Наверное, мы никогда не разглядим в нежных рунах человеческих взаимоотношений с морем ли, друг с другом следы высоких Божественных «технологий». Никогда не доверим себя этой непривычной нежности, а будем каждый раз надменно, по-Станиславски декламировать, выбегая из воды: «Не верю!»
Рассказ 4. «Карнавал»В России каждый год просыпаются редчайшие природные явления. Например, чуть пригреет солнце, веселые ручейки революционных настроений жадно подъедают накопившиеся за зиму сугробы народного «неудовольствия».
В Испании не так. Испанское солнце уравновешивает. Если какой-нибудь политик из Каталонии возвысит голос, его поведение не следует принимать всерьез. Через пару часов наступит сиеста, он вкусно поест, уснет, и все успокоится само собой. Это же Испания!
Марсельеза зовет французов на баррикады в любое время года. Чтобы угомонить беспокойный лукавый прононс, требуется твердое монаршее слово Людовика XIV: «Государство это я!» Бережливый немец сто раз пересчитает возможные убытки, прежде чем простится с Гретхен и отправится на сборный пункт.
Или, к примеру, итальянец. Он, как испанец, утром кричит, днем спит или волочится за какой-нибудь красоткой, а к вечеру, устав от многочасового революционного напряжения, совершенно забывает о случившемся и попивает мартини в ближайшей ресторации под оглушительное шоу студийного телевизора.
И только русский человек идет до конца, пока не потеряет все.
Но вернемся в Испанию. Весна в Испании необычайное время года! Еще не подступило удушливое лето, а солнце уже румянит горячий песок. Море прохладное, купаются лишь смельчаки. В умах блаженное ничегонеделание!
Сегодня вечером в городе карнавал. Приходите, сообщила нам русская дама, осевшая в Испании лет десять назад.
Наступил вечер. Мы подъехали к центральной набережной города, с трудом нашли последнее свободное место на стоянке и поспешили на звук веселья.
Такое праздничное великолепие мы увидеть не ожидали!
Огромная километровая набережная была запружена людьми в ярких национальных костюмах, повсюду пьющих, поющих и танцующих. Из-под шатров маленьких и больших походных ресторанчиков доносились восхитительные вариации фламенко. Молодые красивые испанские женщины и костюмированные идальго исполняли одновременно сотни страстных танцевальных поединков любви. Глазные яблоки кавалеров, схожие с огненными зрачками быков, вращались в глазницах и совершенно испепеляли своих минутных избранниц. Причем, каждая из них, как ночная Луна, загадочно уплывала в облако-веер, но тут же выплывала обратно, озаряя верного идальго сполохами любовного света. В такие мгновения руки танцора взлетали, как крылья, вверх. Он то совершал изящный круг, оглядывая «жертву» со всех сторон, то бросался вперед, прижимая ладонь избранницы к своей щеке.
Танцевали все. Как юные испанские Ромео, пожилые горожане устремлялись к своим семидесятилетним возлюбленным, а прелестные бабушки замирали от страха, чуть не падая в обморок от обилия чувств (или воспоминаний), но затем, «восстав из пепла», теребили старенькими ручонками оборки своих невероятно красивых платьев и милостиво позволяли своим кавалерам любить их еще. Маленькие дети, подражая взрослым, упоительно смешно совершали танцевальные па. Иногда они падали на руки счастливых мам, запутавшись в каком-нибудь повороте.
Жена подхватила меня за локоть и пальчиком указала на одну из танцевальных территорий, где средних лет танцор кружился вокруг девочки лет восьми-десяти. Бедная девочка была больна синдромом Дауна и неуклюже передвигала непослушные ножки. Мужчине приходилось буквально переставлять ее, но с какой же любовью к своей маленькой партнерше совершал танцевальные «па» этот испанский идальго!
Плотная толпа, окружавшая танцующих, хлопала им и сопровождала каждый поворот девочки одобрительными восторженными криками. Ни тени насмешки над вынужденным человеческим уродством (этакой снисходительной злобы от созерцания собственного преимущества), ни наигранного веселья мы не увидели ни в одной из сотен пар глаз, окружавших эту скромную танцплощадку! Музыка окончилась. Танцор поклонился своей танцевальной избраннице и изящно поцеловал ей руку. Девочка неуклюже улыбалась и жалась к мужчине. Она была счастлива. Ее маленькое счастье представилось мне, как та рунная вершинка огромной волны человеческого добра, которая на моих глазах захлестнула территорию будущей счастливой жизни
Мы уезжали за полночь. Музыка весело оплакивала наш уход и зазывала обратно на набережную. Так и не попробовав себя в настоящем испанском фламенко, мы ехали по каньонам городских улиц, встречая сонных, танцующих в темноте горожан.
Ехали молча, не в силах произнести ни слова. Я подумал: «Неужели, вся наша энергия ушла на восторженное созерцание чужого праздника?» «Нет, конечно! мысленно ответила мне жена. В эту ночь мы стали определенно добрее!»
Рассказ 5. «Коррида»В перечне древних профессий после первых двух (из которых вторая журналистика) именуется искусство. Тысячелетиями человек не только убивал, ел и снова шел на охоту. Он творил, сочинял, более того, рыдал по пустякам.
Спасаясь от завистливой трехмерной несправедливости, его первобытнообщинный мозг за тысячи лет до нашего с вами рождения, милостивые государи, открыл пространство абстрактной идеи, названное в будущем искусство.
Разве не бродил по выжженной испанской земле идальго Дон Кихот Ламанчский? Пусть скептик трындит: «Образ Ромео выдумал Шекспир!», но как тогда быть с Джульеттой? В славной Вероне вам всякий покажет дом, где реально жил род Даль Каппелло, в трагедии получивший имя Капулетти?
Во всякий миг два пространства смыкаются в человеке, и в каком из них он находится сейчас большой вопрос!
Давайте представим себя на трибуне. Под нами арена. Глаза слепит огромный ярко-желтый овал. Коррида!
Действие вот-вот начнется. Играет музыка. Испанцы, отчаянно жестикулируя, беседуют друг с другом. Но это только видимая оболочка происходящего. Все ждут появление быка. Как бы мы ни отличались друг от друга, бык это другое. Это былинный нетопырь. Он всегда живет среди нас и из века в век делает свое дурное дело.
Сегодня произойдет сражение. Красивый молодой тореадор победит тупого и жестокого быка. Не зря говорят: «Красота спасет мир!»
Вот, оказывается, где таится скрытый смысл корриды, этого сакрального испанского представления!
Не правы те, кто видит в корриде только убийство и унижение животного.
Тореадор это и древний христианский воин Георгий, победивший проклятого змея, и «чуть-чуть» святой архангел Михаил, низвергнувший с неба сатану.
«Это слишком русский взгляд на кровожадное испанское развлечение!» усмехнетесь вы. Согласен. Но, согласитесь и вы: нам следует всюду выискивать и всматриваться в иную, так сказать, подспудную суть происходящего. Иначе старик Дарвин прав, и мы никогда не станем полноценными сынами Божьими, пестуя чувственную привилегию ума, унаследованную от наших хвостатых «прародителей».
Утверждаю: если произойдет невероятное, и человеческое сообщество не уничтожит само себя, его будущим членам откроется высокий уровень духовного взаимопроникновения.
Представьте, родовитый испанец просыпается ранним утром и долго-долго смотрит на восходящее с востока солнце. В это же самое время русский парень, пока готовится завтрак, ищет на карте испанского королевства Сантьяго-де-Компостела. Находит, берет в красном углу родового пятистенка кувшинчик со святой водой, кропит карту и приговаривает: «Храни, Господь!..»
Рассказ 6. «Родина»Как вы думаете, мелькнет ли в голове русского туриста (совершившего мягкую посадку в столичном аэропорту «Барахас» и с упоением вдыхающего настоящий испанский воздух, пропитанный взлетным керосином и множеством мелких токсичных материалов) коварная мысль «Я дома!..»?
Повторю вопрос: найдется ли среди сотни пассажиров рейса «Москва-Мадрид» один настоящий русский парень, который, глядя в глаза самой красивой стюардессе бизнес-класса, скажет: «Не прощаюсь!» и (как мужская репродуктивная клетка) деловито растворится в огромном организме аэропорта?
Да, мы покидаем Родину, не ведая ни наших сил любви к Отечеству, ни количества искушений, предстоящих нам на чужбине! Пеняя на житейское однообразие, мы бежим далече и там пытаемся начать новую благополучную жизнь. Радуемся сытой кормушке, забывая, что русскому человеку невмоготу изо дня в день жрать огромное количество первоклассной европейской еды. Невмоготу набивать рот, глядя украдкой в окошко на восходящее с востока Пасхальное Русское солнце
Мать примет блудную кровиночку всегда. Отец поглядит с укоризной и неловко, по-стариковски обнимет вернувшегося сына. Нам бы самим не опоздать!
«Как слышите? Прием» однажды спросит нас Родина