А ты ничего не слыхала про церковь святой Ирины, которая однажды ушла под землю? Чуб поискала помянутое строение взглядом.
Земляной вал, опоясывавший Город змеей, вбирал в себя купола десятков церквей, и Даша пыталась отыскать хоть что-то знакомое, но не смогла угадать среди них даже родную Софию, рядом с которой прожила большую часть своей жизни. Какая из всех этих византийской постройки церквей достославный Софийский собор? Какая загадочная церковь Ирины?
Вон она, Маша показала рукой на ближайшие к ним купола. Ее двор почти примыкал к валу, а значит, и к Провалу за ним. Не слыхала, чтобы она провалилась, ничего такого в истории Киева нет во всяком случае, в официальной истории. Но, руководствуясь обычной житейской логикой Оползни с гор всегда были первейшей проблемой Киева, церковь стоит на краю горы. И нет ничего волшебного в том, что однажды, после обильных дождей край горы обвалился вместе с частью частокола и церковью.
То есть она не провалилась однажды в ад, а просто свалилась вместе с оползнем? реалистичность версии разочаровала Дашу. Хоть, впрочем, какая разница для погибших людей.
Думаю, разница отправиться в ад или в рай все-таки есть Если люди погибли во время службы, когда их души устремились к Богу, то попали они прямо на небо.
Чуб села на гребень крыши. Ветер взъерошил ей волосы. Она испытала смешанное чувство покоя и разочарования. Так всегда было с Машей ее объяснение сразу расставляло все точки над «i». Вот крепостная стена, а под ней рвы с белеющими на дне человеческими костями, по сути, то же самое кладбище и место казней в одном флаконе, плохая земля с плохой энергией. Все сразу стало понятно даже слишком. У нее точно украли бередящую душу готическую загадку.
А как же Провалля за Царским садом?
Все просто, Маша смотрела вдаль, на безлюдные пустынные болота Крещатика, со временем Киев расширился, и границы крепости проходили уже там.
А проститутки тут при чем?
Любопытный вопрос. Если отследить историю Города, большинство борделей стояли либо в Провалле, либо под Лысой горой на Андреевском спуске под Замковой, за Канавой под Щекавицей. Проститутки издревле были низшими жрицами в древних храмах Великой Матери. И теперь, словно бабочки, слепо летящие на огонь, они собираются в местах древней силы.
Маша тоже села на дощатую крышу, поджав под себя одну ногу в стареньких джинсах, задумалась, помолчала было видно, что тут, вдалеке от неизлечимой болезни сына, от неразрешимых проблем ей стало намного легче, и ее черты разгладились.
Давай упорядочим все
Как Даша ждала этих слов!
Начнем с Ирининской церкви. Ее основала жена Ярослава Мудрого, шведская принцесса Ингигерда кстати, именно ее Васнецов написал на стене Владимирского собора. Но подозреваю, что Мистрисс привлекла вовсе не жена Ярослава и не история святой Ирины, угодившей в бордель, а Ирий. Христианские храмы часто ставили на месте языческих капищ и называли по созвучию, так, на месте капища Велеса появлялась церковь Власия и Ирининскую тоже могли построить там, где, по легенде, был вход в Ирий. Так наши предки именовали мир иной, в котором правят царь Ир и царица Ирица. Такой себе древний Провал, куда по мнению дедов улетали на зиму птицы и уползали змеи.
Чуб посмотрела в сторону церкви Ирины (и Ирия?), и заметила, что к забору монастыря прилепились бревенчатый домик и двор, спрятанный от чужих глаз за высоким частоколом. Во дворе горел костер, у огня стояла простоволосая русая женщина в почти такой же страхолюдной сморщенной полумаске, как у Маши во время приема.
«Ведьма, небось и тут свой Хэллоуин! Или Бабы́ или как там их звали в Древней Руси».
Что же касается Врубеля
Поверь, я сделала все, что могла! поклялась Даша. Акнир обещала мне не флиртовать с ним.
Еще утром это бы уязвило меня, но сейчас мне все равно Я о другом. С тех пор, как мы с ним расстались, я много читала о нем, прочла все, что смогла. И однажды поняла: Киев стал роковым городом его жизни не потому, что Врубель нарисовал здесь своего первого Демона, а потому, что он нарисовал тут своего последнего Иисуса Христа.
«Моление о чаше»?
Не только Миша создал тут двух Демонов. И сотню христианских сюжетов! В те же годы, помимо печально известной Богоматери с лицом Кылыны, он написал для иконостаса в Кирилловской церкви «Иисуса Христа», «Святого Кирилла», «Святого Афанасия». Написал там «Сошествие Святого Духа», «Космос» Бога-Отца, «Моисея» и «Соломона», «Ангелов с лабарами», Архангела Гавриила, эскиз «Благовещения», эскиз «Архангела Михаила», «Въезд Христа в Иерусалим», «Успение Богородицы», Христа над молельной и «Надгробный плач» сразу в четырех вариантах
«Моление о чаше»?
Не только Миша создал тут двух Демонов. И сотню христианских сюжетов! В те же годы, помимо печально известной Богоматери с лицом Кылыны, он написал для иконостаса в Кирилловской церкви «Иисуса Христа», «Святого Кирилла», «Святого Афанасия». Написал там «Сошествие Святого Духа», «Космос» Бога-Отца, «Моисея» и «Соломона», «Ангелов с лабарами», Архангела Гавриила, эскиз «Благовещения», эскиз «Архангела Михаила», «Въезд Христа в Иерусалим», «Успение Богородицы», Христа над молельной и «Надгробный плач» сразу в четырех вариантах
Ого!
Не считая больших работ, прорисовал в Кирилловской примерно полтораста фигур!
Вау! воскликнула Даша.
Написал трех ангелов, олицетворяющих времена года, в барабане купола святой Софии. Писал иконы для Алексея Мурашко, владельца иконописной мастерской «Святого Николая» и «Святого князя Владимира».
Серьезно? Прикольно увидеть бы
Написал «Пятый день творения» во Владимирском, «Адама и Еву в Эдемском саду», «Христа в Гефсиманском» и еще одно «Моление о чаше» «Ангела с кадилом и свечой», эскизы: двух ангелов, голову ангела, голову пророка Еще четыре «Надгробных плача», три «Воскресения». Нарисовал чудесную Богоматерь
Которую сам и убил.
А потом вместо нее еще одну страшную ужаснувшую и Васнецова, и Прахова. Ночью в крестильне он написал Богоматерь с ощеренными зубами и с когтями. Казалось, она хочет царапаться, как кошка. Две мадонны Одна прекрасная, другая ужасная. В нем словно жил одновременно доктор Джекил и мистер Хайд.
Даша кивнула, она помнила эту историю, подслушанную ею когда-то. Помнила и сюжет Стивенсона, о враче, разделившем себя на хорошее и дурное «я». И о том, как дурное «я» отправилось убивать людей на улицах Лондона.
А что ты об этом думаешь? Даша достала из кармана набросок, украденный ими у Мистрисс. Разве это не сатанизм? спросила она осторожно.
Ух ты, он сохранился? пришла в непонятное восхищение Маша. Я читала о нем Вот и еще один христианский сюжет. Это часть триптиха, который он рисовал в Одессе. Христос у гроба Тамары.
У гроба Тамары?
Весьма нестандартно! Особенно бутылка на столике Хотя, когда Врубель рисовал Гамлета и Офелию, он тоже поместил их в современную мещанскую квартиру с безделушками.
Черт с ней с бутылкой Какая Тамара?.. Это же Врубель лежит!
Согласна, они чем-то похожи, Маша достала из нагрудного кармана рубахи мобильный, подключилась к всемирной сети и мгновенно нашла нужное ей изображение. Вот более поздний вариант «Тамары в гробу». Сама посмотри! ткнула она пальцем в картинку.
Чуб вгляделась в лицо мертвой княжны. Рядом очень кстати всплыл портрет юного, еще безусого Врубеля.
Одно лицо!
Он считал себя Тамарой? Чуб была готова вернуться к голубой версии.
Раз Демона он списал с Кылыны, логично, что Тамару он интуитивно писал с себя. Ведь Тамару погубила любовь к Демону, сказала Маша, восторженно разглядывая предоставленный Дашей карандашный набросок. Но ты увидала самое главное. Раз Тамара это он сам, нарисовав Христа, который молится о спасении души Тамары, он мечтал и о спасении собственной души Ведь в конце поэмы Лермонтова душа Тамары отвергает Демона и улетает на небо с ангелом!
Это не Христос молится Врубелю вскрикнула Даша. Христос молится за него! Он просит избавить его от горькой участи Это сам Миша молился «Пусть меня минует чаша сия»! Как Христос в Гефсиманском саду.
Об этом никто никогда не писал, заговорила тоном историка Маша. Его христианские сюжеты считали малоудачными. А те, о которых отзывались восторженно, не сохранились Но Киев стал для Врубеля одной бесконечной попыткой найти Бога. Бесплодной попыткой. Он выбрал Демона. После Киева он уже никогда не возвращался к Христу.
Ни хрена он не выбрал! вдруг рассердилась Даша. У него не было выбора. Это Присуха. Кылына, его личный Демон, навсегда привязала его душу к себе. Вот почему он твердил: Демон это моя душа! Он чувствовал это. Потому попытался разбить свою работу, а Кылына едва не умерла он пытался избавиться от нее.
А позже, когда в конце жизни он написал «Демона поверженного» он сошел с ума, его сын умер, печально закончила Маша. Его наказал Город.
Нет, Киев никогда не проклинал его! окатило внезапным озарением Дашу. Клянусь мамой, это Кылына. Ведь вместе с Демоном он поверг и ее! И она отомстила. Из-за Присухи он навсегда был связан с ней, но и она была связана с ним Как ты с Миром. Связаны насмерть! Даже странно, как она так прокололась, Кылына ведь умная.