Клянусь.
Так вот. Слушай меня, дорогой. И запоминай. Никакого расстрела не было.
Как это не было, если три человека клянутся, что стрелял именно он? И сам Юровский, и его подручные.
Во-о-от, вот-вот. Три человека. Три! А когда три человека клянутся, что стрелял именно он и только он, значит Что значит?
Неужели никто?
Да! Да! Правильно! Верно! Никто!
А кто ж тогда стрелял?
Да в том-то и дело, что вообще никто.
В этот момент в кабинет вошла хозяйка. Она остановилась, молча поглядывая то на одного, то на другого.
Ничего не понимаю. Но кто-то же стрелял? спросил Иван.
Вот непонятливый!
Извините, товарищи командиры, я прерву вашу беседу, вмешалась наконец Елизавета Абрамовна. Приехала медсестра. Уколы, процедуры
Хорошо, мы завтра продолжим, сказал Лев Захарович. Приходи завтра. Часиков в одиннадцать.
Иван простился и ушёл.
4Спустившись в метро, он опять занялся конспектированием прошедшей беседы. Вышел на Комсомольской площади. Подошёл к будочке «Горсправки»:
Девушка, как мне попасть в Ступино?
Я вам напишу. Вот, пожалуйста. С вас три рубля.
Иван отправился на Павелецкий вокзал. Там купил билет на пригородный поезд, идущий в Ступино. В Михнево в вагон вошёл калека на деревянной культе. Заиграл на гармошке и двинулся по проходу. Иван бросил ему в шапку мелочь. Спросил:
Где ногу потерял?
Под Ржевом.
А в каком госпитале?
В двухсот семьдесят седьмом.
Ну, так мы с тобой почти однополчане. А помнишь медсестру Катеньку?
А чего ж не помнить, конечно, помню. Она тогда замуж вышла за раненого лейтенанта. Но он недавно помер. Она осталась одна с дочуркой. В Ступино живёт. Можешь навестить. Адрес дать?
Я помню.
Ну, тогда бывай.
Они простились. Около полуночи Иван постучал в окно. Хозяйка открыла дверь.
Здравствуй, Катя. Хотел увидеть твоего Толю.
Помер летом. Болел после ранения.
В окно постучали. Хозяйка пошла в сени и открыла дверь. Было слышно разговор. Наконец они вошли оба.
Здорово, Ваня. Узнаёшь?
О-о-о! Василий. Узнаю. Приветствую. А я вот хотел Толю увидеть, да опоздал. Давай помянем.
Некогда, Ваня. У меня дело. Мне нужен человек. Постоять на васаре.
Ты хочешь подломить магазин?
Угадал.
Вася. Я не тот человек. Если мы попадёмся, то у меня сорвётся командировка. Очень важное дело.
Не дрейфь. Дело верное. Катюша, уговори его. Ты у меня в долгу.
Ваня, сходи с ним. Постоишь. Дело пустяковое.
Мне утром надо быть в Москве.
Да будешь, будешь. Не тащить же мне Катю. У неё дочка.
Ладно. Идём.
Они прошли по заснеженным улицам. Остановились возле сельского магазина. Подельники Василия сорвали замок и проникли внутрь. В это время появился милицейский наряд. Взломщиков взяли. Иван тоже угодил в участок. Ночь провёл в камере. Утром его вызвали на допрос.
Как ты оказался в шайке? задал вопрос следователь.
Я случайно проходил мимо, ищу своего однополчанина.
С Сахалина приехал? По какому делу?
Мне надо быть утром в главке. Решаю строительный вопрос в нашем депо.
Где остановился?
Да нигде. Хотел остановиться у знакомого. Вместе лежали в одном госпитале. Да вот угодил.
Когда приехал сюда?
Да с последним пригородным.
Покажи билет.
Ой, билет, билет Не дай бог выбросил Билет А, вот. Вроде бы он.
Кого-нибудь знаешь из этих людей?
Никого.
В поезде кто-нибудь видел тебя?
Да, один хромой, на деревянной культе. Он подсел в Михнево. А вышел перед Ступино.
Ладно. Иди. Повезло тебе.
К вечеру он добрался до Москвы. Заночевал на вокзале в зале ожидания.
Утром позвонил на Грановского. Трубку поднял хозяин.
Ты куда пропал, Иван?
Извините, Лев Захарович. Вчера пришлось решать квартирный вопрос.
Удалось?
Почти.
Приедешь?
Да, я уже в вашем районе.
5Здравствуй, дорогой. А расскажи, как ты там живёшь на Сахалине?
Да вот недавно оформил участок под строительство. Хочу поставить дом. Семья растёт.
Чем занимаешься?
Тружусь в паровозном депо. Мастером по ремонту.
Ты перед войной изобрёл ветряной генератор. А сейчас что у тебя на очереди?
Сейчас сделал проект круговорота.
А ты что-то окончил?
Да, после службы поступил на рабфак, а в середине тридцатых окончил. Больше не удалось. Везде мне ставили в упрёк старшего брата.
А ты что-то окончил?
Да, после службы поступил на рабфак, а в середине тридцатых окончил. Больше не удалось. Везде мне ставили в упрёк старшего брата.
Ваня, дорогой Иван Леонтьевич. Ты пострадал не только из-за брата, но и из-за себя самого. Ты же нигде, ни в одной анкете не указывал, что твой старший брат Виталий, портупей-юнкер, ушёл с Деникиным на Запад.
Мне в революцию было-то всего ничего семь лет. В начале Гражданской восемь, в конце десять-одиннадцать. Брат был старшим. Я просто не знал, где он и что делает.
Ваня, но в тридцать четвёртом ты получал от него письмо из Парижа.
Вообще-то письмо получала старшая сестра. Я не знал его почерка, не помнил его внешности. Кто писал, не знаю. Поэтому я ответа на это письмо не давал.
Слава богу, догадался, что хотя бы этой глупости не совершил.
В те годы я остался без родителей. Отца расстреляли какие-то военные. Я не различал, кто это были красные или белые. Мать умерла позже. Я тогда стал беспризорным. В двадцать втором меня выловили и поместили в приют. После приюта я короткое время работал на железной дороге. Потом меня призвали на срочную службу. Под командованием Будённого громил басмачей в Туркестане. После демобилизации женился на такой же приютской. Опять работал на железной дороге. Потом война. Ранение. Госпиталь. Сахалин.
Семья большая?
Две дочки и пятеро пацанов.
Ого. Ну, ты крепок.
А у вас?
Один сын. Но хиляк, всё по госпиталям да по больницам.
Что такое?
Да как на фронте попал по болезни в госпиталь, так с тех пор из больниц не вылезает. Хорошо, что моя Лизавета Абрамовна врач. Вот и заботится обо мне.
Лев Захарович, позавчера мы с вами говорили о царской семье.
Да. Так вот, никто царскую семью не расстреливал. Ленину царь нужен был живым, чтобы получить доступ к царскому золоту. А ещё к царским зарубежным вкладам. Это Троцкий имел задание от американских банкиров на убийство царя, чтобы вклады царя не были востребованы. Неслучайно потом в эмиграции Троцкий жил не в Штатах, а в Мексике. Не выполнил задание. Не оправдал доверия.
И где же все эти годы пряталась семья Романовых?
В надёжном месте. В приличных условиях. В одном из монастырей в средней полосе России. Но это тайна из разряда высших государственных секретов. Правда, сам Николай умер за год до войны. Для общего пользования информация однозначная царь расстрелян вместе с семьёй. Всё. Так что ты даже не пытайся где-нибудь произнести или воспроизвести сказанное мной. Сразу пойдёшь по этапу.
Обещаю и клянусь. Ни-ни и ни в коем разе. Лев Захарович, а чем была вызвана волна репрессий в армейской среде?
Во-первых, барством высших чинов. Многие возомнили себя военной косточкой и новыми дворянами. Фанфаронство стало повсеместным явлением. Во-вторых, самые высшие из них были связаны с Троцким. Все его ставленники. Да, собственно, именно Троцкий и носился с идеей взрастить у нас эту самую военную кость. А я эту белую кость видел ещё в германскую. Он смотрит на тебя стеклянным взором, как на мебель. Так вот, в-третьих, наши советские офицеры сами, как базарные бабы, писали друг на друга доносы. Кто ради карьеры, из зависти, кто ради квартиры, а кто ради оклада. Всё это говорит о том, что многие из них были откровенными чинодралами и карьеристами. Многих, правда, освободили в начале войны.
Лев Захарович, но ведь в те же годы вы тоже были генералом.
Я Гражданскую закончил дивизионным комиссаром. Правда, уже в эту войну после ряда событий меня сделали генералом. Но я никогда не рвался в большие чины. У меня всё получилось как-то само собой.
Кто из генералов вам наиболее симпатичен?
Горбатов. И, пожалуй, Рокоссовский.
А кто, наоборот, в минусе?
Тухачевский.
Почему? За что?
Профессиональный военный. Блестяще образован. Красив. Статен. Но тоже со стеклянным взором. И всюду со своими словечками: «Слово офицера», «Честь имею». Вот ты писатель, Иван Леонтьевич, скажи мне на милость, разъясни мне, что означают эти слова? Нечто слово поручика дороже слова бомбардира? Почему? На сколько? Или у того же поручика чести более, чем у фейерверкера? На сколько? На картуз? На ведро? Или, может, на мешок? Полная ерунда. И вот Тухачевский, пользуясь служебным положением и мнимым увеличенным объёмом чести, развёл гарем. Причём демонстративно. Без тени смущения и стеснения. Очень непорядочным был человеком. Нечистоплотный в личной жизни. Да и по службе тоже. Кстати, по происхождению он сын кухарки, которая служила у генерала. Бастард. Мнил о себе премного. Вынашивал бонапартистский заговор. Многих подбил и склонил на свою сторону. Только один из них Гамарник застрелился. Вовремя сообразил. Поэтому был похоронен с почётом. А Михаил был очень самоуверенным и чрезвычайно высокого мнения о себе. А на деле проиграл польскую кампанию. А всё винил кого-то. Все вокруг него виноваты, кроме него самого. А вот насчёт военного таланта, то здесь есть немало сомнений. По-моему, он был талантливым скрипичным мастером.