А еще он подумал, что ничего в этом мире не происходит просто так. Кто знает, почему судьба выбрала именно его для этого неожиданного приключения и что произойдет дальше, а ведь
Э, паря, очнись! крепкая ладонь Салтычихи чувствительно шлепнула его по розовой щеке. Тема понял он только что «поплыл», размяк и уже даже клюнул носом. Времени-то нету уже почти!
На часах за ее спиной минутная стрелка преодолела цифру 4. «11:21. Четыре минуты осталось», машинально подумал Тема и тут же вернулся к разговору:
А что Вы там говорили про «подписывать» эээ Зинаида Сергеевна?
Салтычиха застыла камнем. Только в глазах ее, казалось, мелькали готовые вырваться наружу электрические разряды.
«Зинаида Сильвестровна», мелькнула в обогащенном кислородом мозгу запоздалая, как обычно, поправка.
Ты чего мне по ушам ездишь, засранец? Ты сюда пришел дело делать или нервы мне мотать?
Дело делать!
Ну так подписывай, убоище! Или работа не нужна уже?
Нужна! выкрикнул Тема и судорожно схватил лежащую перед ним на столе перьевую ручку (и когда только она успела тут появиться?) То-то же, Салтычиха придвинула ему неровно вырванный тетрадный листок с текстом, написанным от руки размашистым детским почерком.
«Грамотка» бросилось в глаза заглавие, а дальше буквы поплыли в глазах и повинуясь какому-то неведомому импульсу и преисполнившись уверенностью, что происходящее правильно, и все будет хорошо, Тема обмакнул ручку в чернильницу и с неожиданным усердием размашисто вывел подпись под рукописным текстом. Подумал секунду и приписал ниже «Тема». Потом добавил дату.
Звякнуло стекло и забулькала жидкость. Салтычиха поставила перед Темой третий фужер.
Ну, на посошок, как говорится, чтобы дорога была легка!
Благодарствую! церемонно в тон ей почему-то ответил Тема и, зажмурясь, повторил подвиг в третий раз. Тут же с изумлением понял, что не ощущает практически никакого вкуса напитка и обоняние тоже молчит. Выдохнул и повторил маневр с банкой консервированного кита. Салтычиха закусила, Тема заглотнул.
На часах было 11:23.
***
Как бы сильно ни шумело в голове, но нельзя было не отметить, что девчонка симпатичная.
Она стояла перед дверью и будто бы раздумывала стучаться или нет, когда Тема вывалился наружу, едва не врезавшись в нее.
Кажется, она даже вскрикнула. Кажется, он негромко икнул.
Девчонка сориентировалась первой.
Осторожнее, молодой человек! Здесь люди ходят.
К Салтычихе что ли? не полез за словом в карман развеселившийся Тема.
Чего?!
По объявлению? Странному такому! Тема ощущал приятную уверенность в себе и в своем понимании окружающего мира. Казалось, теперь всегда будет так.
Да. А Вы?
Я уже. Но Вы опоздали, там до 11:25 прием.
Вы что-то путаете, прием с 11:28 до 11:53!
Чего?! пришла очередь Темы оторопеть.
Ничего! Понабредут по объявлению, вдруг снова рассердилась девчонка и юрко шмыгнула за спину Теме, в дверной проем, мрачно хлопнув за собой дверью.
Щелкнул замок и юноша остался один на один с запертым входом в странную контору.
Он не мог не обратить внимания, что теперь здесь висит другое объявление, распечатанное на каком-то древнем матричном принтере или печатной машинке.
«Рэгистрация Путников состоится сейчас. Просьба нэ опаздывать, у нас будэт только 25 минут, начало в 1128. Данноэ объявлэниэ послэднээ, повторов нэ будэт. Это нэ шутка».
Чуть ниже стояла подпись от руки:
З. С. Атауальпа
Тема дернул дверь на себя. Никакого результата.
Дернул сильнее. Бесполезно.
Постучал. Сперва аккуратно, пару раз, костяшками пальцев. Потом двинул ногой. Ноль реакции.
Эй, студент, ты чего буянишь? раздался вдруг сзади знакомый голос.
Тема обернулся и почувствовал, что быстро трезвеет.
Потому что перед крылечком, на котором он так стратегически невыгодно сейчас расположился, стояла вчерашняя троица.
А чуть дальше за ними у забора сидел здоровенный черный кот и ехидно таращился на него. Мол, что теперь делать будешь, когда не попадают под ноги добрые беззащитые старушки?
Память снова услужливо подбросила достойную момента мысль. На сей раз она прозвучала как: «Велик Арбат, а отступать некуда. За мною дверь. Впереди»
Что там «впереди» он придумать не успел, потому что старый знакомый шагнул к крылечку и Тема понял теперь ему точно крышка. Хулиган имел весьма внушительные габариты, но самым страшным почему-то показалось не это.
Что там «впереди» он придумать не успел, потому что старый знакомый шагнул к крылечку и Тема понял теперь ему точно крышка. Хулиган имел весьма внушительные габариты, но самым страшным почему-то показалось не это.
Теперь Тема разглядел двух остальных.
Один был азиатом. Невысоким, поджарым и собранным, как сжатая пружина, готовая вот-вот распрямиться. Левую половину лица его покрывала причудливая татуировка. Такие не делают гопники из Северного Бутово, да и в Бирюлево этот стиль не в тренде. Сложный, расходящийся лучами от выбритого над ухом виска, узор наподобие паутины волнообразных линий, нанесенных с непонятной, но угадываемой и почему-то пугающей закономерностью. Особенно больно резали глаз его неправдоподобно светлые для азиата волосы. Почему-то было понятно, что это не краска, а природный цвет.
Второй был чернокожим. Афроамериканцем, как сейчас принято говорить. Или афророссиянином. Он был огромный, метра два ростом и килограмм сто пятьдесят весом. Ну или сто двадцать. Но точно невероятно тяжелым. Он был большим, очень большим. И он не был пузатым ленивым обжорой. Это тело заключало в себе сто двадцать (или сто пятьдесят) килограмм живого мяса, огромных крепких мускулов, которые бугрились под одеждой так, что, казалось, стоит гиганту слегка напрячься и отлетят пуговицы, и рукава полопаются по швам.
Все трое были выряжены в дорогие костюмы. С галстуками-бабочками. Почему-то Тему особенно возмутили эти пижонские галстуки-бабочки. И именно поэтому он вдруг решился на то, чего никогда в жизни в любых других условиях не сделал бы.
Он прыгнул на главаря и, что есть мочи, влепил ему кулаком в голову. Тут же сообразительно добавил ногой в промежность. И больно хлопнулся ушибленной вчера стороной лица оземь.
Уже лежа на мокром от дождя асфальте, Тема понял, что ни кулак, ни нога его не достигли цели. Удары были легко блокированы, а после хулиган сам провел какой-то молниеносный прием, прижав его к земле.
От обиды Тема зарычал и забился в конвульсии бессильной злости.
Спокуха на лице! вдруг повелительно раздался откуда-то сверху вполне жизнерадостный голос. Не суетись, студент.
Очень нелегко контролировать себя, лежа в унизительной позе практически посреди лужи, когда чья-то рука держит твою кисть в болевом изломе, а чье-то колено вдобавок неподъемной глыбой давит тебе между лопаток. Поэтому «не суетиться» было выше его сил. Впрочем, пользы от попыток вырваться, извиваясь ужом на асфальте, также не было никакой стоило обидчику чуть сильнее надавить на него, крепче сжав при этом заломанную кисть, как Тема вновь зарычал, но присмирел.
С ужасом он смотрел на приближающиеся две пары ног в одинаковых брюках и одинаковых кожаных туфлях явно эксклюзивного пошива.
Та нога, что побольше, полетела навстречу его лицу
Тема зажмурился и сжался.
мысок туфли легонько пнул его в плечо и сочный низкий бас монотонно-раскатисто прогудел:
Вставай блят разлегса. Двасать тры минуты асталса.
Вместо первой главы: Learning1
Жарко и воздуха не хватает.
Самой природой изобретена эта жуткая пытка: бег в анаэробной зоне. Организму не хватает кислорода, пульс учащается, а тело пытается игнорировать рост уровня молочной кислоты в крови, являющийся прямым следствием мощной выработки энергии при невозможности своевременно утилизировать образующиеся побочные продукты. Возможно, на языке биохимии это и звучит примерно так, но на языке тела это просто ужасная и постоянно усиливающаяся мука.
Лучшее решение в такой ситуации сбавить бег, позволить организму нормализовать бурлящие в нем процессы и перейти в штатный режим жизнедеятельности. Так поступают неспортивные ученики на уроках физкультуры, так поступают спортсмены-любители, когда понимают, что взяли слишком высокий темп, так поступают любые разумные люди. Даже если за тобой гонится сильный голодный хищник, рано или поздно биология возьмет свое: висцеральный мозг, озабоченный исключительно поддержкой правильного функционирования всех систем в организме, отдаст телу приказ, и хочешь-не хочешь, но ты остановишься.
Поэтому еще большая пытка волевым усилием преодолеть безусловный приказ лимбической системы мозга и продолжить движение.
Потому что речь идет не о самосохранении.
Задача спасти человечество. Умереть разрешается, но нарушить приказ никогда!