«Оргазме», подсказываю я. Она машинально повторяет в трубку.
Информация, судя по всему вызывает, у супруга бурную реакцию, и уже через секунду подруга грозит мне кулаком.
В «Опиуме», поправляю я, Велика разница.
Да, у МакДональдса, хорошо, буся, целую, завершает разговор Вера.
Что уже пора? расстраиваюсь я, Буся уже едет?
Едет он по обыкновению на автобусе. На автомобиль молодая семья еще не накопила. Он значится в списке предпоследним номером перед самолетом и виллой в Сан Тропэ. Однако, даже при отсутствии личного транспортного средства предупредительный Вовик считает своим долгом встретить жену и отвести домой на общественном.
Через пол часа будет у МакДональдса, только сел на маршрутку, сообщает Вера.
Хорошо хоть успею допить свой мохито.
Через пятнадцать минут мы выходим из заведения, протискиваясь сквозь толпы потных иностранцев. На улице накрапывает мелкий дождишка, напоминая прохожим, что «скоро осень, за окнами август». Осень ничего положительного по определению в себе нести не может. Ее начало на веки вечные отравлено всякими школьными линейками и университетскими сборами. И пусть я уже несколько лет не впрягаюсь послушно в образовательную упряжку, и смена времен не влечет за собой перемены деятельности, сентябрь так или иначе навивает тоску. Я вздыхаю. Хотя чего мне печалиться? Это лето принесло мне эмбрион новых отношений, новую работу и сносный загар. Провожая его, я оставляю себе все эти завоевания. Последнее уже через месяц придется обновлять в солярии. А остальные два еще менее долговечны, хотя на данный момент, шагая по влажному тротуару, я об этом не догадываюсь.
Apartamento, spaghetti, amore! голосит курчавый итальянец, завидя наши обнаженные ноги.
Лишнее зачеркнуть. По всему выходит, что это спагетти. Или же макаронные изделия служат платой за аморе? Было бы мне сейчас 18, я, может, остановилась бы, чтобы внести ясность в поступившее предложение. Узнать, например, сколько комнат в апартаменто, с чем подаются спагетти и вечная ли обещается аморе или так перепих на скрипучем диване. Но мне не 18, а уже почти 25. И потому я точно знаю, что залетная птичка снимает хиленькую квартирку, макароны если и готовит, то плохо, а любовь лелеет к своей супруге, оставшейся в Риме с пятью ребятишками. Эх, я слишком много знаю. С годами из жизни уходит элемент загадки.
Bella, bellissima, aspetta me! надрывается разгаданный ребус. У МакДональдса толкутся желающие потравиться на ночь глядя. А вот и Вовик. В приталенной куртке из толстой грубой кожи какого-то слоносвина, потертой на локтях. Возможно, потертости появились еще при жизни животного. На голове неизменная кепка с логотипом фирмы, в которой он трудится. С наступлением холодов Вовик не снимает этот головной убор, а просто водружает сверху на него вязяную шапку. Я ни разу не видела его вообще без кепки, и у меня создалось впечатление, что она накрепко приросла к его черепушке.
Ну, чего, девчонки, промыли нам косточки? усмехается Вовик, облобызав свою жену.
Он всегда обращается ко мне как к парню со своего двора. Эта нарочитая фамильярность временами раздражает.
Вам лично не успели. Порошек закончился, язвлю я в ответ, Так что поедете домой с грязными.
А тебе палец в рот не клади! продолжает сыпать идиомами он.
Только попробуй, морщусь я при мысли о реальном воплощении этого выражения, Ладно, Вер, пока, созвонимся.
Маршрутное такси, подпрыгивая на ухабах, и травя пассажиров жуткими поп хитами, доставляет меня домой. Родители смотрят на диване какой-то современный фильмец, мама зевает на стрелялках, а папа утыкается в газету, завидев любовные разбирательства. Я разогреваю незамысловатый ужин. Когда первый кусочек печонки приближается к моему рту, мобильный вздрагивает на столе и, отчаянно вибрируя, направляется в мою сторону. Придется печени подождать.
Котенок, это я!
«Котенок, это я, мышонок». Или «тигренок, это я слоненок». Или «бобренок, это я, крокодиленок». В зоопарке день открытых дверей.
Костя, я же просила не называть меня котенком! придирчиво морщится максималистка.
А солнышком можно?
Избито!
Тогда бусенькой?
Он знает о моей лютой ненависти к этому лингвистическомы выкидышу и нарочно издевается. Ладно, как поживаете, Светлана Сергеевна?
Отлично, Константин Борисович.
Отлично, Константин Борисович.
Денисович.
Не важно.
Еще как важно! Что ты сегодня делала, котенок?
Неискоренимо. Англичане говорят «what cant be cured must be endured» что нельзя вылечить, надо терпеть. Терпим. Я вкраце пересказываю свои занятия.
Завтра я заеду за тобой в шесть, обещает любитель животных.
И что будем делать?
Увидишь, это сюрприз.
Надеюсь, приятный.
Других не делаем.
Еще как делаете, Константин Денисович. Когда я спрашивала вас, что у вас за марка машины, вы так же загадочно обещали сюрпризец. Если для вас старая Хонда с побитой дверью воплощает в себе приятное открытие, то я о себе подобного сказать не могу.
Я люблю тебя, неожиданно хнычет Костя тоном попрошайки, тянущем за рукав прохожего с отчаянным «У вас не найдется монетки?»
Сделать замечание по поводу интонации или тактично заткнуться? Я выбираю второй вариант и многозначительно дышу в трубку. Простудилась? сочувственно замечает мой герой, по-своему истолковав затяжные вдохи и выдохи. Ну, есть немного, зачем-то соглашаюсь я. Ничего, завтра я тебя вылечу. Может, он заказал вечер в спа «Балтик Бич», включающий в себя весь комплекс услуг от сауны и джакузи до массажа горячими камнями? Я мечтательно потягиваюсь. Было бы здорово. До завтра, котенок, мурлычит он в трубку, Целую тебя в носик, в ротик.. Спасая оставшиеся незацелованными части тела, я поспешно прощаюсь и отключаю связь. Романтика казалось бы. Носик, ротик, котенок. И чего мне, спрашивается, не хватает? Я запаковываюсь в одеяльный сверток и закрываю глаза. Мне снится ответ на заданный перед сном вопрос. А точнее теплый песок, шелестящее волнами море и сплетение двух тел в мягких ласковых лучах заходящего солнца. Одно из них мое. Второе принадлежит незнакомому красавцу, загорелому мускулистому брюнету с глазами цвета морской пучины. Чем занимаются упомянутые тела в сплетении объяснять, думаю, не надо. Меня пронизывает электрический заряд удовольствия. Прекрасный незнакомец смотрит на меня своими необыкновенными глазами и спрашивает: «Тебе понравилось, бусенька?» Я аж просыпаюсь от такой неожиданной подлости. Удовольствия как не бывало. Лучше бы уж он спросил, как меня зовут.
На часах без пяти семь. Самое время выбираться об объятий сноведений и, предварительно позавтракав и одевшись, скрючиться, скукожиться и почесать на работу. Я зеваю, стряхивая с себя остатки приснившегося сюжета.
С Днем Рождения!
Мама с папой вплывают в комнату, сияя улыбками из-за громадного букета. А ведь и впрямь я сегодня сделалась на год старше. 25 это вам не хухры-мухры. В этом почетном возрасте уже пора вскарабкаться на высокую ступеньку служебной лестницы и начать обрастать семьей и детьми. Я никуда не вскорабкалась и ничем не обросла. Ладно, не будем печалиться. Вся жизнь впереди, надейся и жди.
Вслед за пахучим цветочным свертком мне торжественно вручается традиционный конверт с наличностью, предназначенной на покупку подарка. Родители после нескольких неудачных эксперементов вот уже несколько лет предпочитают оставлять выбор за мной. Я целую мамину гладкую щеку и папину колючюю.
Наверно тебя сегодня на работе будут поздравлять, предполагает мама.
Да, вряд ли. Я там третью неделю работаю. Им и не вдомек, что у меня день рождения, трезво смотрю на вещи я.
Ну, в контракте же указаны твои данные.
Контракт я действительно подписывала. Этакий формальный документишка, красиво выпечатаный на толстой бумаге. В нем содержался список моих прав и обязанностей, а так же была указана сумма, полагающаяся мне за выполнение этих обязанности. Смущал немного тот факт, что подпись на сией договоренности имелась только моя. Но, устраиваясь на работу, я не решилась выдвинуть этот вопрос на обсуждение, чтобы не спугнуть работодателя. Короче поступила как юридически необразованная чухча, каких в нашем прогрессивном капиталистическом обществе уже по пальцам можно перечесть. За что и поплачусь. Но позже. Пока же я уверена, что мне с работой повезло. Нетребовательный начальник британский верноподданный, приятные коллеги две местные дамочки необпределенного возраста. Ну, и обещенная зарплата значительно выше прожиточного минимума. Я собираюсь, одеваюсь крашусь, запихиваю по-быстрому бутерброд с колбасой и вперед трудиться на благо общества в лице Вильяма Стоуна.