Подмога идет. Пока же на нас лежит героическая задача обеспечить плацдарм для дальнейшего наступления. В четыре тридцать мы выходим вперед, и к обеду местность будет принадлежать нам. На нашей стороне внезапность наступления, растерянность и усталость врага, а также этот туман. Мы подойдем вплотную и ударим. А потом останется только окопаться и ждать, когда подойдут наши.
«Если будет, кому окапываться», подумалось Велибору. Капитан и сам вряд ли верил в то, о чем он говорил, но деваться ему было некуда. Приказ есть приказ. Конечно, эти три дня они наступали, но рано или поздно это должно было закончиться. Уже полгода земля в прифронтовой зоне переходила из рук в руки, а на решительный прорыв с наступлением по всей линии фронта ни у одной из сторон не было сил.
Командиры потянулись к выходу.
Солдаты сбились в кучки, дрожа в предутреннем тумане. Больше всего они напоминали скот перед убоем. Оборванные, измученные бесконечными боями, долгими переходами и ожиданием смерти. Со временем, правда, мысли о смерти уходили, жизнь превращалась в тупое существование в ничто. Мозг отключался. Даже артобстрелы пережидались в молчаливом ожидании, а ведь поначалу ребята делали в штаны и, теряя голову, некоторые «холерики», как называл их капитан, начинали в панике метаться под шквалом фугасов. Те, кого удавалось вовремя схватить и удержать, большей частью выживали, если не случалось прямого попадания в укрытие. Люди гибли как муравьи, потому смерть переставала пугать
Когда утренний холод стал почти нестерпимым, бойцы вышли в наступление.
Туман рассеялся, но до рассвета было далеко. Моросил холодный дождь. Солдаты плелись в бой. Люди в изорванных, лохмотьями свисающих ХБ тяжело шагали по раскисшей грязи, волоча на себе мешки с вещами и боеприпасами. Винтовки болтались в озябших руках, негнущиеся ноги месили ледяной суглинок. Велибор видел это сотни раз. На войне перестаешь думать, что будет потом, ведь никто не знает, что случится через час и даже через минуту. Вот ты есть, а вот тебя нет. Кто не погиб, идет дальше навстречу смерти.
Давайте, ребятки, скоро все закончится, пробормотал он себе в воротник.
С холма открыли огонь. Солдаты прибавили темп.
Важно было преодолеть эти метры.
Первые люди рухнули наземь.
А потом завертелось.
Быстро редеющий 157й полк ковылял навстречу смерти, ожесточенно вгрызаясь в воздух горячим свинцом и белым паром. Скорость решала все. Противники сближались, стремясь выбить максимальное количество боевых единиц врага перед лобовым столкновением. Хотелось упасть, найти прикрытие и затаиться. Но остановиться означало смерть. Свернуть означало смерть. Оставалось только идти ей навстречу, надеясь победить её.
Их разделяло менее ста метров.
Человек сорок осталось позади. Среди них был и капитан с лопнувшим черепом. Уже видны были лица солдат противника.
Взвод Велибора накрыл огневую точку. На несколько секунд станковый пулемет умолк, закипела вода в кожухе, и этого хватило, чтобы подобраться ближе и забросать его гранатами. Еще шестеро уже не увидели этого.
Враг смешался. Остатки полка врезались в изрешеченный пулями лагерь.
Вонючий пороховой дым синей пеленой окутал плоскогорье. Поскальзываясь в кровянистой земле и спотыкаясь о трупы, люди втыкали друг в друга штыки.
Еще рывок и плоскогорье было взято.
Сто семьдесят шесть человек вместе с Велибором вышли из боя. Приказ был выполнен.
Очень хотелось есть и пить.
К вечеру, окопавшись и похоронив мертвых, солдаты расположились на отдых.
***
Машина завелась с полоборота. С негромким спортивным рокотанием заработал движок, и Диман сорвался с места. Низко прижимаясь к асфальту, BMW ALPINA D10 BiTurbo вырулила со двора и вылетела на Ленинский проспект. Музыку Диман ставил по рекомендации пацанов, в хорошей конторе с диковинным погонялом «Vox Celesta», а потому Миша Круг звучал как никогда задушевно и четко, будто бы сейчас он исполнял, сидя прямо на капоте перед Диманом. Дела ладились, и это было клево.
Диман видел ментов с жезлами, но это мало его трогало. Когда у тебя «бэха» девятого (то бишь, 1999-го) года с номерами (а «номера» это когда «о 999 оо»), в кармане ФСОшная ксива, а в бумажнике пачка баксов, загоняться не стоит.
Программа на сегодня была такая: перетереть калачи с Петровичем, потом качалка и сауна, а вечером на Красную Пресню к пацанам, в «Доллз» намечались посиделки с телками из агентства Славы Зайцева.
К вечеру, окопавшись и похоронив мертвых, солдаты расположились на отдых.
***
Машина завелась с полоборота. С негромким спортивным рокотанием заработал движок, и Диман сорвался с места. Низко прижимаясь к асфальту, BMW ALPINA D10 BiTurbo вырулила со двора и вылетела на Ленинский проспект. Музыку Диман ставил по рекомендации пацанов, в хорошей конторе с диковинным погонялом «Vox Celesta», а потому Миша Круг звучал как никогда задушевно и четко, будто бы сейчас он исполнял, сидя прямо на капоте перед Диманом. Дела ладились, и это было клево.
Диман видел ментов с жезлами, но это мало его трогало. Когда у тебя «бэха» девятого (то бишь, 1999-го) года с номерами (а «номера» это когда «о 999 оо»), в кармане ФСОшная ксива, а в бумажнике пачка баксов, загоняться не стоит.
Программа на сегодня была такая: перетереть калачи с Петровичем, потом качалка и сауна, а вечером на Красную Пресню к пацанам, в «Доллз» намечались посиделки с телками из агентства Славы Зайцева.
Было теплое летнее субботнее утро, время, когда честные граждане (читай лохи) отдыхали после недели праведных трудов. Вот, натужно скрипя, старая шестерка попыталась перестроиться в левый ряд и обогнать Димана. Пузатый дядька с толстозадой женой и очкастой дочкой, по всему видать, ехал на дачу в ближнее Подмосковье. Диман с любопытством отсмотрел их в открытое окошко, а потом чуть-чуть поддал газу. «Шаха» с резким ускорением переместилась в поле зрения зеркал заднего вида. Диман видел одутловатую красную рожу дачника и готов был побиться об заклад, что на заднем сиденье рядом с вызревающим прыщавым созданием сопел какой-нибудь мопс или болонка. Красота, мать твою, добрая московская семья и все прочее. Диман заржал, а потом взял левее и резко дал по тормозам. Как завизжали тормозные колодки у этого корыта! В зеркале он увидел враз побелевшее лицо добротного отца семейства и так же расцвеченную физиономию его слоноподобной супруги.
Во уроды, а! радостно прогоготал он.
Нет, день определенно задавался.
Еще газу, еще тормоз. Еще газу, еще тормоз.
«Шаха» дергалась и отчаянно тарахтела, мужик что-то бормотал под нос.
Ага, не нравится.
Диман вернулся в правый ряд и притормозил так, чтобы сравняться с машиной. Мужик за рулем был белее ваты. Поблескивали в лучах ласкового солнышка дочкины очочки.
Ты че, кабан? заорал Диман. Ты куда прешь, мудак???
Будь мужик хамелеоном, наверное крапинкой бы покрылся.
Дядя поддал газу, Диман играючи вновь сравнялся с ним, опасно сблизившись бортами машин.
Я тебя спрашиваю?
Супруга отсутствующе-отстраненно смотрела вперед.
Нарожал дебилов!
Мужик растерянно повернулся и как-то беспомощно развел руками, извини мол.
Ты не крысу свою брюхатую лапай, а на дорогу смотри!
Диман счастливо гоготал.
Семейка понуро скукожилась.
А теперь вперед!
Взвыл турбонаддув, и Диман навсегда исчез из жизни униженных насекомых.
Диман вылетел на Проспект мира. Петрович жил в Свиблово. Три минуты езды.
И тут что-то глухо треснуло в радиатор. Что-то темное мелькнуло справа.
«Бэха» встала как вкопанная. Диман выскочил из кабины и метнулся к передку машины. Правая фара покрылась сетью трещин, кусок радиатора был вмят и край капота неестественно приподнят. Потом он посмотрел назад. На дороге лежал человек в грязной телогрейке и сомнамбулически загребал воздух правой рукой.
твою мать!
Человек шевелился. Значит, живой. Диман огляделся. Ментов поблизости не видно. Народ заинтересовался было, но, узрев внушительную фигуру Димана, вновь рванулся по своим делам. Диман подошел к лежащему.
Ты че, бомжара, не видишь, куда прешь?
Судя по всему, виновник торжества мало что мог видеть и слышать. Скорее всего даже, он не понимал где он и что с ним. Он только бессмысленно смотрел куда-то вперед и что-то бессвязно бормотал.
Недолго думая, Диман подхватил его и потащил в машину. Черт с ним с салоном, на станции техобслуживания ототрут.
В больницу я его везу, кинул в сторону прохожих.
Народ молчаливо согласился. Да и хрен с ним, с народом.
Брезгливо морщась, Диман открыл заднюю дверь и впихнул мягкое тело в салон. Бомж покорно растянулся на полу. От него исходила жуткая вонища.
Диман резко стартовал. Номера номерами, но машина помята, а в салоне человек покалеченный. Благо до поворота на Свиблово постов нет, а по дороге можно будет его где-нибудь выкинуть.