Поверьте, наркотик это тот же «чужой». И что он делает с людьми не дай вам бог никогда узнать.
Я не о наказании ваших мальчиков говорю, тем более, что формальных оснований для наказания пока действительно нет. Я к вам взываю: обратите на них внимание. Сейчас, пока прозвенел только первый звоночек.
Да, наркотиков в крови не обнаружено. Но что-то же потянуло их в эту чертову квартиру, в этот притон!
Массу случаев знаю, когда ребята пробуют дурь из чистого любопытства. Или из стремления все сделать наоборот, назло старшим И подсаживаются с первого раза. Попробовал все! «Чужой» уже внутри и будет жрать изнутри пока от прежнего человека не останется одна внешность. Да и то порченная.
Вы меня пугаете.
Именно! Потому что лучше испугаться заранее, пока еще есть время что-то исправить. Излечившихся от наркомании Нет, я слышал, что есть какие-то положительные результаты, и даже определенная статистика, внушающая надежды Но я лично не знаю ни одного случая. Запомните: ни одного!
А теперь идите в дежурную часть, забирайте своих мальчиков, и, я искренне надеюсь, что нам никогда больше не придется встретиться по такому прискорбному поводу. Идите.
* * *
Всю дорогу домой я молчал. Мальчишки плелись следом, хотя, судя по их физиономиям, виноватыми они себя не считали. Иван несколько раз пытался забежать вперед и что-то такое мне объяснить, но я пока к разговорам был не готов и упорно отворачивался.
Лишь дома, когда все мы, как на официальных переговорах, уселись в большой комнате за столом, я позволил, наконец, Ивану встретиться со мной глазами.
Итак, узники совести, чувствую, что вы многое хотите мне сказать.
Да! немедленно и с жаром откликнулся родственник.
Увы, я ничего не хочу слушать. Да-да, исходя из принципов гуманизма и презумпции невиновности, охотно предполагаю, что у вас были веские основания для попадания в «обезьянник». Но, следуя тем же, вышеназванным принципам, считаю, что должен немедленно принять какие-то меры. Конкретно занять вас до упора серьезным делом. Излишек свободного времени, как любил говорить мой учитель Михаил Федорович, ведет к экспоненциальному нарастанию дурости.
При чем тут экспонента-то, обиделся Иван.
При том, что отныне вы будете пахать, как папы Карло.
Учить англо-русский словарь от сих до сих?
Нет, потому как я не Доцент, а вы не «Джентльмены удачи». Но, помнится, кое-кому из присутствующих еще две недели назад было дано задание по теме «Пираты Карибского моря». Я не ошибаюсь?
Но ты же сам
То было в другой жизни. Когда вы еще не бродили по притонам и вас не забирали в милицию. А теперь жесткий спрос и контроль.
Давайте я возьму тему пиратов, подал голос доселе молчавший Али.
Хорошо. А чем желает заняться второй исследователь злачной жизни?
Я бы написал про Кулибина, буркнул Ванька, демонстрируя явное несогласие с жестким стилем руководства.
Почему про Кулибина?
А мне не нравится, когда все с придыханием восклицают: вот, дескать, был великий гений Леонардо да Винчи, который изобрел парашют, танк, вертолет, велосипед, подводную лодку, и еще сто разных вещей И никто не обращает внимания, что на практике у Леонардо ничего не работало, просто рисунки были симпатичные. Другое дело Иван Кулибин. У моего тезки все изобретения действовали, причем не в модели, а в натуральную величину. Так что несправедливо, что о нем почти никто не знает.
У твоего тезки? с долей иронии переспросил я. Впрочем, повода для отказа не было, так что я кивнул: Окей. Пусть будет Кулибин. Но работу сдать строго через неделю, потому что никаких отсрочек и отговорок я не приму. Будете привыкать к дисциплине.
Глава 2
«Вечный двигатель» Ивана Кулибина
Характеризуя Ивана Петровича Кулибина, энциклопедия Кирилла и Мефодия (КМ) сдержанно сообщает:
«Российский механик-самоучка (17351818). Изобрел много различных механизмов. Усовершенствовал шлифовку стекол для оптических приборов. Разработал проект и построил модель одноарочного моста через р. Нева с пролетом 298 м. Создал зеркальный фонарь (прототип прожектора), семафорный телеграф и много др».
При чтении этого абзаца у неподготовленного человека возникает ощущение, что Кулибин был-таки довольно приличным изобретателем (вон, за ним числится и фонарь, и семафор и даже «много др.»). Но с другой стороны всего-навсего механик (типа слесаря) да еще и самоучка.
При чтении этого абзаца у неподготовленного человека возникает ощущение, что Кулибин был-таки довольно приличным изобретателем (вон, за ним числится и фонарь, и семафор и даже «много др.»). Но с другой стороны всего-навсего механик (типа слесаря) да еще и самоучка.
С высокоученым европейцем эпохи Возрождения рядом не поставишь.
Поэтому, нарушая традиции написания рефератов и научных статей, посвященных каким-либо персоналиям, начну не с биографических данных, а с загадки.
Итак, известно, что Иван Кулибин, родившийся на Волге и с детства видевший тяжелый труд бурлаков, изобрел самоходную баржу. Которая (внимание!) сама шла против течения реки, используя в качестве движущей силы само (вы не поверите!) течение реки.
Да-да, это не ошибка и не опечатка. Кулибин действительно создал баржу, которая используя только силу течения шла против течения.
Это кажется невероятным. Невозможным. Противоречит базовым законам физики.
Судите сами: даже если добиться того, чтобы тяжелая баржа имела нулевой коэффициент трения о воду (что невозможно!), то судно в лучшем случае оставалось бы на месте. Не дрейфовало бы по течению в низовья реки.
А тут баржа своим ходом шла ВВЕРХ.
Это же просто вечный двигатель какой-то!
Парижская академия наук отказалась бы рассматривать такой проект, так как это невозможно, потому что невозможно никогда!
Но Кулибин-то не проект предоставил, а настоящую баржу. Которая при большом скоплении народа действительно была спущена на воду и НА САМОМ ДЕЛЕ, у всех на виду, шла против течения, не используя никаких внешних сил.
Чудо? Нет, реальность.
И теперь, когда вы это знаете, попробуйте сами (как никак мы жители XXI века, вооруженные знаниями и обласканные техническим прогрессом) сообразить, как механик-самоучка (!) XVIII века добился столь удивительного эффекта, используя самые простые и доступные каждому материалы.
Пока вы думаете, для обострения мыслительных процессов приведу несколько основополагающих принципов изобретательства. Разработанных, естественно, в XXI веке.
Итак,
Техническое решение считается идеальным, если нужный эффект достигается «даром», без использования каких бы то ни было средств.
Техническое устройство считается идеальным, когда устройства нет, но действие, которое оно должно делать, выполняется.
Способ, которым осуществляется техническое решение, является идеальным, когда расхода энергии и времени нет, но требуемое действие выполняется, причем регулированно. То есть столько, сколько надо и только тогда, когда надо.
Ну и в завершение: Вещество, используемое в техническом решении, считается идеальным, когда самого вещества нет, но его функция выполняется в полном объеме.
Вам не кажется, что деревенскобородый мужик-лапотник, а точнее механик-самоучка Иван Кулибин умел находить именно ИДЕАЛЬНЫЕ решения? Невозможные с точки зрения Парижской академии наук?
Но пойдем дальше.
В книге Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» ярко живописуется, как титульный герой перехватил и исказил информацию, передаваемую при помощи семафорного телеграфа с испанского театра военных действий в Париж. Результатом стало обрушение биржи и грандиозное разорение одного из могущественнейших банкиров врагов графа.
Ничего удивительного. Кто владеет информацией, тот владеет миром.
Хочется только подчеркнуть, что изобрел этот самый семафорный телеграф Иван Петрович Кулибин.
Теперь о прожекторе.
Не забудем, что милостью ее императорского величества Екатерины II сын нижегородского купца-старовера Иван Кулибин был призван в столицу и там, в течение 32-х лет (с 1769 по 1801 год) заведовал механическими мастерскими Петербургской академии наук.
Петербург город мореходный. А значит, подача световых сигналов в нем исключительно важна. Тут и маяки, ориентирующие суда и оберегающие их от попадания на мель, и передача информации с корабля на корабль
До эпохи Кулибина суда для передачи сигналов использовали разноцветные вымпелы, поднимаемые на мачтах, и ручной семафор (лихой матросик с флажками). Понятно, что разглядеть эту красоту можно было только днем. На маяках ночью разжигали костры.
Но на деревянном судне открытый огонь слишком опасен, поэтому в море для освещения можно было использовать только свечу или фитиль, плавающий в плошке с маслом. Понятно, что мощность света от таких источников невелика и для передачи сигналов на сколь-нибудь приличное расстояние не годится. Так что ночью суда погружались во тьму и информационное молчание.