер маркера, раздался голос бортового компьютера:
Судно в зоне старта, выход на вертикаль.
Пилот включил маршевый двигатель, резко задрал нос челнока. Александр почувствовал себя комаром, усевшимся на артиллерийский снаряд так огромна была мощь машины.
Автомат монотонно отсчитывал перегрузку. Александр рассеянно следил, как в выпуклой сфере обзорного зеркала уходит вниз земля. Края ее выгнулись чашей, сверху обступало черно-фиолетовое небо.
В телефонах раздался веселый молодой голос:
Полста третий, вы в створе. Курс без отклонений, полет в режиме прямой космогации, управление по программе. Дозаправка на танкере номер восемнадцать. Шлюзоваться будете в первой секции, шлюз номер пять. Дальше за вами будут присматривать диспетчеры сопровождения.
Замигали проблесковые маяки автоматического танкера, висевшего на суточной орбите. Россыпь звезд выглядела как праздничный фейерверк. Здесь они были свои, домашние, совсем не такие, как в дальнем космосе. Челнок осторожно заходил к заправочной воронке на конце короткой ребристой трубы, заключенной в сетку амортизаторов. Это было сложно на челноке не было маневровых двигателей. Управление осуществлялось с помощью гибкого сопла маршевого двигателя.
Стыковка шла в автоматическом режиме и шла неважно подсело питание импульсных излучателей воронки. Пилот лихорадочно возился с ручным корректором. Александр понимал его состояние вернуться на второй заход не позволяла гордость, а сейчас не очень получалось.
Александр нажал кнопку интеркома:
Возьми ручное управление, но без давления. Только положи ручки-ножки. Посмотри, как это делается.
Вспыхнул венчик пламени тормозных дюз, челнок замедлил движение. Пара коротких импульсов маршевого, неуловимое движение штурвалом и заправочная штанга вошла в центр воронки.
Спасибо, чиф, парень говорил зажатым от неловкости голосом.
Охота тебе начальство возить? Шел бы эксплуатационником.
Пилот солидно сказал:
Я кантуюсь, чиф. Уже получил назначение стажером на десантную посудину.
Ну, вот и дело. Там из тебя в два счета пилота сделают.
Потом Александр неожиданно заснул. Шумели во сне клены старого парка, улыбалось чье-то до боли родное лицо и странная, глубокая тоска сжимала сердце.