Да, знаешь, наверное, мне действительно стоит отключиться, я загрустил от рассказа Игоря. Если всё именно так, как он и рассказал, то ничего меня больше не ждало в будущем. Я вспомнил свою жизнь, хотя она, кажется, была не совсем моя. Я всегда просто плыл по течению, пусть признать это оказалось и нелегко. Я принимал мир таким, какой он был и никогда не пытался изменить чтото. Безвольный и глупый человек. Я не создам здесь ничего нового и никогда не дождусь свою жену, хотя и постоянно думаю о ней. Что со мной не так? Не знаю. Но теперь мне почемуто было всё равно, страха смерти я действительно не испытывал. Но только если ты меня не обманываешь.
Не обманываю, сказал Игорь, в этом не сомневайся.
Подожди, а мама тоже умерла? Просто я ей позвонил, а она не удивилась моему звонку.
К сожалению. Сочувствую. Но ты не переживай, ей всё равно можно будет позвонить. Ой, прости, ты ведь не сможешь этого сделать.
Понятно, я кивнул головой, тогда тем более. Отключайте меня, я согласен.
Хорошо, он через стол протянул мне руку, было приятно познакомиться. Но ты сам отключишь себя. Наблюдай.
Я пожал его руку и поднял глаза. Стены медленно растворялись, через них начала просвечиваться улица, которая тоже становилась нечёткой.
А когда я позвонил сам себе и дозвонился, как это случилось? задал я последний вопрос перед тем как раствориться самому.
Ты дозвонился себе? Это странно, силуэт Игоря почесал голову, знаешь, наверное, настоящий Матвеев Егор всётаки умер, и теперь доступен для звонка. Я обязательно про
***
Алло, сказал я и потёр кулаком правый глаз, прогоняя сон.
Привет, голос в трубке был знакомым, но я никак не мог вспомнить, кто это, это Игорь, психиатр, может быть, ты меня знаешь.
Знаю, я вспомнил, это ты мне рассказывал, что я не человек.
Неужели ты это помнишь? в его голосе слышалось удивление. Просто я звоню Егору, настоящему Егору. А он меня не знал. Это же чудо, просто чудо!
Теперь я точно умер? спросил я, вспомнив и всё остальное.
Да, теперь точно, ещё три года назад, Игорь вздохнул в трубку, а я всё не решался тебе позвонить. Мне с тобой всегда было довольно трудно разговаривать. Знаешь, я иногда даже мечтал, что больше никогда не буду с тобой говорить. А когда ты исчез, мне както стало не хватать твоего дурацкого мира со старыми фильмами и ночными трамваями. Это странно. Честно сказать, я даже не знаю, зачем решил тебе это рассказать.
Не грусти там, поддержал я его, когданибудь и ты попадёшь сюда, хоть я и не знаю, где я сам. И я обязательно угощу тебя бутылочкой местного я огляделся вокруг, но ничего не увидел, кажется, я угощу тебя бутылочкой местного «ничего». И мы обязательно вспомним старые прекрасные времена.
Я буду ждать, сказал он, и я по голосу слышал, что он улыбается.
Я тоже.
Не в своём уме
Засев за компьютер с раннего утра, Михаил и не заметил, как пролетело несколько часов, за окном рассвело, и впервые за этот холодный месяц на пустом небе появилось солнце, вытянувшее тени деревьев по грязному февральскому снегу. Бесконечная работа отнимала всё время, кажется, последний раз он отдыхал в прошлой жизни, обещая себе, что всё обязательно будет, но только потом в приближающемся прекрасном будущем, не сейчас. Сейчас в этом мире не нужны бездельники.
Звонок планировщика оторвал его от отчётов, графиков, статей и миллиардов строчек кода. Он чуть вздрогнул, удивлённо уставившись на телефон, который пискнул ещё несколько раз, требуя ответа.
Михаил Иванович, напоминаю, что через пять минут у вас встреча в приёмной, скороговоркой выпалил планировщик, как только Михаил нажал на кнопку. Они всегда говорили быстро, хотя необходимости в этом не было. Видимо, старались показать, как сильно заняты. И это раздражало.
Так, стоп, вы ошиблись, я не назначал встреч на сегодня, сказал Михаил.
Нет, не ошибся, на том конце послышался стук клавиш, словно планировщик умел пользоваться клавиатурой, вот, у меня есть запись, что вчера вечером вы добавили встречу в свой график. Никакой ошибки, и посетитель уже пришёл и ждёт вас.
Я никуда ничего вчера не добавлял, вы чтото путаете!
Михаил Иванович, это ваш собственный запрос, пришедший с вашего компьютера. Если хотите зайдите, я вам покажу.
Вызов прервался, оставив Михаила в растерянности. Это была ещё одна особенность планировщиков они постоянно завершали разговор, не слушая ничьих возражений. Потому что они работали, а ты просто болтун, отвлекающий их от следующего звонка. Михаил за несколько минут мог написать программу, которая заменила бы всех десятерых планировщиков в Институте, но директор не собирался увольнять их, словно все они были его любимыми племянниками.
Михаил Иванович, это ваш собственный запрос, пришедший с вашего компьютера. Если хотите зайдите, я вам покажу.
Вызов прервался, оставив Михаила в растерянности. Это была ещё одна особенность планировщиков они постоянно завершали разговор, не слушая ничьих возражений. Потому что они работали, а ты просто болтун, отвлекающий их от следующего звонка. Михаил за несколько минут мог написать программу, которая заменила бы всех десятерых планировщиков в Институте, но директор не собирался увольнять их, словно все они были его любимыми племянниками.
Он потянулся в кресле, разминаясь, встал, выключил монитор и пошёл в переговорную, думая о случившемся. Он точно не менял вчера свой график, однако ктото уже явился и сидел сейчас в ожидании встречи. Михаил дошёл до приёмной, открыл дверь и, увидев своего гостя, сидящего за столом, захотел вернуться к себе, запереться и не выходить наружу до июня. Уж кого он точно не ждал, так это Виктора Исаева. Однако именно тот сидел внутри, качая ногой, похозяйски развесив на спинке свою куртку.
Как вы сюда попали? спросил Михаил, глубоко вздохнув и направившись к столу, на котором был пульт с вызовом охраны, убирайтесь немедленно, вам здесь не место!
Подождите, гость вскочил со стула, дайте мне пять минут, чтобы объяснить, зачем я пришёл. Пять минут! И я сам уйду. Не вызывайте охрану.
Как ты вообще сюда попал? Михаил остановился, занеся руку над пультом.
Взломал вашу сеть и добавил задание для планировщика. У вас хорошая защита, кстати.
Всё такой же наглый, как и раньше. Жизнь, видимо, совсем ничему не научила Виктора Исаева, все несчастья не открыли ему глаза на то, чего делать не стоит. Такого посетителя следовало гнать, общение с ним могло принести кучу неприятностей, вплоть до увольнения с работы. Михаил посмотрел в глаза гостя и нажал на кнопку.
Охрана явится сюда минуты через две, сказал он громко и сделал шаг назад, за это время можешь рассказать, чего ты хочешь.
Я знаю, как всё исправить, Виктор с грустью посмотрел на мигающий красным огоньком пульт, нет, тех, кто уже умер, вернуть нельзя, но всех остальных можно.
Это смешно. Ты уже один раз облажался. А теперь, спустя четыре года, приходишь ко мне и предлагаешь помощь? Предлагаешь мне исправить твои ошибки? Не, не интересует!
Михаил, ради бога, я не предлагаю никакую помощь. Я точно знаю решение, и я расскажу тебе про него. Всё можно вернуть обратно! Только нужны ваши ресурсы, один я ничего не сделаю. Мир станет таким, как раньше. Понимаешь? Любая страна заплатит за лечение столько, сколько вы скажете! И я знаю про твоего брата, неужели не хочешь, чтобы он снова стал нормальным? Это возможно! Без шуток. Ты же понимаешь, что не я всё испортил! Не меня надо винить, это всё людская жадность. Ведь мы никого не заставляли, всё было добровольно.
Он замолчал и сел на стул, словно эта короткая речь вымотала его, стащил со спинки грязную куртку и скомкал её на коленях. Михаил смотрел на него сверху вниз и видел отчаявшегося человека в давно не стиранной рубахе, небритого, с пятнами дорожной соли на брюках и ботинках. Невесело жилось ему в новом мире. Может быть, стоило бы вести себя поскромнее в таком положении?
Конечно, Михаил всегда знал, что Исаев по большей части не виноват в случившемся, он просто изобрёл то, чего изобретать не стоило. Но изобретать пистолет тоже не стоило, а до него можно было обойтись без лука, дубины, без каменного топора и кулаков. Можно было жрать бананы и кидаться с деревьев какашками в проходящих внизу хищников. Не стоило лезть в эту игру, малыш, здесь слишком высокие ставки. Но всегда находился ктото, кто лез и изобретал, забывая подумать о последствиях. Гении странные люди. Но, в конце концов, не они поливали друг друга свежеизобретённым напалмом и закидывали бомбами новых конструкций, для этого в мире существовали неподкупные политики и честные бизнесмены. Виктор, как и многие до него, просто попал к таким в руки, а потом оказался единственным, кого они же и оставили на растерзание. Весь мир знал, кто виноват, но ненавидел только Виктора, потому что кроме него у мира никого больше не было. Кто не спрятался, я не виноват.
Ладно, Михаил мысленно отругал себя за слабость, но схватил со стола листок и записал на нём номер телефона, вот, держи. Позвони мне сегодня вечером, в семь, поговорим.
У меня нет телефона, Виктор посмотрел вверх печальными глазами, но бумажку взял. Руки он не мыл, видимо, с прошлого года, я его давно продал. Я не смогу позвонить.