Вы все тут разные, а какого я цвета?!
Ты черная с белыми, очень симпатичными пятнами! охотно ответила ей та корова, которая первой заговорила с Еленой и Джумагуль.
Нет, ты белая, с очень симпатичными черными пятнами! не согласилась другая.
Ты черно-белая, настоящей коровьей раскраски! сказала третья.
А белые пятна большие? Какой формы? спрашивала корова, поворачиваясь к остальным своими боками, грудью и даже задом.
Белые пятна разные, очень хорошей формы.
А есть просто круглые или овальные, как на картинках?
Нет, таких нет, все пятна выглядят не какими-то там пришлепками, а естественными расплывами на общем фоне.
А этот фон выглядит как шелк или как сатин? не унималась корова.
Этот фон выглядит как бархат!
Му-у-у!.. довольно промычала черно-белая телка.
А я какая?! не выдержала тут та корова, которой более других не терпелось тоже узнать о своем внешнем виде.
Ты рыжая, с редкими белыми, слегка желтоватыми пятнами!
Темно-рыжая или светло-рыжая?
Темно-рыжая, благородного оттенка, ответили ей и заметили еще, что основная ее раскраска, так же как и у черно-белой, на вид бархатиста и редкие пятна вполне гармонично распределены по ее бокам и спине.
Тут корова эта, видимо от удовольствия, промычала довольно нелепую вещь.
Темно-рыжий это мой любимый цвет, заявила она, у меня даже есть длинное золотое платье такого оттенка, которое мне подарил один человек!..
При словах «платье» и «человек» все находящиеся здесь телки одновременно притихли и тупо уставились одна на другую. В полном неведении, они как будто вопрошали друг к другу: мы это или не мы? Впрочем, как только очередная корова решилась осведомиться о своей раскраске, так тут же все начало повторяться: корове подробно описали все особенности ее внешнего одеяния и перешли к следующей особи.
Елена и Джумагуль оказались голубовато-серой с рыжими пятнами и коричневой; оставшиеся: светло-рыжей, бурой, пегой и палевой.
Когда рассматривание закончилось, та самая темно-рыжая телка, которая упомянула про платье золотого оттенка, жалобно промычала:
Му-у!.. Хоть бы соломы найти Живот подвело
Му-у-у согласилась палевая. без травы пропадем!
3. Пастух
Слышу, слышу прорезавшееся разумное мычание! услышали телки голос и увидели кого-то того, кто появился в темном проеме стойла и медленно сошел по настилу, приблизился к ним. Без травы действительно пропадете!
Этот кто-то был с руками, с ногами и головой, но непонятно и странно одет: в темно-серую грубую куртку не поймешь какой ткани, застегнутую до подбородка на выпуклые, цвета позеленевшей меди пуговицы, и в такой же ткани штаны, всунутые в короткие гармошкой, покрытые пылью сапоги. Голову его покрывала форменная фуражка, черная, с маленькой замысловатой эмблемой и лаковым козырьком, натянутая на лоб так, что глаз и даже половины носа не было видно, и явно различались лишь щеки, чуть впавшие, желтоватые, почему-то дрожащие, и губы, какие-то бескровные, белесые, как плохо, небрежно намалеванные. Коровы молчали, глупоумно уставившись на это чучело или подобие чего-то существенного, и только смелая Джумагуль решилась заметить:
Что это за одежда? Может быть, вы пастух, раз валяется кнут? Но я выросла среди пастухов это другие люди.
А я почему-то думаю, тоскливо сказала Елена, что людей здесь нет и не будет
Разумно! подхватил этот кто-то и принялся вытирать нелепые, чрезмерно большие, распухшие, какие-то розово-желтые до прозрачности, как будто избитые, мокрые кисти рук об обшлага своей грязной куртки. Очень разумное замечание! Одежды моей, продолжал этот кто-то, мы пока касаться не будем об этом потом, трава вас ждет впереди, что же относительно человека: разумно! Здесь нет такого понятия и не будет, и даже слова такого нет, так что можете это слово сразу забыть, оно ни к чему. Он поднял с настила, скрутил и пристроил себе на плечи черный, лоснящийся бич с крекером на конце и холщовую, раздутую сумку, явно чем-то набитую, и натянул еще глубже фуражку с непонятной эмблемой. Все движения этого непонятно кого с точки зрения коров были нечеткие, замедленные, плавающие, заторможенные, что, впрочем, лишь помогало той заинтересованности, с которой коровы наблюдали и изучали странный объект. Видом своим, продолжали слышать коровы, я, конечно, напоминаю вам это бессмысленное понятие, которое здесь именуется совсем по-другому, но в каком же обличье мне появиться впервые перед такими, как вы, неопытными, пугливыми телками первого круга? В каком? Так что внешний мой вид только для вида, чтобы не смущать вас истинным своим видом, который на самом-то деле у меня совершенно другой, но недоступный пока что для вашего примитивного телячьего восприятия и разума. Правда, разум ваш с течением столбов будет меняться на более понятливый, и поэтому даю вам сразу совет: вам достаточно только слышать меня, особенно и не видя в этом нет и особой нужды.
Проговорив свою речь, этот кто-то подошел, неуклюже, раскачиваясь и шаркая сапогами, к столбу на дороге, поправил слегка перекошенную табличку с номером два и повернулся к коровам, которые, после таких высокопарных и не совсем понятных высказываний, снова впали в пустое жевательное раздумье. У некоторых даже потекли длинные слюни, другие закрыли и открыли глаза, хлопнув ими, как куклы, третьи завертели тощенькими хвостами, выражая этим свое телячье недоумие.
Что происходит и кто это перед нами? спрашивают вас ваши неразвитые мозги, которые допускают существование лишь яви, воображения и сна и ничего другого больше предположить не могут, даже не подозревая о категориях, существующих вне вашего примитивного телячьего понимания. И поэтому, не углубляясь в глубины, поскольку все еще впереди и место для этого будет достаточно, для простоты и скорости первого понимания отвечу вам так: я обыкновенный погонщик, то есть тот, кто ведет, гонит стадо и заботится о коровах, охраняя их от всяческих неприятностей, то есть пастух, так и можете ко мне обращаться. Вы же коровы, а точнее, молодые коровы, бестолковые телки, и пастух я для вас с буквы большой, что, впрочем, не дает никаких оснований относиться ко мне как к пастырю Все вы, по сути своей, не нуждаетесь в пастыре, потому что в каждой из вас есть собственный направляющий смысл, и по дороге, которая перед вами, вы бы могли передвигаться одни, если бы не наивность вашего телячьего состояния и отсутствие опыта, без которого вы можете попасть в разные западни, поддаться пагубным искушениям и, самое главное, не понять очевидного или же не принять окружающей вас теперь вечной реальности.
Коровы после услышанного даже перестали жевать, слюни у них так и повисли.
Что же вы онемели? спросил назвавшийся Пастухом.
Язык у вас слишком серьезный и какой-то высокопарный, ответила смелая Джумагуль. Такой, как будто читаешь книгу, а когда книгу читаешь, то хочется помолчать.
Да, все как-то очень замысловато, согласилась Елена.
«Высокопарный язык», «замысловато» Ишь ты, коровы! воскликнул, как будто разволновавшись, назвавшийся Пастухом, и лицо его, если это можно было назвать лицом, несколько покраснело. И продолжал уже более спокойно: Сравнение, впрочем, удачное, в каком-то смысле вам, может быть, и предстоит чтение книги, хотя корова и книга понятия несовместимые. Но для начала можно считать и так. Высокопарность же моих объяснений исходит от торжественности момента вашего появления здесь, замысловатость же кажущаяся объясняется тем, что в головах у вас отсутствуют сведения об истинном положении вещей, которое вас окружает, и все, что вы знаете или способны предположить, не имеет никакого отношения к этому самому положению вещей. К тому же условные звуки, которыми мы пока что обмениваемся, нельзя назвать вашим или моим языком, поскольку истинный коровий язык мычание: на нем, научившись, вы и будете изъясняться в дальнейшем.
Все телки усиленно засопели, стараясь хоть что-то понять, потом замычали, сами не зная что и на разные голоса, пытаясь выразить коровье свое отношение к услышанному, и только Елена довольно разумно спросила:
И что же за такая реальность нас теперь окружает? Что это за положение вещей, в котором нет места солнцу и человеку?
Да, и что это за дорога? добавила Джумагуль. И почему мы должны идти по ней, причем непонятно куда?
4. Новое пространство
Насчет реальности, дороги и человека пока отложим, ответил назвавшийся Пастухом. Понять все это вам предстоит впереди. Но чтобы начать с чего-то а я должен с чего-то начать сообщу вам первое и самое важное как раз про положение вещей: земли здесь нет и не будет, а есть так называемая поверхность. Неба тоже не будет, есть свод. Это не подлежит вопросам и обсуждению и должно быть воспринято как изначальная истина реального существования вас как сущностей на поверхности и под сводом. Далее о солнце, которого нет, но которое, как я понимаю, по вашему нереальному пониманию вещей должно быть где-то неподалеку, поскольку вокруг светло. Но нет! Как такового солнца здесь нет! Поэтому нет и теней, а день и ночь, поскольку закатов и восходов здесь не бывает, именуются свет и тьма, они сменяют друг друга поочередно, с непредсказуемым интервалом, который невозможно предугадать. Добавлю сразу, что в том ошибочном понимании мира, в котором сейчас находитесь вы, впервые ощутившие себя в настоящей реальности, свет и тьма это добро и зло, но здесь этих ненужных понятий тоже не существует, здесь все едино, здесь свет и тьма уравновешены в полной гармонии и обладают единым смыслом, в котором усматривается только одно: дающее существование неразделенное нечто понятие многообразное, постигнуть его до конца не может никто