Господа, достопочтенные Творимир и Братонег согласились лечить королеву. Ей стало легче после первой же попытки лечения. Я очень надеюсь на помощь наших дорогих гостей. Король улыбаясь подошел к волхвам и пожал им руки, словно равным себе. Те сдержанно поклонились.
На радостях государь распорядился выдать всем лекарям, пришедшим во дворец по его зову, солидное вознаграждение, хоть они и не смогли помочь королеве. А потом снова удалился в покои супруги в сопровождении волхвов.
Господин Беренгар, удовлетворенно ощупывая несколько золотых монет в своем кармане, всю обратную дорогу рассказывал всякие сказки про лесных волшебников волхвов, а Мэй думала о том, как много в мире интересного и необычного. И вообще, оказывается, мир гораздо больше и загадочнее, чем она себе представляла.
Глава восьмая, в которой Мэй знакомится с волхвами и узнает свою тайну
У господина Беренгара появились пациенты и в среде придворных, чем он очень гордился и при случае в беседах не забывал об этом упомянуть. Спустя пару дней после появления волхвов во дворце он велел Мэй отнести одному из своих новых высокопоставленных пациентов приготовленную им собственноручно мазь в дворцовые покои. Девушка быстро собралась и побежала во дворец в надежде еще раз пройтись по красивым дворцовым залам и коридорам, полюбоваться на прекрасных дам и кавалеров, обитавших в пристанище короля.
Она доставила мазь по адресу и уже возвращалась обратно, легко прыгая по лестнице через ступеньку, из-под белого чепчика выбились непослушные золотые пряди, как вдруг с размаха налетела на внезапно вышедшего из-за угла человека.
Ой! вскрикнула Мэй, покачнувшись. От падения ее удержали сильные руки чужестранца в белых одеждах.
Это был один из волхвов, лечивших королеву.
Вы не ушиблись, юная госпожа? светлые голубые глаза смотрели на нее с искренней теплотой и сочувствием, а голос звучал вполне дружелюбно.
Нет Простите меня, пожалуйста, извинилась Мэй, робея перед чужестранцем.
А тот с таким интересом рассматривал ее, продолжая придерживать руками за плечи, будто она все еще могла упасть, что Мэй забеспокоилась. У нее что-то с лицом? Она умудрилась где-то испачкаться? Или ее волосы так растрепались, что стали похожи на воронье гнездо? Волхв рассматривал ее как внезапную и удивительную находку.
Кто ты, дитя?.. Откуда ты здесь? наконец спросил он.
Я помощница господина Беренгара, знаменитого лекаря, пролепетала Мэй, чувствуя, как сильно забилось ее сердце.
Невероятно!.. Этого не может быть!.. чужестранец явно пропустил мимо ушей ее слова, а был полностью поглощен какой-то мыслью, потрясшей его до глубины души. Пойдем, я должен показать тебя брату!
Мэй хотела было воспротивиться, но сильные руки мягко, но настойчиво повлекли ее вниз по лестнице, в сад. Девушка бежала, еле успевая за торопливыми шагами волхва. От быстрого движения шитые золотом полы белого плаща развевались, открывая красные узорчатые голенища мягких сафьяновых сапог. Девочка с любопытством посмотрела на держащую ее за плечо руку иноземца. Белый рукав из тонкого сукна был расшит очень красивым разноцветным орнаментом, в котором сочетались красный, синий и желтый цвета. А на груди то и дело мелькал большой золотой медальон с диковинным зеленым камнем в центре, похожим на глаз сказочного зверя.
Они прошли по одной аллее сада, свернули направо и возле цветущего куста сирени увидели второго чужестранца. Тот сидел на скамейке и читал книгу.
Творимир, смотри кого я привел! радостно возвестил тот, что сопровождал Мэй. Она тебе никого не напоминает?
Творимир оторвался от книги и внимательно посмотрел на Мэй. В голове девушки молнией сверкнула мысль: а что если чужеземные волшебники решили ее превратить в кого-нибудь? Кто знает, что на уме у этих колдунов?
Не может быть!.. растерянно прошептал Творимир, и лицо его вытянулось, а глаза округлились. Как это могло случиться? Где ты ее нашел, Братонег?
Здесь во дворце! Можно сказать, она сама свалилась мне в руки!
Братья переглянулись, и их бородатые лица расцвели радостными улыбками.
Как тебя зовут, милое дитя? спросили они в один голос.
Мэй
О, нет, нет, это не может быть твоим именем! А как зовут твою мать? И где она?
Вопросы сыпались на притихшую от испуга девушку как из рога изобилия. Что она могла ответить? Что та женщина, которую она любила и искренне считала своей матерью, посчитав ее ведьмой, отправила жить к знахарке? Что с тех пор она, как бесприютная странница, живет по чужим домам? Что на свете нет ни одной живой души, которую она бы считала родной?
Вопросы сыпались на притихшую от испуга девушку как из рога изобилия. Что она могла ответить? Что та женщина, которую она любила и искренне считала своей матерью, посчитав ее ведьмой, отправила жить к знахарке? Что с тех пор она, как бесприютная странница, живет по чужим домам? Что на свете нет ни одной живой души, которую она бы считала родной?
Я сирота наконец пробормотала она.
Я так и знал. Она умерла, умерла еще давно. Но откуда ребенок?..
Волхвы обменивались друг с другом одними им понятными намеками, странными выражениями.
Кто умер? спросила Мэй, ничего не понимая.
Твоя мать умерла давно. Но о тебе мы так и не узнали, к великому нашему сожалению.
Почему вы должны были узнать обо мне? совсем растерялась девушка.
Потому что ты наша.
Творимир усадил ее рядом с собой на скамейку, ласково обнимая за плечи, и стал объяснять:
Разве ты не замечаешь, как не похожа на окружающих людей? У тебя такие светлые волосы и зеленые глаза, как у твоей матери. Посмотри на нас с Братонегом.
Мэй действительно видела внешнее сходство, но никак не могла понять, причем здесь ее мать, которую она никогда не знала.
Больше пятнадцати лет назад наша сестра Услада отправилась в путешествие посмотреть мир и пропала. Ее муж, царь волхвов Благодар, несколько раз снаряжал людей на поиски, но они не дали результата. Мы, конечно, в конце концов узнали, что Услады нет в живых. А вот о тебе мы даже не подозревали! И отец твой не знал! рассказывал Творимир.
Это такое счастье, что ты нашлась! заключил Братонег.
Мэй была в полной растерянности.
Вы хотите сказать, что я ваша родственница?
Ну да! Ты дочь нашей сестры. Вот только имя у тебя местное, нам непривычное. Но мы это исправим!
То ли руки у волхвов были такими добрыми, то ли улыбки излучали такой свет, что наконец Мэй почувствовала, что эти двое незнакомцев близкие ей люди. В глубине души задрожала, завибрировала тонкая струна, и девушка, всхлипнув несколько раз, расплакалась. А Творимир, нежно прижимая племянницу к своей груди, гладил её большими теплыми ладонями по вздрагивающим плечам и утешал:
Не плачь, девочка, теперь все будет хорошо. Скоро ты вернешься домой, к родным и близким. Вот радость-то будет отцу и бабушке! А братья твои с ума сойдут от счастья Как же ты похожа на маму
У нее есть семья, большая, дружная семья! С восторгом думала об этом Мэй, утирая безудержно текущие по щекам счастливые слезы. Теперь она не одна. Теперь никто не будет считать ее колдуньей или ведьмой и пугать публичной казнью. Но радость омрачалась мыслью о господине Беренгаре. Как он отнесется к обретенью ею родной семьи? Отпустит ли с дядями в далекую страну?
Отъезд волхвов в обратный путь зависел от успехов лечения королевы. А успехи эти были почти невероятными! Еще недавно неподвижно лежавшая в постели страдалица с изможденным бледным лицом через неделю после начала лечения уже ходила по комнате и гоняла нерадивых служанок.
Мэй ломала себе голову, как известить господина Беренгара о своем решении покинуть его и отправиться на родину предков? Но не придумала ничего лучше, чем сказать всю правду. Ну не умела она лгать и обманывать! Хозяин пришел в бешенство: он кричал, размахивал руками, топал ногами и угрожал всеми карами небесными. Мэй выслушивала гневную отповедь сидя на стуле, сжавшись в комок от страха, с сильно бьющимся сердцем.
Вдруг хозяйский гнев утих, будто и не было его вовсе, лицо лекаря разгладилось, повеселело, пухлые губы растянулись в ласковой улыбке, а маленькие глазки спрятались за толстыми веками, превратившись в узкие щелки.
Ох, прости меня, деточка, извиняющийся голос господина Беренгара был сладок и убедителен, наговорил я тут лишнего. Прости! Конечно, я понимаю, внезапно обретенная родня это самое главное. Понимаю Мне будет жаль с тобой расставаться, все-таки несколько долгих лет трудились вместе на благо больных. И успешно трудились! Ты жила в моем доме, как родная. Да и относился я к тебе как к дочери. Вот теперь останусь один на старости лет
Уголки его губ печально опустились, а в глазах мелькнула непрошеная слеза. Мэй стало жалко господина Беренгара, добрая ее душа позабыла и запрет на общение с другими людьми, и изгнание из дома Руи, единственного друга Мэй, и угрозы выдать церковникам, а помнила только хорошее. Действительно, никто в доме ее не обижал, поили и кормили наравне с хозяином, одевали-обували, обучали всяким премудростям Мэй почувствовала себя неблагодарной эгоисткой.