Шучу. Мне скучно сидеть здесь всё время в одиночестве, нужно хоть как-то развлекаться.
Ты хочешь поскорее выйти отсюда?
А вы бы на моём месте не хотели?
Если тебе на самом деле интересно, я отвечу после, но сейчас мы говорим о тебе.
Почему вы никогда не называете меня по имени? неожиданно спросил парень.
Доктор промолчала. Обращение по имени персонализирует общение и наполняет личность большей силой, подчёркивает её настоящесть, что в случае Джерри было ни к чему. Но знать об этом ему было не нужно.
Я обращаюсь без имён ко всем пациентам. Таков устав, не моргнув глазом, соврала врач.
А почему так?
Это вопрос не ко мне, а к руководству.
Жаль. Но, наверное, это очень удобно, не нужно запоминать имена, мучиться с правильным произношением
С этой точки зрения это действительно удобно.
Вот только грустно, когда тебя обезличивают. Но вам ведь всё равно, да? Снимете халат и забудете и обо мне, и обо всех остальных своих пациентах до завтра.
Ты пытаешься разжалобить меня?
А это возможно? вопросом на вопрос ответил Джерри и тут же продолжил: Нет. Я просто хочу поговорить.
Мы делаем это прямо сейчас, но ты уходишь от темы.
Изо дня в день я повторяю одно и то же. Но если вы хотите послушать это ещё раз, давайте продолжим.
С Джерри было морально тяжело вести беседу. Потому что он выглядел совершенно нормальным, к нему было сложно подступиться, сложно расценивать его как пациента. И потому что он напоминал доктору Айзик сына, с которым они являлись ровесниками. Она даже подумывала отказаться от ведения Джерри и передать его другому врачу раньше положенного срока.
Ты сказал, что хочешь выйти отсюда, проговорила доктор, а если так, ты должен сотрудничать с нами, в том числе отвечать на мои вопросы.
А разве я вставляю вам палки в колёса?
Джерри вдруг сел на самый край кровати, упёршись в него руками и склонившись вперёд, к доктору. Женщина внутренне напряглась, инстинктивно хотела обернуться на дверь, за которой ожидала охрана гарант того, что ей придут на помощь, если ситуация выйдет из-под контроля. Она, как и любой сотрудник данного места, отдавала себе отчёт в том, что рискует всякий раз, оказываясь один на один с пациентом. Потому что предусмотреть всё на самом деле невозможно, жизнь не знает идеальных раскладов, и некоторые пациенты умели убивать голыми руками.
Но мадам Айзик сдержалась, не оглянулась. Джерри несколько секунд разглядывал её, затем спросил:
Вы боитесь меня?
Он смотрел пытливо, внимательно. И самое главное было не понять, что происходило в этот момент в его голове. Это нагнетало обстановку, заставляло чувствовать себя сапёром на минном поле. Сколько бы пациентов ни прошло через твои руки, от этого ощущения не избавиться, оно часть инстинкта самосохранения. А в случае Джерри срабатывал ещё и эффект необычности, потому что по факту он являлся ребёнком, он был первым таким в практике доктора Айзик.
Нет, ответила женщина, также не сводя с Джерри взгляда, пытаясь предугадать, что же он сделает в следующую секунду.
Это хорошо, он вздохнул и отклонился назад, сев ровно. Неприятно, когда на тебя смотрят, как на зверя. И насчёт ваших слов, мадам Айзик, что я должен помогать вам. Я делаю всё возможное со своей стороны, я говорю вам всю правду и не моя вина, что вы мне не верите, исправить это не в моих силах.
Какая же именно правда из тех, которые ты озвучивал, истинна?
Очень правильный вопрос со стороны врача и неприятный для Джерри. Он выдержал паузу, прежде чем ответить, оглядел женщину.
А вы сами как думаете? проговорил он. По-вашему, я похож на психа?
Это некорректная формулировка.
Извините. Паскаль учил меня этому, но иногда некоторые уроки забываются. И сути это не меняет.
Джерри снова немного наклонился, подпёр подбородок кулаком. Доктор ответила:
Психически нездорового человека далеко не всегда можно определить по одному лишь внешнему виду. Можно только сделать предположение.
Джерри тяжко вздохнул и вновь лёг. Видно, что ответ женщины разочаровал его, и он утратил интерес к разговору.
Вы не верите мне, и этим всё сказано, произнёс он. Мне и смысла нет что-то говорить.
Если ты не будешь разговаривать со мной и с другими докторами, мы точно ничего не добьёмся.
Вы за полтора года ничего не добились, а до вас меня на протяжении трёх месяцев пытались вылечить в другом месте. Вам это ни о чём не говорит?
«Говорит», подумала доктор Айзик.
В кругах врачей, которые занимались лечением Джерри, всё больше крепла мысль о том, что, возможно, он и не болен вовсе. Слишком уж много времени они потратили на лечение, а не добились не то, что ремиссии, даже не смогли подтвердить его диагноз.
Ты хочешь сказать, что ты здоров? в ответ спросила женщина.
Да.
И убивал ты, стало быть, сознательно?
В этом месте действительно всё было на совершенно другом уровне. Это не неудобные расспросы Юнга, во время которых у тебя было и время для обдумывания ответа, и знание, что он всё равно поверит и даже отступит, главное надавить на нужную эмоцию. В стенах «белого центра» всё обстояло иначе, здесь даже заурядная дежурная беседа могла раздавить. И никто не думал о твоих чувствах, что исключало возможность сыграть на них.
Я уже отвечал на этот вопрос, сказал Джерри.
Ты очень часто меняешь свои показания. Мне интересно, что ты скажешь в этот раз.
Да, я делал это осознанно. И я прекрасно понимаю, что, хоть я сделал это не просто так, я всё равно заслуживаю наказания, но не лечения.
Ты бы предпочёл отправиться в колонию?
Я бы предпочёл вообще не оказываться за решёткой, ни за какой, но раз меня считают преступником, и третьей альтернативы нет, я бы выбрал колонию.
Мне показалось, или ты не признаёшь свою вину за те преступления?
Признаю.
Может быть, ты не хочешь признавать её?
Джерри вопросительно повёл бровью, ответил:
Хочу я этого или нет, но ответственность за свои поступки несу только я сам, стало быть, и именно я должен за них отвечать.
Ты очень здраво рассуждаешь. Но мне по-прежнему непонятны твои мотивы.
А они и не должны быть вам понятны, я их не раскрою. Просто поймите, что я здоров, здесь я занимаю чужое место. Не тратьте на меня время и силы.
Продолжать разговор не имело смысла, он зашёл в тупик, но от дежурного опроса и не ожидалось многого, разве что чуда, в которое здесь мало кто верил. Доктор Айзик покинула палату и уже за дверью, чтобы Джерри не слышал, наговорила на диктофон итог опроса:
Неподтвержденная альтер-личность по-прежнему продолжает главенствовать в сознании. Новых сведений не получено, показания больного не расходятся с данными прежде. Пациент ведёт себя адекватно, настаивает на своей вменяемости и выказал желание отправиться в тюрьму.
Глава 2
Джерри полулёжа разместился на кушетке в кабинете гипнолога и поздоровался:
Добрый день, месье Деньё.
Мужчина поднял глаза от книги, бросил взгляд на часы, затем посмотрел на Джерри.
Сейчас не время твоего сеанса, ответил он. Меня не предупреждали о том, что ты придёшь.
Меня никто не спрашивал, Джерри скрестил руки на груди. Но я могу уйти, если вы заняты, он сел, показывая, что на самом деле может удалиться.
Месье Деньё жестом остановил его.
Останься и подожди минуту. Я сейчас позвоню и всё уточню.
Он взял служебный телефон и, набрав номер и дождавшись, когда ему ответят, отчеканил:
Доктор Деньё. Пациент Джерри Муссон направлен ко мне во внеплановом порядке. Произошли изменения в расписании?
Кивая, он выслушал ответ и, отклонив вызов, обратился к Джерри:
Всё правильно, твой сеанс перенесли. Устраивайся удобно и начнём.
А можно мне остаться в сидячем положении?
Можно. Но лучше всё-таки ляг.
Джерри кивнул, снова лёг, теперь уже полностью. Подлокотник-подушка был не слишком мягким, очень упругим. Создавалось такое ощущение, что лежишь вовсе не на предмете, а на чьём-то теле, если не считать отсутствие живого тепла.
Ты готов? поинтересовался доктор.
Джерри повернул голову к нему, чуть кивнул. Месье Деньё включил необходимую музыку и заговорил уже совершенно другим, глубоким, сугубо рабочим голосом:
Закрой глаза и расслабься, слушай музыку и мой голос
Мужчина говорил ещё какие-то заученные наизусть, призванные погрузить человека в транс вещи, затем взглянул на Джерри и внутри неприятно дрогнуло. Он так и лежал с открытыми глазами и смотрел на него. И хоть губы его были прямы, в глазах читалась насмешка. Опять. Из раза в раз одно и то же, только такого взгляда у него доктор ранее не видел. Хочет поиграть мальчик.
Когда доктор замолчал, угрюмо смотря на него, Джерри заговорил сам:
Я же говорил, нужно было оставаться сидеть. Мне тоже надоедает прыгать из одного положения в другое.