Не ответила. «Да, больно. Но не помогай мне. Не помогай, пожалуйста! Я не имею права снова верить в человечность!».
Давай помогу, закинул ее руку себе на плечи, ухватил за бок широкой ладонью.
Ее не готовили к войне. Да, учили обращаться с оружием, выживать в экстремальных условиях, работать в команде, знать законы Да много еще чему. Но не воевать.
Отряд прижали к охраняемому периметру казалось, пули свистят сразу со всех сторон, рядом один за другим падали товарищи. Командир что-то надрывно кричал в рацию, потом отбросил ее, скомандовал всем отходить на территорию станции. Кольцо сжималось.
В какой-то момент Катя вдруг поняла, что ни справа, ни слева ее не поддерживают огнем. Кончено Люди, одетые кто в хаки, кто в кожу с заклепками, выставили оружие и подходили к ней со всех сторон. Она отбросила автомат, подняла руки вверх. Потому что так учили в безвыходной ситуации старайся сохранить свою жизнь. Дура. Лучше бы приняла смерть Избили, затащили в темное помещение, сорвали одежду
Катя подскочила, испуганно оглядываясь. Сон. Это был всего лишь сон. Она задремала на пять минут, пока Денис объявил последний привал убрать с глаз долой то, что светить не стоит, достать из рюкзака то, что может понадобиться. Он готовился ко входу в город.
Солнце еще высоко и они могли видеть грандиозный комплекс атомной станции, обросшей за последние годы лачугами, надстройками, дымящимися трубами, и окруженной высоким металлическим забором.
Идем, он помог ей подняться на ноги: бедро все еще болело от укуса змеи.
Не торопясь двинулись навстречу городу. Ближе к воротам он снова остановился, посмотрел на свою спутницу.
Что? она устало вытерла пот со лба.
Я передумал.
Насчет чего?
Не буду говорить, что это ты отстреливала людей в пустыне.
Катя приподняла брови, искренне удивившись.
Не будешь? Чего это вдруг? Мне твои милости не нужны!
Денис усмехнулся.
Да уж, конечно Но людей не вернешь, а тебя там, в городе на куски порвут. Ну, или подвесят за шею, если будут следовать закону.
И пусть бы подвесили, проворчала она в ответ, догоняя Дениса ковыляющей походкой, потому что он ее уже не слушал, шагал к воротам, Я говорю пусть бы подвесили! Меньше мучаться в этом дерьмовом мире.
Он не обращал на нее внимания, и Катя вынуждена была признать, что этот большой и сильный человек сумел ее удивить. Он не просто дуболом.
Сверху, из маленькой смотровой башни, спустили на веревке жестяной лоток. Денис что-то бросил в него, лоток уполз наверх. Через мгновение раздался крик: «Открывай гражданин у ворот!».
Створки со скрипом разошлись ровно настолько, чтобы гражданин смог протиснуться. Катя протиснулась следом.
Это кто? с подозрением спросил охранник, встретивший их с той стороны.
Моя женщина.
Охранник поджал губы, кивнул. Катя старалась не поднимать голову, не смотреть в глаза тем, кто попадался им на пути: ей казалось, что каждый увидит в ее взгляде смерть. Не свою, так своих близких.
Нам сюда, Денис потянул ее за руку, увлекая вверх по лестнице, пролет за пролетом, к поясу неказистых строений, кольцом охватывающих градирню широкую башню, когда-то построенную для охлаждения воды на АЭС.
Нижний ярус построек состоял из открытого подвесного балкона, они обошли по нему половину башни, потом поднялись на второй ярус, где еще на одном посту охраны их обыскали впрочем, не слишком тщательно. Видимо, здесь Денису доверяли. Наконец, на третьем уровне они оказались перед дверью, не иначе демонтированной когда-то в большом и богатом доме. Денис толкнул пятерней резное полотно из красного дерева и они вошли в уютный, хорошо обставленный кабинет. Через окна открывался вид на большую часть станции, задымленную дровяными и угольными печами.
Здравствуй, здравствуй! Ожидал тебя завтра, не раньше, из-за стола поднялся невысокий, тучный человек с маленькими, хитрыми глазами. Пожал Денису руку.
Получилось немного быстрее, ответил тот, Хотя
Да, слышал про твои неудачи, человек похлопал его по плечу, А это кто с тобой?
Мои неудачи? Денис напрягся, потом обернулся на Катю, раздумывая, как ее представить.
Неужели шериф решил покончить со своей холостой жизнью, и нашёл-таки в пустыне достойную женщину, а? человек весело улыбался.
«Шериф?!». Катя приоткрыла рот, глядя на спутника, которого считала, может быть, кузнецом, или кочегаром, но никак не стражем порядка. Хоть он ее и вырубил.
Пока она просто моя женщина. Там поглядим. Так что с неудачами, губернатор?
Толстяк вернулся за стол, собрал в папку документы, бросил их в выдвижной ящик.
Стрелок-то твой вовсе и не на юге был, куда ты его ходил искать. Не нашел ведь, так? С пустыми руками вернулся? Ну, не считая губернатор снова заулыбался, глядя на Катю, Я думал, тебе уже сказали.
Что сказали? Где он был?
На севере, дорогой ты мой, на севере! Вот, у меня тут потряс другими бумагами, Целая кипа донесений. Двадцать один труп! За четыре дня. И все на севере.
Денис подошел, взял бумаги, стал проглядывать их, одну за другой. Глянул мельком на Катю, которая, казалось, еще ниже опустила голову.
Так что отдохнуть тебе не придется! Сразу не прогоняю, переночуй, но уж завтра с утра на север! погрозил пальцем губернатор и тихо добавил, А иначе добрые самаритяне нас с тобой живьем съедят. Какая же мы после этого власть
Денис развернулся, собравшись уже уходить, когда губернатор остановил его.
Может, все-таки возьмешь людей, джип?
По взгляду в ответ понял, что пустое.
До обиталища Дениса пришлось добираться дольше. Катя гадала почему он не поселился с остальной знатью, на стенах башни? Впрочем, она бы и сама не полезла наверх: вид хороший, от простолюдинов подальше, но случись что, этот народ здесь тебя и запрет, пока с голоду или от жажды на грешную землю не спрыгнешь.
Идти пришлось по узкой улочке, между заброшенных корпусов станции, мимо многочисленных лачуг и домиков, слепленных из чего попало листов фанеры, шифера, жести, тряпок Люди с опаской и любопытством поглядывали на спутницу шерифа, почти не обращая внимания на него самого. Чувствуя эти скользкие, ощупывающие взгляды, Кате хотелось снова взять в руки винтовку.
Дорогу перебежала девчушка, маленькая, лет шести. Ее догнал мужчина. Отец? Он схватил малышку за волосы, потащил, вопящую, обратно.
Маленькая тварь, я покажу тебе, как
Внезапно наткнулся на Катю и замолчал. Та смотрела на него таким ледяным взором, что мужик невольно стушевался, отпустил девочку.
Идем, Денис повел ее дальше, чувствуя, что еще мгновение и Катя ударила бы этого горе-родителя, Не лезь не в свое дело. Без тебя разберутся.
Я вижу буркнула она себе под нос.
Дом шерифа, хоть и более основательный, крепкий, нежели хибары бедного люда, выглядел скромно. Он походил скорее на строительный вагончик, тем не менее внутри было уютно: небольшая кухня, спальня, душ и туалет.
У тебя что, и горячая вода есть?
Можно согреть.
Я сто лет не принимала душ.
Сейчас включу, можешь помыться. Потом приготовь что-нибудь поесть.
Я в кухарки не нанималась.
Я тоже.
Она вышла из душа через двадцать минут мокрая, раскрасневшаяся. Полотенце просить не стала, да ее это и не смущало: натянула на голое тело длинную футболку.
Критически осмотрев свою сожительницу, Денис открыл комод, достал какую-то тряпку и швырнул ее ей.
Будешь носить эти брюки. Свои убери.
Мои меня вполне устраивают. Они эластичные и не мешают при ходьбе, не висят на мне, словно мешок.
Ничего, привыкнешь и к тому, что висит как мешок. А то я уже в сотне взглядов прочитал комментарии к твоей туго обтянутой заднице.
Катя хмыкнула, пошла на кухню, стала шарить по шкафикам. Вскоре зашкворчало и в комнату потянулся приятный запах. Ели они молча, с наслаждением утоляя голод. У шерифа даже нашлось немного выпить Катя осушила стакан не спрашивая, что в нем. По чистому, сытому телу разливалась приятная теплота и дрема. Девушка знала, что он будет задавать вопросы, еще не высказанные вслух, повисшие в воздухе. Но ждать когда же шериф сочтет нужным устроить допрос не собиралась.
Я лягу на пол, мне ничего не нужно. Насколько я себя знаю, ночью не храплю, так что сильно не побеспокою. Только не лезь. Пожалуйста.
Ничего не сказав, Денис погасил свет, вымыл посуду и лег в свою постель.
Ты его знаешь? Стрелка с севера? Или, может, предполагаешь кто бы это мог быть? У тебя есть друзья с похожими э-э наклонностями?
«Началось! Немного не успела уснуть».
Дай-ка подумать Кто же из оставшихся от семи с лишним миллиардов может ненавидеть свою жизнь, чтобы иметь «похожие, э-э, наклонности»? Хм, да пожалуй все!